Попаданка в Сильфиду во главе орков (СИ) - Максонова Мария - Страница 21

— Нужно вырубить ее, чтобы нам зачли победу, — Медведь для верности поднимает с земли какую-то корягу.

Сжимаю веревку, связавшую меня, в кулак, миг — и она твердая, будто окаменевшая. Складываю ее пополам, и она крошится и рвется, как старая истлевая тряпка.

— Что это? — испуганно спрашивает Сокол, оглядываясь на восток, где вспыхивают серебром молнии.

Я смотрю на него внимательно:

— Племя Соколов отвергло тебя, быть тебе первым из вернувшихся Котов, — веревки падают к моим ногам, и я тыкаю пальцем в его сторону. Бывший Сокол отшатывается испуганно. — Прими покровительство Кота, иначе останешься вообще без связи с капищем, — я сокрушенно качаю головой.

— Ведьма! — рычит Медведь и прыгает вперед, но я резко взмываю в воздух, ускользая из его рук.

Замираю буквально в метре-полутора над их головами:

— Сдавайтесь!

— Ты не победила! — возмущенно кричит Пес, — а мы практически взяли тебя в плен. Это мы победители!

Я довольно ухмыляюсь в ответ, гремит все настойчивее гром, ярче вспыхивают молнии.

— Что это? Почему так холодно? — удивленно выдыхает облачко пара Сокол.

Температура все сильнее падает, а я улыбаюсь довольно. Пусть я не так сильна, как былые Сильфиды, устроившие из трети континента ледяную пустыню, но эта сторона силы стала мне подвластна. Нужно только не позволить воздуху переносить энергию тепла, заставить все молекулы замедлиться, добавить силы, и вот уже изморозь покрывает траву.

— Это она делает! Она призывает холод! — наконец-то соображает Сокол. — Прекрати это! Остановись!

— Она не сможет… — не верят остальные женихи.

Но температура продолжает понижаться, я вижу, как в становище начинают зажигать костры. Орки сильны, но они не привычны к холодам, шатры — не теплые избы. В степях бывает очень холодно, но не в этих широтах, а куда севернее. Насколько их хватит?

— Прекрати! Ты что, хочешь убить все племена только из своей прихоти⁈ — кричит старший из Медведей.

— Сдавайтесь, — предлагаю я.

— Ты не можешь так поступить!

— Ты не посмеешь! Ты не сможешь всех убить, а выжившие будут тебе мстить вечно! Наши шаманы тебя проклянут, а наши духи будут преследовать тебя вечно! — глупый Медведь пытается мне угрожать, но от этого моя ледяная ярость только растет.

Не знаю, на сколько градусов опустилась температура, но от дыхания у орков стали появляться облачка пара. Учитывая, что они предпочитали ходить полуголыми или в легких рубахах, защититься от мороза им было нечем.

— Я сдаюсь! Сдаюсь, слышишь! Я признаю, что ты сильнее! Мне не нужна твоя рука! Только прекрати! — первым сдается бывший Сокол, будущий Кот.

Но мне этого мало.

— Ладно, к пустынным духам такую жену, я сдаюсь, — все же машет рукой Пёс.

— Я признаю тебя сильнее. Остановись, умоляю, — склоняется старший медведь. — Ты же спасла племена от огня, ты не можешь сейчас всех убить холодом!

Только последний из женихов молчит уперто, смотрит на меня исподлобья, не желая говорить, хотя его всего трясет от холода.

— Мне убить тебя и всех вокруг, чтобы ты смирил свою гордыню? — холодно спрашиваю я его. — Все только ради того, чтобы выделиться? Чтобы не быть похожим на брата? В глупой попытке стать лучше него?

— Ты не человек, — хрипит он. — Ты какая-то жуткая тварь, ведьма, порождение Пустынных Духов. Люди создали тебя, чтобы погубить орков.

— Меня создали не люди, а кто-то более сильный, — ухмыляюсь я. Моя одежда, волосы, брови ресницы покрываются серебристой изморосью, и мне нравится, какое впечатление это производит на орков.

— Оксана, остановись, — голос Кирима заставляет меня вздрогнуть и обернуться.

Я смотрю на него, держащегося за голову и шатающегося, и мне хочется только еще сильнее злиться. Температура падает еще на несколько градусов.

Старший медведь подскакивает к своему близнецу, трясет его за плечи и что-то втолковывает, я вижу это краем глаза.

— Я сдаюсь, — наконец, выдыхает последний из орков.

Я подлетаю к Кириму, нежно касаюсь его головы ледяной рукой, мечтая уменьшить его боль.

— Ты освященная стихией, — тихо выдыхает человек, с ужасом глядя в мои глаза. — Прошу тебя, остановись, убери свою магию.

— Зачем? — медленно спрашиваю его.

— Это в тебе говорит стихия. Ты должна бороться с ней, не должна позволить ей себя победить!

— Я — ее часть, зачем сопротивляться? Она дала мне силу победить.

— Оксана, пожалуйста, выслушай меня! Иначе ты потеряешь связь со всем человеческим…

— Я не человек. Я сильфида.

— Но ты была живая, ты смеялась и плакала, ты чувствовала.

— Чувства доставляют лишь боль, — в моем голосе послышалось раздражение. Может, и его заморозить?

— Послушай меня! В моем роду тоже когда-то был освященный стихией. Он не смог справиться со своей силой, и стал опасен. Его пришлось убить.

— Меня никто не сможет убить! — возмутилась я.

— Ты должна совладать со своей силой, чтобы такого не произошло. Вспомни, ты ведь не хотела вреда оркам, не хотела их смертей.

Я лишь поморщилась:

— Я устала от этого. Я буду сильной, и никто не сможет мне указывать. Никто не сможет меня заставить, если все они замерзнут…

Я видела, что Кирим смотрит на меня с истинным ужасом, но не чувствовала по этому поводу ничего, никаких эмоций у меня не было, кроме злости и раздражение, разве что воспоминания о чувствах, что были когда-то прежде. Наверное, прежняя я ужаснулась бы происходящему, но я этого не понимала.

— Ты можешь стать еще сильнее! — вдруг произнес он.

— Да? — это меня заинтересовало куда больше. Больше силы — это хорошо.

— Да, если ты сможешь пройти инициацию… как это было в сказаниях… — нахмурился он, припоминая, — поддаться стихии, принять ее, а затем не позволить ей победить. Это принесет истинную силу, настоящую власть, с которой никто не сможет сравниться!

— Точно? — звучало странно и нелогично.

— Я абсолютно уверен! Мой предок не смог пройти по этому пути, он оказался слишком слаб.

— Глупец, — поморщилась я, — и слабак.

— Да, но ты-то сильная! Ты умнее. Ты сможешь победить и вернуть себя… в смысле, стать еще сильнее. А сейчас, пожалуйста, развей свое колдовство.

Я задумчиво огляделась вокруг: сгрудившихся вместе замёрзших орков-женихов, укутанных в шкуры вождей и их шаманов, ярко светящиеся костры в становищах, у которых пытались спастись от неожиданного мороза орки и люди.

— Ладно, — медленно выдохнула я, — уговорил.

Я повела рукой, и от нее задул ветер, разгоняя вновь молекулы воздуха. На границе зоны неподвижного воздуха еще сильнее разразилась гроза, взъярился ветер оттого, что ему прежде не позволяли проникнуть сюда, добавились новые ветра, образованные разницей температур, но они были, хоть и сильными, но куда более теплыми, чем воздух внутри зоны моего влияния. Я ощутила, что одежда и волосы мои стали влажными из-за растаявшего инея, подняла взгляд на Кирима:

— Ты расскажешь мне об этом?

— О чем? — он смотрел на меня испытующе, будто не доверяя.

— О своем предке, который не совладал со стихией? — я почувствовала, что на глаза навернулись слезы, мне стало ужасно страшно. — Что с ним случилось и что делать, чтобы этого не было?

Будто разглядев что-то в моем лице, Кирим облегченно выдохнул и резко притянул меня к своей груди:

— Все будет хорошо. Мы найдем выход, ты сможешь пройти инициацию. И все будет в порядке.

— Я отдаю тебе руку этой дочери племени Соколов, КирРим, — важно провозгласил Вождь, когда температура поднялась. Мы все стояли, сгрудившись вместе и прижимаясь друг к другу из-за очень сильного ветра. Природа бесновалась в ответ на мое влияние. Я прижималась к теперь уже официальному жениху, мне казалось, что, если я отойду хоть на шаг, меня просто унесет ветром. — Ты единственный, кто смог ее победить!