Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 2 (СИ) - Юрич Валерий - Страница 10

Откинув в сторону два деревянных ящика, я сдвинул в сторону обрывок рубероида, на котором они лежали. Под ним обнаружился металлический люк, закрытый на задвижку. Похоже, это как раз то, что мне нужно.

Я хотел уже было открыть крышку люка, но вдруг замер от внезапно пришедшей в голову мысли. Если там действительно кто-то есть и у меня получится его спасти, то мне хотелось остаться инкогнито. Иначе милиция начнет задавать неудобные вопросы, на которые я не смогу или не захочу отвечать. А больше всего мне не хотелось становиться целью банды Боцмана.

Я огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, что делать. Идея пришла сразу, как я увидел на полу ведро, полное старой золы. Видимо, ее когда-то припасли для огорода, но так и не использовали.

Я снял с вешалки старую грязную телогрейку и накинул на себя. Тут же обнаружилась и черная вязаная шапка. Тщательно отряхнув, я напялил ее на голову. А после этого, стянув на время с рук носки, я зачерпнул пригоршню золы и вымазал ей лицо. Этого должно быть достаточно.

Не медля больше ни секунды, я раскочегарил погасший фонарь, отодвинул щеколду и, крякнув от натуги, поднял тяжелую крышку люка. Мне в нос ударил острый запах человеческих нечистот. Значит я не ошибся. Здесь точно держат пленника. Посветив в подпол, я увидел металлическую лестницу, спускающуюся на бетонный пол.

Луч фонаря скользнул вбок и выхватил из темноты кучу грязного тряпья. Я сначала не понял, что это такое. Потом эта куча слабо пошевелилась и из нее выглянуло изможденное, небритое и худое лицо. Человек прикрывал ладонью глаза. Было видно, что он долго находится здесь и уже успел отвыкнуть от света.

— Убирайся, — прохрипел он. — Я ничего не знаю. Дай мне хотя бы сдохнуть спокойно.

— Эй! Я пришел помочь, — ответил я, не спеша спускаться вниз. Мало ли что можно ожидать от человека, доведенного до отчаяния.

Услышав детский голос, мужчина откинул тряпье, оказавшееся старым грязным одеялом и, подслеповато щурясь, уставился наверх.

— Ты кто? — внезапно окрепшим голосом спросил он. Похоже мои слова вселили в него надежду и придали сил. Но это ненадолго. Поэтому действовать надо быстро.

— Это неважно, — ответил я. — Вы ведь жених Людмилы Владимировны?

— Да-да, — мужчина, пошатываясь, поднялся на ноги. — Людмилы… Владимировны… Людмилы… — как заведенный забубнил он, кивая головой.

— Подняться ко мне сможете?

— Рад бы, но вот, — и он указал на правую лодыжку. От нее к толстому металлическому кольцу, вделанному в стену, тянулась железная цепь.

— Вот черт! Я сейчас. Только за ломом сбегаю.

— Не уходи! — вдруг воскликнул пленник умоляющим голосом, — иначе я с ума сойду.

Твою ж дивизию! Ну прям, как маленький. Надо срочно привести его в чувства.

— Вас как зовут? — быстро спросил я.

— Михаил, — растерянно ответил тот.

— Слушайте, Михаил. Ради вашей невесты, продержитесь еще минуту. Хорошо? — Весомее аргумента мне в голову не пришло. Надо было спешить.

Михаил снова быстро закивал.

— Только не бросай меня здесь! Слышишь? Не бросай! — Его голос предательски задрожал.

— Не брошу. Русские своих не бросают, — почему-то вырвалось у меня. Я подмигнул Михаилу, погасил фонарь и метнулся к выходу из погреба.

Осторожно высунувшись наружу, я огляделся по сторонам и прислушался — никого. Только громкий стрекот кузнечиков и отдаленный собачий лай нарушали окружающую тишину. Стараясь двигаться тихо, я подбежал к лому, и затащил его в погреб. Плотно прикрыл за собой дверь, засветил фонарь и заглянул в подпол.

— Пришел! Вернулся! — Во взгляде Михаила промелькнул огонек подступающего безумия.

Похоже, у парня заметно расшаталась психика. Но это и не удивительно, учитывая, что он пережил.

— Сможете лом принять? — Я просунул в погреб конец тяжелого инструмента.

— Попробую. — Михаил остановился в метре от лестницы — дальше не давала пройти цепь — и протянул руки к лому.

И только сейчас я увидел, что все его пальцы изуродованы. На большинстве вместо ногтей зияли страшные кровоточащие раны. Я, признаться, опешил от этой картины и чуть не выронил лом.

«Вот скоты! Нелюди конченные!» — выругался я про себя, добавив после этих фраз добротного русского мата.

— Отойдите. Я сам, — кряхтя от натуги, проговорил я, спускаясь вместе с ломом по лестнице.

Тяжелая железяка при этом немилосердно гремела по металлическим ступеням.

Когда я спустился, Михаил внезапно бросился передо мной на колени и зарыдал. При этом он пытался меня обнять.

— Успокойся, мать твою! Соберись! — сорвался я, переходя на «ты». — На это нет времени. Если этот отморозок вернется, мы с тобой трупы. — И я со всей дури залепил Михаилу пощечину.

Тот отстранился, ошеломленно заморгал глазами, а потом быстро закивал.

— Слушай меня и выполняй все приказы, тогда будешь жить! Понял меня? — грубо прикрикнул я.

— Понял, — хрипло ответил Михаил.

— Держи фонарь. Жми на педаль. Даже через боль. Мне нужен свет, — отрывисто скомандовал я.

Пленник взял у меня фонарь и принялся энергично нажимать на педаль.

Я перевернул лом плоским острием вниз, наступил обеими ногами на цепь, зафиксировав ее на бетонном полу, и начал методично наносить удары. Меня уже не беспокоило, что кто-то может услышать шум. Главное сейчас — это освободить пленника.

Бить пришлось долго. Но, наконец, когда я уже сбился со счета нанесенных ударов, одно из звеньев лопнуло, освободив пленника.

— Сможете подняться наверх? — спросил я, забирая у Михаила фонарь.

В общем-то, мог бы и не спрашивать. Пленник, почувствовав свободу, стал проворно карабкаться по лестнице.

— Ждите меня! Одному не выходить! — прикрикнул на него я. — Может, у него есть сообщники. Ведите себя тихо!

Михаил замер у самого верха, оглянулся на меня и молча кивнул. Я полез за ним, таща с собой тяжелый лом. Если у парня не получится перелезть через забор, то придется ломать замок на калитке.

— Чего ты там копаешься? — услышал я сверху недовольный голос.

— Ничего, что я лом с фонарем тащу⁈ — возмущенно ответил я.

— Давай сюда! — Михаил протянул руку. Похоже, на адреналине он перестал чувствовать боль.

— Так бы и сразу, — буркнул я, подавая ему лом.

— Как звать-то тебя, Мойдодыр? И почему у тебя носки на руках? — усмехнулся он, намекнув, похоже, своим первым вопросом на мой внешний вид.

— Мы сейчас вообще-то жизнь вашу спасаем! Давайте все вопросы потом.

Я вылез из ямы, и, погасив фонарь, опасливо выглянул из погреба. Вокруг было тихо.

— Обвяжите цепь вокруг ноги и спрячьте под штаниной. И накиньте на себя что-нибудь. — Я указал на вешалку. — Если у этих уродов есть здесь подельники, лучше, чтобы они вас не узнали.

Михаил нервно кивнул и начал неуклюже обвязывать цепь вокруг ноги. Он морщился и кряхтел от боли, а цепь выпадала из непослушных окровавленных пальцев. Я не сразу увидел, что эта задача ему не по силам.

— Простите, я не подумал, — пробормотал я, присаживаясь на корточки. — Давайте, я сам.

Он тут же облегченно отпустил цепь. Я быстро обвязал ее вокруг его ноги, а конец засунул в длинный носок.

— Одевайтесь быстрее. Надо спешить.

Михаил схватил с вешалки какую-то спецовку, нахлобучил на голову кепку, и мы осторожно вышли из погреба. Фонарь я оставил внутри, но продолжал тащить за собой лом.

— Зачем он тебе? — удивленно спросил мой спутник.

— Калитку ломать. Забор высокий. Вам с такими травмами не перелезть.

— Не дури, пацан. Пол деревни перебудишь, — хмуро и вместе с тем энергично ответил Михаил. — Я сейчас все смогу.

Похоже мозги у него постепенно вставали на место. Всю расхлябанность, как рукой сняло.

— Как скажете, — не стал спорить я и положил лом на тропинку. Так, чтобы в случае чего быстро его найти.

Когда мы подошли к забору, который был выше Михаила примерно на голову, он оценивающе посмотрел на него и нерешительно примерился.