Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 2 (СИ) - Юрич Валерий - Страница 14

Всеобщими усилиями мы убрали боксерский мешок и вышли из сарайки под накрапывающий дождик. После плотной тренировки стоять под ним было даже приятно.

— Где вчера пропадал? — Ирка тихо подошла ко мне и как-то странно посмотрела на меня. В ее глазах я впервые за все время увидел что-то похожее на робость.

Неужели за эти дни она так сильно привязалась ко мне, что теперь боится расстроить неосторожным словом? На нее совсем не похоже. Хотя, не понаслышке зная, какие чудеса могут совершать с подростками разбушевавшиеся гормоны, я уже ничему не удивлялся. Беда была в том, что я не понимал: хорошо это или плохо.

Но одно я знал точно: Ирка вырастет и станет хорошей матерью и любящей женой. И если уж судьба нас сейчас сводит, то, может, так и должно быть? Возможно, мне будет проще общаться с ней, если я буду воспринимать ее, как ту, которой она когда-то станет? Стоит попробовать и посмотреть, что из этого выйдет.

— Ездили с пацанами в центр района, — ответил я. — Дела были срочные. Думал, что успею пораньше вернуться, но как-то не срослось. — Я попытался говорить с Иркой помягче, как с равной, без пренебрежения. И, глядя на ее реакцию, понял, что попал в яблочко.

Она смущенно улыбнулась. Но потом вдруг нахмурилась и обиженно прошептала:

— Когда Женька приехал, они с Катькой весь вечер обнимались. А я, как дура, в стороне стояла. Мы с ней даже потом поругались. — И Ирка придвинулась поближе ко мне. — Я, конечно, ни на что не намекаю… — Она взяла меня за руку и заглянула в глаза. — Ты что, совсем ничегошеньки ко мне не чувствуешь?

И вот как мне себя вести в такой ситуации? Я вообще не предполагал, что одиннадцатилетние подростки могут вести такие разговоры. И не помнил, чтобы девушки в столь юном возрасте подкатывали ко мне с такими серьезными вопросами. Но, похоже, те изменения, которые произошли во мне, не могли укрыться от тонкой женской интуиции. Может быть, Ирка каким-то образом чувствовала, что я уже совсем не тот, каким был неделю назад? Ощущала во мне то, чего ей так не хватало в сверстниках?

Я протянул руку и обнял Ирку. Вышло это поначалу несколько неуклюже, но, представив на миг, что передо мной уже взрослая девушка, я быстро исправился.

— Я это… не очень-то умею выражать свои чувства. Но ты мне нравишься. Вот. — Я замер, как последний придурок, не зная, что еще сказать. И, возможно, даже немного покраснел. Идиотская ситуация.

Но похоже, что Ирке и этого было достаточно. Она весело улыбнулась и шепнула мне на ухо:

— Ты классный! — А потом, пока я не успел опомниться, неумело чмокнула меня в губы.

Вокруг сразу же раздалось громкое улюлюканье. И громче всех голосил Серега Сомов. Мне даже показалось, что в его взгляде на секунду промелькнула неподдельная зависть.

От Иркиного поцелуя увернуться было нереально. Года через два-три я буду выше ее на полголовы, но сейчас мы были одного роста. Девчонки начинали вытягиваться раньше. Да к тому же, если уж быть совсем честным, не больно мне и хотелось уворачиваться.

Мы всей толпой высыпали на тропинку перед Серегиной сарайкой. Пока он запирал калитку, Ирка умоляюще посмотрела на меня и сказала:

— Сыграешь мне что-нибудь? Я гитару достала. Дома лежит.

Эта неожиданная просьба, если честно, застала меня врасплох.

— Дождик же, — растерянно пробормотал я первое, что пришло в голову. А потом, подумав, добавил: — Домой к тебе не пустят, а из подъезда прогонят. Может, в другой раз?

И тут же мысленно обругал себя: «Смирнов, ты идиот! Ведешь себя, как тряпка! Если уж решил оставаться мужиком, оставайся им во всех отношениях. Иначе в слюнтяя превратишься!» После этой короткой отповеди мне заметно полегчало, и я сразу взял себя в руки.

— Хотя, подожди! — Иркино погрустневшее лицо сразу же оживилось. — А пойдем на школьное стрельбище⁈ Там и посидеть можно, и крыша над головой имеется.

Народ идею оценил и поддержал. Да и времени у меня было пока предостаточно. До отъезда на репетицию оставалось около двух часов.

В этот раз я сам подал Ирке руку. Она крепко ее обхватила, и мы направились к дому. По дороге я искоса поглядывал на мою спутницу. Лицо ее заметно посветлело от плохо скрываемого счастья. А когда мы проходили мимо Катьки с Женькой, я услышал, как Ирка высокомерно хмыкнула и тут задрала носик. Вы не поверите, но это было чертовски приятное ощущение.

Через десять минут мы пришли на задний двор школы. Здесь, за площадкой для металлолома, находилось стрельбище. Конструкция у него была очень интересная. С двух сторон располагались два помещения, соединенные между собою парой больших бетонных труб.

Одна из этих комнат выглядела, как самый настоящий бункер. Выложенная по бокам мощными бетонными блоками, сверху она была накрыта двумя длинными массивными плитами, щедро просмоленными гудроном и покрытыми рубероидом. По бокам по самую крышу этот псевдобункер был завален толстым слоем земли. Сбоку находилась массивная металлическая дверь, замок на которой, сколько я себя помню, всегда отсутствовал.

Я зашел внутрь и осмотрелся. Площадь комнаты была примерно три на пять метров. Освещение внутри отсутствовало. У боковой стены стояла старая школьная парта и несколько деревянных стульев. Слева в стене зияло два больших отверстия примерно по метру в диаметре. Здесь как раз и начинались те самые бетонные трубы. Длинна каждой была около двадцати метров. Выходили они в другое помещение, которое было сделано из кирпича и являлось пристройкой к школьному гаражу. В той дальней комнате на толстых деревянных щитах крепились мишени. У основания труб в нашей комнате лежали спортивные маты и деревянные подставки под оружие. Именно с них в положении лежа и производилась стрельба. В основном на уроках НВП стреляли из винтовок, а иногда и одиночными из автомата. И это был настоящий огнестрел, а не пневматика или охотничье оружие.

Тут же на парте иногда принимались зачеты по сборке и разборке автомата Калашникова. Помню, как девчонки постоянно ломали ногти и защемляли пальцы, пытаясь вытащить пенал из приклада. В такие моменты учитель, тихонько посмеиваясь в усы, делал вид что не слышит забористых нецензурных выражений.

Но самым нелюбимыми у девчонок были тренировки с противогазами. Мало того, что надо было его быстро надеть на пышную прическу и просидеть в нем какое-то время, но его потом следовало еще и аккуратно снять, стараясь при этом не выдрать себе волосы. И при этом, конечно, про красивую прическу можно было сразу забыть.

Оглядев помещение стрельбища, я заметил на парте огарок свечи, а на бетонном потолке свежую надпись: «Никитин — чмо», сделанную, скорее всего, нагаром от этой самой свечки. Ирка, проследив за моим взглядом, не удержалась и звонко хихикнула. Похоже репутация главного задиры на районе с недавних пор заметно пошатнулась. И кто-то уже не побоялся высказать об этом отморозке свое нелицеприятное мнение. Совсем не удивлюсь, если это был Орешкин.

Я уселся на парту, прислонился спиной к бетонной стене и начал настраивать гитару. Заметив, что Ирка немного замешкалась, я сначала не понял в чем дело, а потом, глянув на ее светлую короткую юбку допер. Стянув с себя спортивную куртку, я постелил ее рядом с собой на парту.

— Садись, — подмигнул я Ирке.

И что бы вы думали? Она забралась и села. И при этом довольно удобно устроилась. Я резко осадил хмурым взглядом Андреева, который непозволительно долго смотрел на Иркин короткий предмет одежды, явно пытаясь разглядеть, что там находится под ним. Женька тут же смущенно отвернулся, но было поздно. Резкий тычок Катькиным локтем в область печени заставил его поморщиться.

— Андреев! Ты оборзел⁈ — гневно крикнула Катька ему на ухо и выбежала на улицу.

— Кать! Ну ты чё! Я же… — он быстро выскочил за Денисовой, и окончание его фразы я уже не расслышал.

Пацаны расселись на матах. Серега Сомов и Пашка Тимофеев, как самые старшие в нашей компании, устроились на стульях. В это время дождь на улице заметно усилился и в бункер вбежали изрядно промокшие Женька с Катькой. Она с ненавистью смотрела на Андреева и отвергала все его попытки помириться. Пашка тут же встал и уступил ей место. Катя, явно не ожидавшая такого широкого жеста, сначала растерялась, потом благодарно улыбнулась и, повернувшись к Андрееву, выпалила: