Такие лжецы, как мы (ЛП) - Джессинжер Джей Ти - Страница 43

Лунный свет, проникающий через окна, помогает мне сориентироваться на лестнице. Я поднимаюсь наверх, прислушиваясь к любым звукам, но меня пугает подозрительная тишина.

Она тяжелая и странно напряженная, как будто сам воздух задерживает дыхание.

Открыв дверь гостевой спальни, обнаруживаю, что Каллум стоит в другом конце комнаты, вглядываясь в ночь через окна. Он снова без рубашки и босиком, в джинсах и с ощутимой аурой опасности.

Низким голосом он спрашивает: — Где ты была?

По нервным окончаниям пробегает электричество. Нервный трепет занимает место в моем желудке, предупреждая меня о необходимости бежать.

Но я этого не делаю. Вместо этого делаю вдох и говорю ему правду.

— Я пошла в Beach House поужинать с Сабиной.

— Я сказал тебе быть дома к пяти.

— Я знаю, что ты мне сказал.

Когда он поворачивается и смотрит на меня через плечо, у меня замирает сердце.

Так смотрит лев на бедное существо, которое собирается разорвать в клочья своими зубами.

Заставив себя не делать шаг назад, я расправляю плечи.

— Не делай этого.

— Что не делать?

— Вести себя так, будто я отвечаю за твое настроение.

Каллум поворачивается ко мне лицом, но остается на своем месте в другом конце комнаты. Несмотря на расстояние между нами, я чувствую его темную энергию. В ней нет ничего тонкого. Он орудует ею, как молотом.

Он мягко говорит: — Тебе нравится бросать мне вызов?

Гнев бурлит у меня в груди, но я сдерживаю его и сохраняю спокойный голос, когда отвечаю.

— Мне нравится эта забавная штучка под названием «самостоятельность». Поскольку ты не знаком с этой концепцией, я тебя просвещу. Это когда человек сам принимает решения в своей жизни. Я согласилась выйти за тебя замуж, а не отдать тебе ключи от своей независимости.

Мягким голосом он говорит: — О, жена. Если бы я хотел лишить тебя свободы действий, то уже запер бы тебя в подвале и выбросил ключ. — — После паузы он мрачно добавляет: — И поверь мне, я об этом думал.

Мое сердце бешено колотится. Мы смотрим друг на друга сквозь тень. Я не боюсь, что он причинит мне вред, но и не знаю этого человека настолько хорошо.

На самом деле, я его совсем не знаю.

Я говорю: — Я была бы признательна, если бы мы могли поговорить без всякого напряжения. Ну, знаешь, пообщаться как взрослые люди? Может быть, при включенном свете?

— У тебя была возможность общаться как взрослая женщина и позвонить мужу, чтобы сказать, что ты идешь на ужин со своей сотрудницей.

— Я немного запуталась. Что случилось с «это просто деловая договоренность»? Что случилось с «я могу иметь отдельную спальню»? А главное, что случилось с человеком, который сказал, что даст мне все, что я захочу? Потому что с того места, где я нахожусь, все это начинает походить на ложь.

— Ложь в том смысле, что ты сказала мне, что не хочешь заниматься со мной сексом, ты это имеешь в виду?

Скрещиваю руки на груди и вздыхаю.

Он медленно придвигается ближе.

— А как насчет лжи, например, когда ты говоришь, что не хочешь, чтобы тебя отшлепали?

— Да ладно. Ты знаешь разницу между гордостью и ловушкой.

— Я знаю только то, что ты моя жена. Женщина, которая обещала никогда не покидать меня.

Мое терпение наконец лопается, и я вскидываю руки вверх.

— Если я пошла на ужин, это не значит, что я тебя бросаю! Я сделала это, чтобы доказать свою правоту!

Каллум подходит еще ближе, его тлеющий взгляд не отрывается от моего. Когда до меня остается несколько футов, он останавливается и смотрит на меня сверху вниз, потрескивая, как провод под напряжением.

Я тяжело вздыхаю.

— У тебя проблемы с одиночеством, не так ли?

— У меня к тебе претензии. Ты хоть представляешь, как сильно я хочу бросить тебя лицом вниз на эту кровать и шлепать, пока ты не взмолишься о пощаде?

— У меня есть такое предчувствие.

Мой язвительный тон заставляет его сжимать челюсти. Но он сдерживает свой пыл и отвечает спокойно.

— Я не должен был приказывать тебе возвращаться домой. Особенно в присутствии Сабины. За это я прошу прощения. Этого больше не повторится. Но я не могу пообещать, что не буду проявлять собственнические чувства, не буду беспокоиться о тебе, когда не знаю, где ты, и не хочу, чтобы ты проявила простую вежливость, сообщив мне о своем местонахождении, потому что это означает, что мне придется стать другим человеком. Я знаю, что я не идеален, но тебе не нужно играть в игры, чтобы заставить меня изменить свое поведение. Скажи мне, и дай мне возможность исправить это самому.

Все это прозвучало настолько разумно и непохоже на него, что я на мгновение застываю в оцепенении, не зная, что ответить.

В конце концов, я останавливаюсь на: — Хорошо. Я так и сделаю. И прошу прощения за то, что не позвонила тебе.

— Спасибо. Мне нужно трахнуть тебя сейчас.

Это так неожиданно, что я начинаю смеяться.

— Боже мой, Каллум. Ты абсолютно безумен.

— Да. Привыкай к этому.

Он поднимает меня и перекидывает через плечо, а затем идет по коридору в сторону главной спальни. Я держусь за петли ремня его джинсов, пока он идет, и мое сердце неудержимо колотится.

Каллум распахивает дверь в спальню, подходит к кровати и переворачивает меня на нее. Задыхаясь и широко раскрыв глаза, я смотрю на него. Свет здесь тоже выключен, но шторы открыты, и лунный свет заливает комнату. Мои глаза быстро привыкают к тени, и я вижу, как яростно горят его собственные глаза.

Молча, он наклоняется и снимает с меня туфли, бросая их на пол одну за другой. Затем освобождает меня от одежды, нетерпеливо перекатывая, а потом бросает все на пол. Когда я обнажена и дрожу, он выпрямляется и смотрит на меня сверху вниз.

— Жена.

— Да?

— Я хочу связать тебя.

О, Боже. Веревка. Сглотнув, я спрашиваю: — Будет... больно?

— Нет. Я буду осторожен.

— Ладно, я тебе верю, но все равно нервничаю. Почему ты должен связывать меня?

Глядя мне в глаза, он тихо говорит: — Мне нужен контроль. Я жажду его. Когда у меня нет контроля, я чувствую... не знаю, как объяснить это чувство. Только то, что я ненавижу это чувство.

— Это успокаивает тебя, — шепчу я, внезапно понимая, хотя и не знаю как.

Кивнув, он облизывает губы.

— Да. Именно так.

Я вижу, что Каллум все больше волнуется, хотя и сдерживает себя. Думаю, для него это тоже часть проблемы. Ему нужен контроль не только над внешним окружением, но и над самим собой. Своей реакцией и своими эмоциями. Что он говорит и чего не говорит.

Но в основном я.

Ему нужно контролировать меня, особенно в постели. Он должен быть инициатором и исполнителем, тем, кто решает, что произойдет, когда, где и сколько времени это займет.

К сожалению, для меня эта идея привлекательна.

Я говорю: — Если соглашусь, я хочу, чтобы у нас было взаимопонимание.

Каллум переминается с ноги на ногу, но молчит. Выпуклость под молнией быстро увеличивается.

— Если я говорю «стоп», я ожидаю, что ты немедленно остановишься.

— Согласен. — Он снова облизывает губы.

— И я хочу, чтобы ты спросил, прежде чем делать что-то странное.

— Определи странность, — требует он.

— Как... я не знаю. Меня еще никто не связывал. Я не хочу быть беспомощной, чтобы ты вдруг ввел в мою попку десятидюймовый фаллоимитатор и включил вибрацию на максимум.

Его дыхание становится неровным. Думаю, он только что мысленно представил себе, как делает именно то, чего я, по моим словам, боялась.

Я предупреждаю: — Каллум.

— Согласен. Мне жаль. Когда ты так говоришь... — Он закрывает глаза и медленно вдыхает. Выдохнув, он открывает глаза и говорит: — Я буду спрашивать у тебя разрешения на каждом шагу.

Его взгляд опускается на мою грудь, затем медленно движется вниз по телу. Он прикусывает нижнюю губу. Дыхание вырывается из него с дрожью.

В этот момент я понимаю, что все в моих руках.