Бастарды Сибирской Империи (СИ) - Бунькова Екатерина - Страница 5

– Бу!

– Кто здесь?! – парень аж подскочил на полметра.

– Смерть твоя! – шутливо сказала я, вскинув руки, и добавила: – Безымянная.

– Тьфу ты! – возмутился он, узнав меня. – Нельзя ж так пугать. А если б я тебя ударил?

– Чем, вот этой ручкой-веточкой? – насмешливо сказала я, указав на его тощую конечность.

– Твоим ножкам-палочкам хватило бы, чтобы подломиться, – вернул он мне шпильку. – Скажи лучше, что случилось? Как я оказался здесь?

Я фыркнула и кратко пересказала события, а затем подробно – выражение его лица со стекающей изо рта слюной. Однако парень мой стёб проигнорировал и спокойно сказал:

– Надо повторить опыт. Давай теперь ты.

– Вот еще! – возмутилась я, представив себя со стекающей слюной. – Я устала, так что идти согласна только туда, где накормят.

– Но тут явно что-то не так, – заметил парень. – Должно быть, какое-то излучение воздействует на мозги прохожих, не давая идти по прямой дороге.

– Тогда я тем более туда не пойду, – возразила я. – И тебе не советую. Не зря же тут две дороги – теперь понятно, зачем вторая.

– Я не думаю, что это опасно, – возразил парень. – Скорее, это какой-то магический барьер, отгоняющий посторонних. Только непонятно, зачем? Там же ничего нет.

– Вообще-то там, вдалеке, за кустами, видны какие-то дома, – заметила я, указав в нужную сторону. – Только все так заросло, что мне кажется, это брошенная деревня.

– Или закрытая, – возразил парень. – Собственно, магическим барьером. Здесь нужен артефакт типа защитного шлема или…

– Ой, все! – я закатила глаза. – Слышь ты, экстрасекс начинающий! Харэ заливать всякую дичь про излучения и шапочки из фольги. Пошли уже найдем приют. Я есть хочу – не могу!

– Да, ты права, – спохватился парень. – Сначала позаботимся о себе, а уже потом будем выяснять, что тут вообще происходит.

– Вперед, на поиски хлеба и зрелищ! Тьфу ты. Хлеба и приюта, я хотела сказать, – поправилась я. – Зрелищ мне на сегодня уже хватило.

И мы снова зашагали по дороге – на этот раз по грунтовой, без всяких сюрпризов.

Неизвестный мужского пола

– Господи, Лиза! Кирилл! – всплеснула руками строгая на вид монашка и выронила из рук корзину, стоило ей увидеть, кто зашел во двор приюта.

Мы с девушкой переглянулись. О, а вот и наши имена! Интересно, какое из них мужское? Звучат уж больно непривычно для моего уха. Почему – не знаю. Но такое чувство, будто раньше меня звали совсем не так.

Однако нас определенно тут узнали. Вон, монашка уже бежит к нам, смешно перебирая ногами под своим безразмерным балахоном.

– Лиза, это что, кровь?! – ужаснулась она, добежав и ухватив девушку за лицо обеими руками. – Вы опять подрались с кем-то? Кирилл, я ж тебе говорила – не лезь к городским!

Последние слова были адресованы мне, и я смущенно почесал в затылке. Значит, Кирилл – это я. И выходит, я уже не раз встревал в драки, раз претензия прилетела даже без расспросов. Я хулиган? Да вроде, не чувствую в себе ничего такого.

– Лизонька, откуда столько крови? – тем временем продолжала допытываться монашка у девушки. – Не вижу раны. А ну, пойдем в лазарет. И ты, Кир… Господи, да ты тоже весь в крови! Агафья! Агафья!

Не успели мы толком разобраться, что да где, как вокруг нас возникла страшная суета. На тесный дворик выбежала вторая монашка – смешная и низкорослая, ростом едва ли выше гномихи. Она тоже при виде нас всплеснула руками и запричитала, а потом, подобрав полы выцветшего одеяния, метнулась в пристрой. Из окон тем временем повысовывались детские мордашки.

Нас торопливо отвели внутрь здания и усадили на хлипкие стулья, выгнав любопытную малышню. Тут же та самая Агафья принесла таз воды и тряпку, и нас начали осматривать, попутно слегка отмывая: Лизе – лицо, а мне – живот.

– Не вижу раны, – озабоченно бормотала высокая монашка, оттирая кровь с моей кожи. – А на рубашке – дыры кровавые. Как так?

– Не знаю, – честно сказал я.

– Не знаешь? – возмутилась женщина, убедившись, что я не умираю и в лекарской помощи не нуждаюсь. – Явился домой весь в крови и не знаешь? Да я вот тебя сейчас розгами высеку, чтоб не повадно было! А ну, сымай порты, подставляй зад! Ишь, повадился!

Я схватился за стул, прижав к нему седалище понадежнее. Это что еще за номер? Меня розгами сечь?! Взрослого парня? За что?

Впрочем, оказалось, что угроза была пустая, и суровая тетка таким образом лишь высказала свое возмущение.

– Последнюю целую рубаху испоганил! – сокрушенно цокнула она, оглядывая прорехи в ткани, которые я увидел только сейчас. – Вам в люди надо выходить, а вы…

Отчаявшись найти слова для своего возмущения, монашка махнула рукой и отошла в сторону, где принялась что-то бормотать – кажется, начала читать молитвы.

Я немного устыдился. Женщины казались мне совершенно чужими и незнакомыми, но видно было, что они за нас искренне переживают.

– Простите, – покаялся я. – Не помню, как это случилось, но я наверняка не специально.

– Он даже не помнит, – монашка все так же адресовала свои слова потолку, то есть, наверное, своему богу.

– Мы вообще ничего не помним, – поддержала меня девушка. – С нами что-то случилось. Даже вот до приюта не знали, как добраться, людей пришлось расспрашивать.

Однако монашки, похоже, нам не поверили.

– Ой, чего только эти дети не выдумают, – отмахнулась добродушная Агафья, оттирая последнюю кровавую корочку на щеке моей подруги. – Сказочники.

– Но это правда! – сказала девушка. – Мы забыли даже наши имена. И ваши тоже.

– Лиза! – возмутилась строгая монашка. – Ну ладно, Кирюшка дурак, но ты-то чего ему подыгрываешь? Я тебя зачем с ним отправила?

– Зачем? – смутившись, послушно уточнила девушка.

– Чтобы ты за этим балбесом проследила! – монашка подошла и постучала сухим пальцем по моему лбу. – Чтоб он до купца Муратова дошел, все с ним обговорил и устроился, наконец, на работу. Ты устроился?

Она повернулась ко мне и вперила в меня вопросительный взгляд. А я что? Я понятия не имею.

– Нет, ты погляди на них, Агафья, – монашка, похоже, все поняла по моему взгляду. – Мы их, значит, растили, ночей не спали, переживали за них, весь город оббегали, ища хоть кого-нибудь, кто бастарда на работу возьмет, а они… тьфу!

– Да полно тебе, Глафирушка, – миролюбиво отозвалась вторая женщина. – А то ты не знаешь, какой Муратов скряга? Это он тебе, поди, обещал, что по десять рублей в день парню будет платить. А как Кирюшка пришел, так сразу и “Тощий ты, паря, такому только восемь платить могу”. Знает, что деваться нам некуда и работы другой нет.

– А хоть бы и восемь, и то хлеб! – суровая монашка уперла руки в боки. – Всяко лучше, чем ничего. Парню восемнадцать лет, скоро женить пора, а он все у нас на шее!

Мы с “Лизой” только переглянулись. Стало ясно, что в этом приюте мы оба живем с раннего детства, а то и с рождения. И что меня отправили в город на заработки, а я по какой-то причине не дошел – видимо, как раз-таки из-за драки, в которой и получил удар по голове. А так как Лиза была со мной, то досталось обоим.

Но все равно кое-что не сходилось. Если была драка, то где синяки? Чья кровь, если не наша? И почему мы оба все забыли?

– В общем, так, – наконец, что-то решила для себя строгая монашка. – Хватит с меня ваших игр. Все! Надоело! Наказаны оба! Сейчас пойдете в поле, картошку копать. Всю!

– Глафирушка, так ведь рано еще, – попыталась отрезвить ее Агафья.

– Ничего не рано, ботва уже пожелтела, – ответила та. – Как раз, когда до конца поля дойдут, усохнет!

– Может, хоть на завтра перенесем? Они ж голодные и устали, – все-таки не сдавалась толстушка, чем вызвала наши жгучие симпатии. Да-да, покормите нас, пожалуйста! Мы уже на ногах не стоим.

Строгая монашка вперила в нас суровый взгляд. Но, видимо, видок у нас был очень уж болезненный и замученный, так что ей пришлось немного отступить.