Попаданка в Сильфиду на боях орков (СИ) - Максонова Мария - Страница 17

Что сказать такой «клиентке», я представления не имела. Приведите свою дочь? Да разве это у той проблема? Или это у ее матери завышенные требования? Даже если дочь действительно ничего не делает, это ее личный выбор, как на нее повлиять, если она и не пришла? Да и пришла бы — разве можно помочь тому, кто не желает? Заставить, да, можно, но внутри оставалось стойкое понимание, что помочь так невозможно, даже с помощью магии. Не знаю, обрывки ли это знаний из психологии, что легко было случайно подцепить в нашем мире, или чутье сильфиды… а орчанка все продолжала и продолжала перечислять свои претензии к дочери, почти не повторяясь…

В этот раз создание магической сети произошло еще быстрее и легче. Очищенное от эмоций сознание будто расщепило образ дочери орчанки и ее жалобы, которые она никак не хотела заканчивать.

— Так чего же вы хотите? — прервала я ее.

— Как же? Пусть она в шатре уберется, пусть лучше за коровой присматривает, пусть…

— Это все понятно, — кивнула я. — Но это вы говорите про действия. А глобально: чего вы хотите для своей дочери?

Она даже рот открыла, но не произнесла ни слова, задумалась. Я буквально видела, как меняется ее настрой и с повседневного ворчания переключается на глобальные вещи:

— Я… я хочу, чтобы она была счастлива: чтобы вышла замуж за хорошего орка, нарожала детей. Я волнуюсь за нее.

— И вы считаете, что ваши действия помогают ей достичь этой цели? — усмехнулась я иронично. Орчанка явно не поняла, поэтому я подлетела к ней ближе, положила руки ей на виски и велела смотреть мне в глаза. — Представьте свою дочь такой, какой видели ее при последней вашей встрече, — попросила я.

Мы вместе заново прожили с орчанкой ее утро, только теперь наблюдали за ней глазами ее дочери: как она ходит и с соседками обсуждает дочь и осуждает, как обзывает ее неумехой, а соседских девушек нахваливает. Дочь знает об этом, да и все знают: девушки над ней смеются, женщины приговаривают «не будь как эта тетеха», молодые парни посмеиваются и отворачиваются от ее, не желая себе такой жены. Родная мать ее так ославила. Когда она что-то делает, только и слышит сплошные попреки, на полмиллиметра вправо коврик в шатре подвинула — все, значит совсем не убиралась, беспорядок сплошной. Все ее старания мать принижает, ничего хорошего не замечает, слова хорошего никогда не скажет. А вот промахи с удовольствием преувеличивает, да еще и всем рассказывает — не только родным, но и всем знакомым, чтобы ее такую несчастную пожалели, что у нее такая дочь родилась. Чуть что не по ее — сразу скандал на всю улицу, мать всякий раз норовит из шатра выбежать и начать кричать: «Нет, вы посмотрите, посмотрите на эту дочь неблагодарную! Я для нее все делаю, а она не может даже лишний раз прибраться в шатре!» Конечно, это работает, дочери приходится подчиняться, да только от репутации ее ничего хорошего не остается. «Не бери невесту из этого рода, они там все склочные,» — советует соседка своему сыну, а тот, хоть девушке и симпатизирует, а все же соглашается. Может, действительно, дочь не все делает, что должна, не везде поспевает, отлынивает. Может быть. Да только разве же можно это исправить, позоря ее перед всеми племенами: перед подружками да их матерями, перед потенциальными женихами и свекрами?

Я закончила медитацию на ведении того, как дочь женщины закрывает лицо руками и стоит в одиночестве, пока вокруг меркнет свет — киношная какая-то сцена, классический образ неприкаянности, но это в моем прежнем мире, а здесь видение произвело на женщину огромное впечатление.

Она открыла рот… закрыла его, снова открыла… но так ничего и не сказала. Глянула как-то затравленно, кивнула мне и, понурившись, ушла обратно по направлению к палаткам.

В очередной раз меня разбудил шум на улице. Я попыталась спрятаться от него под одеялом, но крики грозили перерасти в скандал, поэтому пришлось вылезать из постели.

— Тихо! — рявкнула я, выйдя из шатра.

Три орчанки среднего возраста, уже готовые вцепиться друг другу в волосы, немедленно присмирели и притворились тихими мышками.

— Я первая, мне очень срочно, — немедленно заявила одна.

— А мне нужно вернуться домой как можно скорее, мне еще корову доить! — возмутилась вторая.

— А я вообще первая пришла, я дольше всех жду! — закричала третья.

Я тихо выругалась и простонала:

— Дайте мне хоть позавтракать сперва!..

— Конечно-конечно! Мы поможем! — хором пропели все три и разбежались по двору: одна принялась поучать Халмира, что он неправильно кашу готовит, вторая уже начала чистить овощи, а третья заявила, что сейчас молочка к завтраку принесет, заодно и корову подоит.

— А что здесь происходит? — удивленно спросил Бранлис, наблюдающий за этой сценой.

Я только тяжело вздохнула. Кто бы мог подумать, что среди орков услуги психолога окажутся столь востребованы. А ведь я даже не старалась! Правда! Мне казалось, что я говорю с орчанками холодно, даже жестко, не утешаю, а только равнодушно раскладываю ситуации и помогаю увидеть ситуацию со стороны…

Кто-то обижался и возмущался, многие плакали. Но потом приходили снова и снова за советом. Кто-то все юлил и пытался найти обходной путь к желаемому, не прикладывая достаточных усилий, другие просто смирялись. Многие рассказывали, что помирились с родными или рассорились со злобными подружками, которые только подначивали к дурным поступкам. В общем, становище жужжало как улей, постепенна слава моя разошлась и по другим племенам. Казалось бы, как так быстро, интернета-то здесь нет, но оказалось, что устно сплетни распространяются даже быстрее.

А вчера вечером СакрКруш с остальными людьми вернулся наконец-то с охоты. Оказывается, что из-за каких-то погодных аномалий в этом году стада диких ланей и других животных, на которых обычно охотятся орки, ушли слишком далеко, до них пришлось долго добираться, и это заняло больше дней, но вернулись мужчины с богатой добычей, начиная старт очередного периода в праздновании.

— Они хотят советов, — попыталась я объяснить Лису происходящее с орчанками за завтраком.

— И они ради простых советов все утро тут сидят? — удивился он.

— Непростых советов, — я тяжело вздохнула. — Я… это грань моего дара. Она проще и сложнее… это словно я видела удары твоего противника, но тут я просчитываю, что чувствуют окружающие их орки, как добиться желаемого ими результата, возможно ли это вообще.

— Тогда скажи, как нам добиться нашей цели, — предложил Лис.

Я посмотрела ему в глаза, на секунду погружаясь в близкое к нужному состоянию. Я научилась с опытом определять заранее, смогу ли дать ответ, без полного ритуала. Тут я могла сказать и так:

— Слишком сложный вопрос. Я подсказываю только по отношениям между людьми, — я не знала, как объяснить, что это психология, а наш побег от орков — вопрос законности и традиций местных племен.

— Ты сама-то понимаешь хоть, что именно делаешь? — усомнился он. — Как ты вообще можешь что-то узнать об их ситуациях из простых разговоров?

— Это как… я слушаю их и понимаю, что они сами делают не так. Просто слышу это и понимаю, потому что могу посмотреть на ситуацию как бы со стороны. — Взгляд Лиса все еще оставался скептическим. Я помолчала, медленно перемешивая кашу, а потом призналась: — Я хочу обратиться к знаниям камней об этом, но пока еще недостаточно восстановилась…

— Опять ритуал⁈ Ты с ума сошла! В прошлый раз Кирим едва удержал твою магическую искру от угасания. Ты едва не умерла!

— Я просто тогда не успела восстановиться, а знания нужны были срочно, — обиделась я. — В этот раз все будет иначе, я многому научилась…

— Просто брось это, понимаешь? Брось! Это не то, что сможет помочь нам выпутаться из этой истории. Ты уже получила статус невесты, осталось только не опростоволоситься совсем уж на каком-нибудь из конкурсов. И все. Мы заключим фиктивный брак, и СакрКрушу придется снять с тебя ошейник…