Князь из картины. Том 6 (СИ) - Романовский Борис - Страница 20

— Более слабая версия Проклятия Присной, — кивнул я, выслушав. — Садись в центр площадки. Я запущу ритуальный массив, и он тебя исцелит.

Парень, испуганно посмотрев на меня, на дрожащих ногах прошёл к ритуальному массиву. Сев в центре, как я сказал, он обхватил себя руками.

Я поместил нужное количество камней силы в специальное место и прочитал заклинание.

Ритуальный массив вспыхнул, и над парнем проявилось множество прозрачных теней, которые закружились в бешеном водовороте. На некоторых проявились кричащие лица, похожие на человеческие.

Ритуальный круг продолжал ярко сиять, пока эти сущности полностью не растворились.

— Вот и всё, — посмотрел я на Графиню. — Он исцелён.

— Это было удивительно, — оценила девушка.

Двое её помощников подхватили испуганного парня и проводили его наружу, а мы пошли во вторую комнату. Туда, где уже требовалась жертва.

Я серьёзно посмотрел на Графиню и сказал:

— Вы, наверное, уже слышали, что для использования этого массива мне потребуется кое-что большее, чем ингредиенты и камни силы.

— Что ещё? — нахмурилась Графиня.

— Мой предок был весьма необычным человеком и заложил множество разных условий для срабатывания массива, — пояснил я, показав на каменную коробку в центре комнаты. — В том числе и этот массив может менять свой внешний вид в зависимости от случайных условий.

— И какие же условия требуются для проведения ритуала передачи проклятия? — с подозрением спросила Яблоновская.

— По-разному, — покачал я головой. — Однако это должно быть что-то странное. Например, групповой танец.

Я оглядел удивлённых исследователей и Паладинов.

— Да, — хлопнул я в ладоши. — Давайте мы все потанцуем и вслух будем просить великого предка, чтобы он запустил этот ритуальный массив. Поместите больных в углубление и начнём.

Яблоновская растерянно моргнула.

— Вы можете позвонить Графу Мирскому, — вздохнул я. — Он тоже Паладин, вы наверняка знакомы. Спросите, приходилось ли ему исполнять что-то странное ради исцеления своей дочери.

— Я вам верю, — сориентировалась Графиня. — Хорошо, раз нам нужно танцевать, то давайте сделаем это.

Она криво усмехнулась:

— По своей матери я знаю, что Высшие Маги порой бывают крайне странными людьми.

— Это так, — покивал я. — Они порой очень странные.

Внутренне посмеиваясь, я попросил Марго принести колонки и ноутбук. Когда она их принесла, я собрал всех Паладинов и исследователей, после чего включил громкую музыку, и мы принялись вместе танцевать.

Это было крайне странное зрелище. Но зато теперь я уверен, что у Яблоновской не возникнет соблазна постоянно использовать мой ритуальный массив для исцеления своих больных.

— Давайте, давайте! — подбадривал я. — Живее, живее! Двигаем тазом, господа и дамы!

Графиня была вся красная от смущения и испытываемого ею стыда. Думаю, никогда в жизни она не переживала подобный позор.

— Веселее, веселее! А теперь все вместе: О, великий предок, просим тебя запустить массив! — крикнул я.

— О, великий предок! — недружным хором заголосили Паладины, исследователи и Графиня.

Мы продолжили танцевать, а в это время я незаметно активировал массив. Тот начал ярко сиять, и вскоре раздался вопль жертвы.

— Продолжаем танцевать! — крикнул я.

«Твоя пушка заряжена и не стреляет!..» — орала песня.

Графиня уже была красная, как помидор. Но вскоре крики прекратились, и ритуальные круги перестали сиять.

— Всё, — остановился я и выключил музыку. — Этого достаточно, ваш больной исцелён.

Скомкано попрощавшись, Графиня спешно покинула замок.

— Это было весело, — довольно сказал я.

На самом деле с этими исцелениями крайне много разных странностей.

Например, исцеляя мать Виконта Бегерта, я не заставлял его делать ничего странного, хотя там тоже использовался метод передачи проклятия.

Не говорю уж о том, что Вознесенский, Мирской и Волобуев совершенно по-разному выполняли чудачества предка. Да и ритуал проходил в моей ритуальной комнате, а не тут.

Если кто-то соберёт воедино всю картину и подробно её изучит, то поймёт, что такого не может быть. Однако я верю, что ни Волобуев, ни Мирской, ни Вознесенский не будут открыто говорить о том, что они делали.

Да и Бергер вряд ли будет описывать кому-то точный процесс исцеления своей матери. Во-первых, он подписал контракт о неразглашении. А во-вторых, сам факт того, что ради спасения матери принесли в жертву другого человека, является весьма неэтичным — о таком лучше молчать.

Однако была опасность, что Орден Паладинов начнёт давить и попросит как можно чаще использовать мои массивы. Надеюсь, сегодняшний групповой танец отвадит их от этой мысли.

Время уже было далеко за полночь, поэтому я пошёл спать.

А на следующее утро, сразу после того, как сходил в душ, умылся и позавтракал, мне позвонил Юра.

— Босс, — смущённо сказал он. — Тут произошёл небольшой конфуз.

— Что такое?

— Понимаете, один из двух беременных всё-таки пошёл к ректору и доложил ему. Ректор хочет поговорить с вами, и мне кажется, что он довольно зол.

Я хмыкнул.

— Вы ему не рассказывали деталей нашей операции?

— Нет, конечно, — ответил Юра. — Но он и не спрашивал. Мы просто назвали имя студентов, которым устроили стресс.

— Понял, скоро буду, — сказал я и отключился.

Надеюсь, ректор нормально воспримет мои новые методики.

Я отправился в Академию и остановился у двери ректора. Постучал.

— Входи, — прозвучал мрачный голос.

Открыв дверь, я вошёл и увидел недовольного ректора, который буравил меня взглядом. Я подошёл и сел перед ним.

Некоторое время мы молчали.

— Ты понимаешь, что сделал? — процедил он. — Ты заставил сына уважаемого Графа, Старшего Магистра, думать, что он забеременел от какого-то бородатого карлика.

Не сдержавшись, я хмыкнул.

— Это не смешно! — рявкнул ректор.

— Подождите, ничего страшного ведь не случилось, — заметил я. — Он ведь не рассказывал об этом друзьям?

— Нет, конечно, — возмутился ректор. — Но что, если бы он обратился к своему отцу⁈ Я должен был изначально знать, что ты собираешься провернуть! Тут нужна гораздо более серьёзная подготовка. Как минимум, необходимо заблокировать связь тех студентов, над которыми ты собираешься так пошутить. Они не должны обратиться к своему роду. Иначе у нас у всех могут возникнуть большие проблемы.

— Вы уже заблокировали связь для беременных студентов? — уточнил я.

— Пока нет, — покачал головой ректор. — Это не так просто.

— Судя по вашей реакции, вы не против моих методов. Скорее, вам не понравилась наша недостаточная подготовленность.

— Эффективность твоего метода я увидел своими глазами, — неохотно признал ректор. — Валентин резко преодолел несколько довольно серьёзных преград на пути к становлению Мастером. Я сегодня буду говорить с его родителями и предложу дать ему специальную алхимию. Если всё пройдёт успешно, он станет Мастером.

— Уверен, что всё получится, — кивнул я.

— Посмотрим, — проворчал он. — Шанс провала немаленький. Когда ты освободишь двух других студентов?

— Юра следит за ними. Когда они созреют, он сам их освободит.

— Ты доверил это Юре? — начал злиться ректор. — Он же самый безбашенный из всей тройки!

— Мне он показался весьма интересным парнем.

— Пусть за готовность студентов отвечает Юля, — велел ректор. — Она более ответственная.

— Как скажете, — кивнул я. — Если это всё, то я могу идти?

Ректор некоторое время буравил меня взглядом. А затем маска недовольства медленно сползла с его лица.

Вдруг, запрокинув голову, он расхохотался. Схватившись за живот, он согнулся и продолжал громко смеяться аж до слёз.

— Юсупов, ну ты даёшь! — пробормотал он, вытирая рукой глаза. — Беременные! Такого я уж точно не ожидал! Как же я благодарен судьбе, что не родился в твоём поколении и не пережил подобный позор! Бедный Валентин… Ты ведь знаешь, что ему задницу порвало?