Акт войны (ЛП) - Браун Дейл - Страница 52

«Я не буду расслабляться! Тебе лучше сказать мне, черт возьми!»

«Заткнись, ты, гребаная старая курица, или я заткну тебе рот навсегда», - сказал Борошев. Белый фургон без окон подъехал к грузовому отсеку на пирсе, и оттуда вышли несколько человек в защитных костюмах MOPP с детекторами в руках. Начали появляться вооруженные офицеры с винтовками М-16 в руках; Борошев оглянулся и увидел нескольких моряков береговой охраны, выстроившихся вдоль поручней с М-16 в руках. «Если они что-нибудь найдут, нам крышка. Но они ничего не найдут».

Один из членов экипажа Gemici подбежал к капитану. «Сэр, Береговая охрана и начальник порта желают поговорить с вами».

«Да поможет мне Аллах, меня собираются арестовать… !»

«Если бы они хотели арестовать тебя, дурак, ты бы уже был в наручниках», - сказал Борошев. «Пойди посмотри, чего они хотят. Будьте готовы к сотрудничеству и перестаньте лепетать, как чертова обезьяна». Он ни на йоту не доверял Джемичи в том, что тот сохранит хладнокровие, но это не имело значения — чем больше он нервничал, тем больше чертовы американские таможенники думали, что они на верном пути.

«Всем приготовиться, коптильная лампа погасла, идет утилизация отходов», - говорилось в объявлении по громкоговорителю. Борошев затушил сигарету и пинком отправил ее за борт. Боже, воздух будет вонять дерьмом и дизельным топливом в течение следующих восьми часов, хотя выгрузка отходов займет всего один час.

Он хотел остаться и понаблюдать за Джемичи, но ему нужно было вести себя естественно на случай, если за ним самим наблюдали, поэтому он вышел и несколько минут заполнял бортовые журналы в машинном отделении, перекусил, затем вернулся к поручням. Потребовалось более часа потения, заламывания рук, жестикуляции и мольбы Джемичи, а также тщательного досмотра таможенниками, но в конце концов они собрали вещи и уехали. «Они допрашивали меня о радиоактивных остатках на тех насосах!» Сказал Джемичи, когда вернулся к Борошеву на палубу. «Они сказали, что обнаружили радиоактивный остаток! Эти насосы будут конфискованы!»

«Они будут держать их до тех пор, пока владелец не придет за ними, и тогда у них не будет другого выбора, кроме как освободить их», - сказал Борошев.

«Но остаток… !»

«Не беспокойтесь о «остатках», капитан — они не могут никого арестовать за «остатки», — сказал Борошев. «Есть десятки веских причин, по которым такие крупные детали механизмов, как эта, могут привести к срабатыванию радиоактивных детекторов, и они это знают».

«Но…  он сказал радиоактивный остаток… !»

«Ты, старый дурак, закрой свой рот и занимайся своими делами!» Борошев огрызнулся. «Ваша работа здесь выполнена. Вам заплатили за вашу работу — теперь убирайтесь с глаз моих».

Борошев пытался выглядеть спокойным и собранным, но внутренне он все еще нервничал. Они, по-видимому, действительно что-то обнаружили, но, очевидно, на уровнях намного ниже того, который им был необходим для конфискации всего судна и экипажа. Это означало, что у них не было конкретных доказательств, что означало, что до сих пор их оперативная безопасность была хорошей. Он сделал это. Он дал себе только один шанс из десяти провернуть это, но он сделал это.

Таможенники теперь проверяли каждую разгружаемую единицу техники — на это уйдет еще несколько часов, возможно, остаток дня. Судно береговой охраны «Стингрей» все еще находилось у правого борта, но у членов экипажа на поручнях больше не было винтовок по левому борту. Большая часть экипажа «Кинг Зосер» находилась у поручней порта, наблюдая за работой инспекторов таможенной службы США и солдат Национальной гвардии. Почти все другие работы на борту грузового судна прекратились…

…  за исключением задачи выгрузки тонн мусора, нечистот, серой воды и загрязненного масла и дизельного топлива на баржу для перевозки мусора, которая подошла к борту, что происходило на корме. Борошев наблюдал за инспекциями, происходящими на носу…  но краем глаза он также следил за тем, чтобы выгрузка корабельных отходов также проходила гладко. Там не было таможенников в форме, только контрактники, следившие за тем, чтобы ничего не сбрасывалось в гавань. Когда это было сделано и пришло объявление о том, что коптильная лампа снова зажжена, он улыбнулся и закурил еще одну сигарету.

Миссия выполнена, радостно подумал он. Миссия выполнена.

«Я бы сказал, что у нас здесь серьезная проблема, ребята», - устало сказал сержант-майор Рэй Джефферсон. Он приказал всем выйти на трап рядом с Learjet, окружив их машинами службы безопасности ВВС. Задний грузовой отсек был открыт, и Джефферсон вернулся и заглянул внутрь, увидел сложенный отдел уголовного розыска и покачал головой. «Я получу огромное удовольствие, увидев, что все вы проведете следующие двадцать лет или около того в федеральной тюрьме, разбивая большие камни на маленькие».

«Сержант-майор, я готов объяснить, почему мы…»

«Закрой свой гребаный рот, майор Рихтер!» Джефферсон взорвался. «На земле этому нет возможного объяснения. Вы отсутствуете без разрешения; вы покинули базу с секретным государственным имуществом без разрешения; вы вступили в сговор с целью несанкционированного использования секретного государственного имущества. Это только для начала. Я не чертов юрист, но я почти уверен, что все вы могли бы очень состариться в Ливенворте, прежде чем снова увидите дневной свет». Он раздраженно вздохнул. «Ты абсолютно безумен, Рихтер, или просто проклятый идиот?»

«Сэр, если вы позволите мне…»

«Я сказал, заткни свой гребаный рот, майор!» Джефферсон снова закричал. «Вы не имеете права быть услышанным, сэр. У вас нет объяснений ничему из этого, и я не собираюсь тратить свое время и энергию, слушая любую чушь, которую вы выдумали.

«Я собираюсь оказать вам любезность и рассказать, что с вами сейчас произойдет, майор», - продолжил Джефферсон. «Вы будете взяты под стражу армейским управлением уголовного розыска. Они доставят вас в форт Бельвуар, где вам будет предъявлено официальное обвинение. Вы, несомненно, будете допрошены ФБР и ЦРУ, а также Разведывательным управлением министерства обороны. В конечном итоге вас будут судить и, без сомнения, признают виновным в неисполнении служебных обязанностей, шпионаже, заговоре, оставлении своего поста, самовольной отлучке, незаконном обороте секретной государственной собственности, неподобающем поведении и любых других обвинениях, которые мы сможем придумать. Доктор Вега, как военный служащий, занимающий крайне ответственную должность в Армейской исследовательской лаборатории, и, следовательно, подпадающий под действие Единого Кодекса военной юстиции, вы столкнетесь с теми же обвинениями и спецификациями и, вероятно, столкнетесь с той же судьбой».

«Старший сержант, просто послушайте майора Рихтера, чтобы…» Ариадна начала.

«Сейчас ты заткнешься, Вега!» Джефферсон кричал.

«Это неуместно, сержант!» Вмешался Джейсон.

«Для начала, сэр, это «старший сержант» — я заработал эти нашивки на поле боя, и, черт возьми, лучше бы ко мне обращались должным образом», - сердито сказал Джефферсон, и теперь у него на лбу выразительно проступила вена. «Итак, ты только что оговорил меня… ?»

«Я сказал, так разговаривать с доктором Вегой неуместно, сержант-майор», - сказал Джейсон. «Как ее непосредственный начальник, она следовала моим указаниям. Я единственный, кто несет за это ответственность».

«Ты думаешь, это что-то изменит, Рихтер?» — Недоверчиво спросил Джефферсон. «Вас обоих посадят на очень, очень долгое время. Не ожидайте, что я буду сердечен или вежлив с кем-либо из вас. Вы преступники, воры — ни больше, ни меньше. Больше нет никаких объяснений, оправданий или защиты друг друга. Наслаждайтесь своей последней ночью свободы здесь, потому что, как только мы прибудем в Вирджинию, вы окажетесь в федеральной тюрьме, вероятно, на следующие двадцать лет или дольше. Веселье окончено. Джефферсон посмотрел на Кристен Скай и добавил: «Мисс Скай, ваш самолет и все ваше оборудование будут конфискованы CIC, а вы будете взяты под стражу агентами ФБР и…»