Такие лжецы, как мы (ЛП) - Джессинжер Джей Ти - Страница 50

Удерживая мой изумленный взгляд, Каллум мягко говорит: — Милый маленький ягненок. Я дам тебе пять секунд форы.

— Нет.

— Пять.

Я сурово говорю: — Не смейте начинать этот подсчет.

— Четыре.

— Я не шучу. Я не буду убегать. Я проткну тебя вилкой.

— Три.

Мой голос задыхается от нервов.

— Каллум, прекрати.

Его улыбка могла заставить любого демона закричать от ужаса прямо из глубин ада.

— Два.

Во рту пересохло, пульс участился, а волосы на руках встали дыбом.

— Один.

Воздух превращается в огонь. На долю секунды никто из нас не двигается.

Затем в комнату входит Арло, и я чуть не умираю от сердечного приступа.

— Извините, мистер МакКорд, но к вам пришли.

— Отошли их, — говорит Каллум, все еще глядя на меня с голодом.

— Я бы хотел, но боюсь, что он настаивает.

Когда Каллум, нахмурившись, поворачивается к нему, Арло говорит: — Это ваш отец. — Он смотрит в мою сторону. — Он хочет познакомиться с вашей новой женой.

Закрыв глаза, Каллум бормочет: — Черт.

— Должен ли я включить пожарную сигнализацию, чтобы отвлечь внимание?

Мрачный Каллум качает головой.

— Нет. Давай покончим с этим. — Он бросает на меня смертоносный взгляд. — И позволь мне говорить, поняла?

— Как скажешь, миллиардер, — отвечаю я, гадая, в чем проблема Каллума с его отцом.

Что бы это ни было, думаю, я скоро узнаю.

Взяв меня за руку, Каллум ведет меня в тихий салон рядом с главной гостиной, указывает на место для отдыха у незажженного камина и приказывает мне сесть. Я отбиваюсь от умного замечания о манерах и смотрю, как он чопорно выходит из комнаты, а затем с нарастающим беспокойством жду, когда пройдут минуты.

В моей голове крутятся вопросы. Я размышляю о реакции Коула, когда он узнал обо мне, и задаюсь вопросом, будет ли такой же реакция его отца.

Или еще хуже.

Почему это так важно? Разве это не то, что он должен был сделать? Найти жену?

Наконец, с мрачным выражением лица и напряженными плечами, Каллум возвращается с отцом.

Отец мужа выглядит так же, как на фотографиях. Важный — вот слово, которое приходит на ум.

Он одет в двубортный костюм в полоску. Его часы такие большие и золотые, что их можно было бы использовать как чокер. Его темные волосы с сединой на висках, глаза остры, а осанка царственна, и я ожидаю, что он начнёт расспрашивать меня о моих отношениях с его сыном, и я буду чувствовать себя подавленной и стыдящейся, неделями залечивая своё уязвлённое самолюбие.

Вспомнив, что Каллум рассказывал мне о том, как фанатично его отец хранит обиду, мне хочется вжаться в диван и исчезнуть.

Поэтому так удивительно, когда он направляется ко мне с протянутой рукой и тепло улыбается.

— Здравствуйте. Я Конрад, отец Каллума.

Чувствуя себя не в своей тарелке, я встаю и беру его за протянутую руку.

— Привет, — робко говорю я, глядя на Каллума, который смотрит на нас исподлобья, как тюремный надзиратель. — Я Эмери. Приятно познакомиться.

Сжимая мою руку в своих, он восторженно говорит: — О, моя дорогая, это мне очень приятно. Честно говоря, я никогда не думал, что этот день настанет. Когда Коул позвонил мне и сообщил новости сегодня днем, я был вне себя от радости. Я так, так счастлив познакомиться с тобой. Добро пожаловать в нашу семью.

Ладно, это странно. Этот мужчина совсем не похож на того, каким его представлял Каллум. Я ожидала увидеть Чингисхана, а не мистера Роджерса.

— Спасибо. Вы очень добры.

— Мне очень жаль, но я ничего о вас не слышал, потому что мой сын предпочел бы отрывать ногти щипцами, чем обсуждать с родителями свою личную жизнь.

Каллум, заметно взволнованный, предупреждает: — Папа.

Конрад отмахивается от него, словно от мухи.

— Давайте присядем, дорогая?

Все еще сжимая мою руку, он усаживает меня рядом с собой на диван, а затем осматривает с ног до головы и вздыхает.

— Просто прелесть. Хотя, признаться, я удивлен, что вы брюнетка. Он всегда предпочитал блондинок. Чем глупее, тем лучше. Однажды Каллум привел домой на ужин девушку, которая была такой воздушной башкой, что мы с матерью ожидали, что она взлетит к потолку и будет болтаться там, как воздушный шарик, наполненный гелием.

Не зная, как на это реагировать, я говорю: — Эм... спасибо?

Каллум выглядит так, будто его голова вот-вот взорвется.

— Это было пятнадцать лет назад. Я учился в колледже.

— Да, и в последний раз, когда ты привел домой пару.

Каллум бормочет: — Не могу представить, почему.

Входит Арло и почтительно кланяется старшему МакКорду.

— Кто-нибудь желает выпить?

Каллум огрызается: — Нет. Мы с женой как раз собирались ложиться спать.

Конрад смотрит на него, как на потерявшего рассудок.

— Спать? Еще нет и семи часов. Не будь смешным. — Отстранившись от него, он поворачивается ко мне и улыбается. — Простите, что врываюсь к вам без предупреждения, но я знал, что, если скажу Каллуму о своем приходе, он выключит весь свет и сделает вид, что его нет дома.

— Папа, — снова предупреждает Каллум, и на его виске вздувается жилка.

Отец не обращает на него внимания.

— Я возьму мартини Grey Goose, Арло. Спасибо. А вы будете, Эмери?

— Звучит здорово, спасибо.

— Тогда два мартини Grey Goose. — Конрад бросает взгляд на Каллума, стоящего там с видом ребенка с плакатом о подавленном гневе, и кисло добавляет: — И, возможно, клизму для моего сына.

Мне кажется, я уже люблю этого человека.

Совершенно очарованная им, я говорю: — Я очень благодарна вам за то, что вы так радушно приняли меня. Я не знала, чего ожидать.

Конрад усмехается.

— Уверен, что мой мальчик рассказал вам обо мне какой-нибудь ужасный анекдот, но, уверяю вас, дорогая, я безобиден.

— Как гремучая змея.

Меня шокирует яд в тоне Каллума, но Конрад делает вид, будто не слышит его. Он говорит: — Так расскажите мне, Эмери. Как вы познакомились?

Не успеваю я разлепить губы, как Каллум вмешивается: — В ее книжном магазине.

Конрад выглядит заинтересованным.

— Вы работаете в книжном магазине?

— Я владею им.

— Предприниматель! Как чудесно! — восклицает он с таким видом, будто я только что сказала ему, что изобрела лекарство от рака.

Его энтузиазм заставляет меня чувствовать себя неловко.

— Ну, я не начинала. Это сделали мои родители, еще в восьмидесятых. Я управляю им с тех пор, как умер мой отец.

Конрад еще больше взволнован этой новостью. Он бросает взгляд на Каллума.

— Она управляет семейным бизнесом, — говорит он с благоговением. — Прямо как ты!

Удивительно, что коренные зубы Каллума еще не превратились в пыль.

Конрад снова поворачивается ко мне.

— Мне жаль слышать, что вашего отца больше нет. Надеюсь, ваша мать все еще с нами?

— Нет. Она умерла двадцать лет назад.

— О нет. У вас есть братья и сестры?

— Я единственный ребенок.

Опечаленный, он обвиняюще смотрит на Каллума.

— И ты сразу не представил ее своим братьям?

Когда в ответ лишь молчание, Конрад сурово говорит: — У этой бедной девушки нет семьи, сынок. Она сирота. Это бессовестно, что ты держишь ее при себе.

Обычно я бы обиделась на то, что кто-то ведет себя так, будто я маленькая сиротка Энни, но весь этот обмен мнениями так взъерошил перья Каллума, что я не могу. Вместо этого я смеюсь.

— Не волнуйтесь, мистер МакКорд. Я в порядке. Но спасибо вам за это. И мне не терпится познакомиться с остальными членами семьи.

— Пожалуйста, зовите меня Конрад, — тепло говорит он.

Когда мы улыбаемся друг другу, Каллум огрызается: — Ты не просил никого называть тебя по имени за все время, что я живу.

— У меня никогда не было невестки, — спокойно отвечает он. Снова обращаясь ко мне, Конрад говорит: — Все мои мальчики — холостяки, к моему огорчению. Если я сказал это однажды, то скажу и миллион раз: мужчина — ничто без поддержки хорошей женщины. Мы бы до сих пор охотились с копьями в джунглях, если бы не представительницы слабого пола. По сути, мы — дикие животные, которых нужно приручать.