Приключения Печорина, героя из нашего времени (СИ) - Ангелов Августин - Страница 8

— Я сейчас проведу разведку. И, если впереди засада, то, как только услышите выстрелы, то оставьте здесь небольшой заслон при повозках, а сами отступите, сверните с дороги и прорывайтесь вон тем ущельем, которое уходит к северо-западу, — показал я на карте, проинструктировав их.

Калмыков мрачно кивнул:

— Ущелье узкое, зато выберемся через него на равнину. А на равнине свои. Там нас горцы уже не достанут.

Я взглянул на князя, проговорив:

— Ваши нукеры, надеюсь, хорошо стреляют? Дайте им трофейные английские винтовки. Пусть прикрывают.

— Да. Но если дело дойдет до ближнего боя, то эти длинные винтовки перезаряжать дольше, — возразил князь.

— Вполне возможно, что и дойдет, — сказал я. — Потому пусть ваши люди тоже приготовятся к стрельбе.

Переговорив с князем, я отдал приказ своим разведчикам. И мы поскакали вперед, готовые к схватке. А в моей голове крутились мысли: «Если сейчас начнется перестрелка и меня подстрелят, значит, я уже меняю ход событий. Потому что у Лермонтова Печорин не сопровождал никакого князя с секретными бумагами и не попадал в засаду на пути к Вуличу. Во всяком случае, в книге про это ни слова не сказано. Но, если меня сейчас убьют, то и книги этой точно уже не получится у Лермонтова в прежнем виде».

Разумеется, я собирался дать бой противнику, выкрикнув:

— Казаки, вперед!

И мы понеслись навстречу своей судьбе.

Мы не успели отъехать от обоза и на сотню шагов, как грянули выстрелы. И я увидел, что на ближайшем широком и пологом склоне впереди показались всадники в бурках и в мохнатых шапках, с клинками в руках. Некоторые из них были и с ружьями, стреляя на скаку в нашу сторону. Горцы скакали открыто и уверенно. Их было больше, чем нас. И они, видимо, надеялись на быструю победу.

Пули засвистели в воздухе, одна пролетела мимо моей головы. Да так близко, что я почувствовал движение воздуха возле уха. Но и наши спешившиеся бойцы тоже стреляли, стараясь прикрывать нас огнем из-за повозок. Двое нукеров князя метнулись к нему, закрывая своими телами, а двое других, прикрывшись телегами обоза, начали отстреливаться из длинных английских винтовок.

— Похоже, эти не просто разбойники, а настоящие джигиты! — прокричал мне Калмыков на скаку.

Первая волна атаки была стремительной. Горцы обрушились на нас с криками, но казаки встретили их залпом. Двое всадников сразу рухнули с коней, а остальные рассыпались, пытаясь уйти с линии огня.

— Не давайте им нас окружать! — рявкнул Калмыков, удачно разрядив свое ружье по одному из горцев, отчего тот слетел с лошади. Но, остальные неумолимо приближались, несмотря на потери.

— Встретим их! — закричал я, пришпорив своего коня Абрека и рванув вперед, навстречу неприятелю, чтобы дать остальным немного времени, задержав передних вражеских всадников. А они поторопились наброситься на нас. Вот только, увлекшись атакой, они не учли, что вырвались слишком далеко вперед от своих. И в этой передовой группе горских всадников оказалось мало. Потому задержать торопливых горячих горцев показалось мне делом вполне посильным.

Достаточно приблизившись к первому из них, скачущему быстрее остальных, я выстрелил из второго пистолета, но не попал, рискуя остаться безоружным. Ведь на скаку перезарядить эти примитивные пистоли достаточно быстро практически невозможно. Но, мое тело само знало, что делать — правая рука потянулась к рукоятке и сама выхватывала шашку из ножен. Мышечная память Печорина работала на меня. А неприятель оказался таким же мазилой, как и я. И его пуля, выпущенная в меня на скаку, лишь чиркнула по стволу моего разряженного оружия, выбив пистолет из руки.

Я хорошо разглядел противника. В мою сторону на горячем коне летел молодой всадник с горящими глазами. Он устрашающе размахивал на скаку блестящим клинком и сходу бросился на меня, рубанув со всей силы. Я едва успел парировать его удар, затем резко рванул поводья, даже не понимая, что делаю. Но, это был прием, отработанный прежним Печориным. И Абрек неожиданно встал на дыбы. Брыкаясь копытами, мой конь ударил коня противника прямо в голову. Отчего конь горца отскочил в сторону, а сам всадник с трудом удержал равновесие.

И в этот момент мой денщик Иван, который скакал следом за мной, на всем скаку нанес точный удар шашкой. И окровавленное тело моего противника, разрубленного от плеча до середины грудной клетки, сползло с седла на землю уже бездыханным. Но, другой всадник подлетел вместо павшего, надеясь, что ему повезет убить меня. К счастью, этот оказался не таким быстрым, а потому я смог не только отразить удар его шашки, но и ударить в ответ, разрубив ему правое предплечье. А мой верный денщик, не растерявшись, прикончил его выстрелом в упор из пистолета.

— Ваше благородие, поберегитесь! Они заходят с фланга! — крикнул он мне.

Я развернулся и увидел: еще десяток всадников мчались вдоль склона, стараясь обогнуть нас, чтобы отрезать нашу передовую группу от обоза.

— Вот уж наш поручик Зебург тут бы пригодился с пушками и картечью! — крикнул кто-то из казаков.

Но, никаких пушек у нас не имелось. Только мы, наши кони и острые клинки, а разряженное однозарядное огнестрельное оружие сделалось бесполезным в этой стремительной стычке.

Осмотревшись на скаку, я принял решение, выкрикнув:

— Калмыков, возьми пятерых казаков и прикрой князя! Остальные — со мной в атаку!

Мы рванули наперерез. Я не знал, смогу ли переиграть судьбу, но сейчас это был единственный шанс.

Горцы не ожидали такой дерзости. Они явно рассчитывали, что мы побежим. Но, мы нагло понеслись на них.

Со стороны нашего обоза нукеры князя неплохо стреляли из трофейных английских винтовок. Первый залп, — один всадник слетел с седла. Второй залп, — еще двое упали замертво. Остальные замешкались.

— Руби их! Ура! — кричали казаки.

И их шашки засверкали под лучами солнца, которое наконец-то вылезло из-за облаков над горами. Казаки продемонстрировали слаженность и напор. И горцы дрогнули.

Скоротечный бой продлился недолго. Потеряв нескольких человек, и трех лошадей убитыми, горцы отступили, скрывшись за скалами. Мы потеряли двоих — одного казака, зарубленного вражеским клинком, и одного из нукеров князя, которому пуля угодила в голову. К тому же, у нас подстрелили насмерть одну лошадь, а еще трех раненых коней пришлось добить, чтоб не мучились.

— Раненые есть? — спросил я, оглядывая своих.

— Пустяки, ваше благородие, — отмахнулся Калмыков, перевязывая левую руку, рассеченную ударом шашки до самой кости. — Зато проучили этих шакалов!

Еще трое наших получили раны от клинков и двоих задели пули. Но, ранения все-таки не угрожали их жизни.

Князь подъехал ко мне. Его лицо было бледным, но взгляд твердым, когда он сказал:

— Вы… не такой, как о вас говорили, Печорин.

— А что говорили? — поинтересовался я.

А он поведал:

— Что обладаете нравом холодным и безразличным. Но, это не так.

Я усмехнулся:

— Недавняя контузия, наверное, характер мне исправила.

Когда мы двинулись дальше, я почувствовал странное возбуждение. Я не только выжил в опасной стычке, но даже не получил ни единой царапины!

И я все пытался вспомнить, был ли хоть малейший намек на этот бой в сюжете Лермонтова? Или я уже ушел от его книги, изменив ход событий? И, если это так, то что же ждет меня впереди?

Станица встретила нас пыльными улицами, запахом жареного мяса и настороженными взглядами местных жителей. Казаки, стоящие на посту при въезде в расстегнутых мундирах, лениво наблюдали за нашим приближением, но, узнав князя, сразу засуетились.

— Ваше сиятельство! Комендант вас ждет в штабе!

Гиоргадзе кивнул и, обернувшись ко мне, тихо сказал:

— Пройдемте со мной, Печорин. Думаю, вам стоит это услышать. Я хочу, чтобы вы знали, насколько все непросто…

Я насторожился, не понимая, что у него за игра? Что задумал этот хитрый грузин, пытаясь втянуть меня в свои дела? Но, любопытство победило. И я пошел с ним.