Такие лжецы, как мы (ЛП) - Джессинжер Джей Ти - Страница 2

Сквозь шум, который издаёт Харпер, задыхаясь, грубый мужской голос произносит: — Доброе утро, дамы.

Мистер Мерфи стоит в дверях и отрывисто здоровается со всеми нами.

Он учитель английского языка на пенсии, родом из Бронкса, чья жена умерла в прошлом году. Он был давним клиентом магазина до того, как я стала его владельцем, и первым работником, которого я наняла после смерти отца.

На мой взгляд, в каждом хорошем книжном магазине есть хотя бы один кот, несколько удобных кресел, спрятанных в укромных уголках, где можно свернуться калачиком, и зануда, который знает, как найти именно ту историю, которую вы ищете.

Мистер Мерфи — наш зануда.

— О, Мерф, — плачет Харпер. — Ты видел? Мы обречены!

Он закрывает за собой дверь и смотрит на Харпер с отвращением в стальном голубом взгляде. Ничто не вызывает у него такого дискомфорта, как проявление эмоций.

Не обращая внимания на вспышку Харпер, он направляется к эспрессо-машине на другой стороне магазина. В белой рубашке на пуговицах, с пластиковой защитой карманов и в очках в роговой оправе он мог бы сойти за ученого-ракетчика из пятидесятых.

Его седая стрижка и презрение к нормальным человеческим чувствам только усиливают впечатление.

Я говорю: — Мерф, тебя нет в расписании на сегодня.

— И Харпер тоже, — стоически отвечает он, наливая себе эспрессо. — Или Тейлор, которую я заметил на парковке, крадущейся, как преступница.

Тейлор — еще одна сотрудница, фанатичная поклонница игр с татуировками цитат из любимых книг по всему телу, множеством пирсингов на лице и злым чувством юмора.

Вероятно, она здесь по той же причине, что и все остальные.

Сочувствовать нашей судьбе.

Как по команде, входная дверь снова распахивается, и на пороге появляется Сабина.

Сабина — одна из тех квинтэссенций калифорнийского пляжа: блестящие золотистые волосы, большие голубые глаза и зубы, как у звезды рекламы Colgate. Однако в отличие от своей солнечной внешности она излучает ту мрачную интенсивность, которая обычно ассоциируется с лидерами культов.

Это неотразимое сочетание. Я не могу сосчитать, сколько мужчин пало в любовном восторге к ее ногам.

Она заходит внутрь и смотрит на меня пронзительным взглядом.

— Привет, Эм. Как дела?

Я улыбаюсь.

— У меня? Просто небольшой срыв. Не о чем беспокоиться.

Через плечо Мерф говорит: — Доброе утро, Сабина.

— Доброе утро, Мерф. Вив, Харпер. Что все здесь делают?

Мерф поворачивается и смотрит на нее через оправу своих очков.

— Разве это не очевидно? Мы на палубе «Титаника», слушаем игру музыкантов, прежде чем погрузимся в ледяную воду и утонем.

Он всегда хорош для депрессивной метафоры.

— Никто не тонет! — говорит Вив с раздражением. — Вы, ребята, слишком остро реагируете. Lit Happens является основой этого сообщества уже сорок лет. Я имею в виду, это как... — Она затрудняется со сравнением, затем указывает на меня. — Практически столько же, сколько Эмери была одинокой!

— Простите, но шесть месяцев — это не сорок лет.

Сабина хихикает.

— Может быть, для тебя это и не так.

Звонит телефон. Я спешу ответить, надеясь, что это клиент с большим спецзаказом или, может быть, давно забытый родственник звонит, чтобы сообщить мне о миллиардах, которые я только что унаследовала от эксцентричной двоюродной бабушки, о которой я даже не подозревала. Но когда я поднимаю трубку, то с разочарованием слышу знакомый голос.

— О, хорошо, я вас поймал, — говорит мой хозяин помещения со своим отчетливым бостонским акцентом.

— Привет, Билл. — Я бросаю быстрый взгляд за спину, чтобы убедиться, что никто не подошел слишком близко, затем поворачиваюсь лицом к стене и понижаю голос. — Чек за аренду оплачен, не так ли?

— Да, это так. После того, как я дважды разрешил отложить оплату.

Я морщусь, а затем начинаю грызть ноготь большого пальца.

— Черт. Мне очень жаль. Просто в последнее время было туговато с экономикой, инфляцией и попытками пережить пандемический спад...

Он перебивает: — Нет, нет, я все понимаю. Для всех в розничной торговле настали тяжелые времена, это точно.

На полсекунды я успокаиваюсь, пока он не говорит: — Собственно, поэтому я и звоню.

В тоне его голоса есть что-то такое, от чего у меня подскакивает пульс.

— Что вы имеете в виду?

Он прочищает горло.

— Ну, ваш нынешний срок аренды скоро закончится...

О нет. О Боже, нет, не смей делать это со мной прямо сейчас.

— ...и, как вы знаете, я не поднимал арендную плату уже несколько лет...

Не говори этого, Билл. Пожалуйста, не говори того, что, как мне кажется, ты собираешься сказать.

— ...но с переездом ValUBooks в этот комплекс, такие маленькие помещения, как ваше, будут стоить гораздо дороже за квадратный фут. Так что, боюсь, цена возрастет.

Когда мое молчание становится для него невыносимым, он говорит: — С первого сентября ваша арендная плата увеличится вдвое.

— Вдвое? — кричу я, пугая пухлого рыжего кота, дремлющего на столешнице неподалеку. — Вы говорите, что хотите, чтобы я платила двадцать тысяч долларов в месяц за аренду?

По крайней мере, у него хватает порядочности изобразить смущение.

— У вас не было повышения уже пять лет. А до этого было еще пять. Будет справедливо, если мы приведем все в соответствие с текущей рыночной стоимостью.

Я хочу сказать, что, если бы все было по-честному, мой отец никогда бы не умер.

Если бы все было по-честному, моя мама не умерла бы от рака груди, когда мне было всего десять лет.

Если бы все было по-честному, черт возьми, мне бы не пришлось прогуливать колледж, чтобы помогать вести семейный бизнес. Бизнес, который сейчас задыхается.

Но я просто закрываю глаза и делаю медленный вдох.

— У меня есть люди, которые зависят от этого бизнеса в плане работы, Билл.

— И у меня есть люди, которые полагаются на мой бизнес. Мне очень жаль, Эм. Это не личное.

Мое лицо пылает, и я отвечаю: — Вообще-то, это как раз самое личное.

— Послушайте. Вы деловая женщина. Вы знаете, как это бывает. Только сильные выживают.

— Это не бизнес, это песня Брюса Спрингстина.

— То же самое.

— Вы могли бы предупредить меня чуть раньше!

— А если бы я это сделал, это что-то изменило бы?

Закрываю глаза и выдыхаю в знак поражения. Мы оба знаем, что он может предупредить меня за год, и я все равно не смогу оплачивать новую аренду.

В этот момент марширующий оркестр, о котором я не знала, собрался на парковке и начинает с энтузиазмом исполнять песню «Start Me Up» группы Rolling Stones.

— Что это за шум? — спрашивает Билл.

— Звук окончания моей жизни. — Я с проклятием вешаю трубку, заставив рыжего кота на прилавке возмущенно уставиться на меня за то, что я его потревожила.

Тейлор врывается в дверь, отталкивая Сабину в сторону.

— Эй! — говорит Сабина, раздражаясь. — Я стою здесь!

Не обращая на нее внимания, Тейлор несколькими длинными шагами пересекает комнату и шлепает ладонями по столешнице.

Наклонившись, она говорит: — У них есть Starbucks. Гребаный Starbucks, вот уроды!

Помимо увлечения пирсингом и татуировками, у Тейлор еще и вульгарный язык. Это одна из многих вещей, которые я в ней люблю.

— Мы знали об этом, Тей. Об этом было объявлено в газете.

Мерф говорит: — Тейлор, будь полезной и пойди найди что-нибудь по соседству, чтобы поджечь. Желательно в разделе романтики.

Харпер огрызается: — Не критикуй романтические романы, Мерф! Это единственное, что помогло мне пережить последний год!

Тейлор ухмыляется.

— Да, это и твоя коллекция игрушек на батарейках.

Харпер упирается руками в бедра и смотрит на нее. Сабина смеется. Лицо Мерфа краснеет. И я снова тянусь за бутылкой, потому что этот день будет очень длинным.

Как раз в тот момент, когда я проглатываю обжигающий виски, то замечаю мужчину в витрине магазина.