Академия Утёс (СИ) - Бэй Анна - Страница 25

– Если б хотела твоей смерти, оставила бы здесь.

И с этим он поспорить не решался. К чему ей возвращаться? Спасти хотела? Но странный способ выбрала…

Однако пока его било от ужаса и немного пошатывало от потери координации, Эльза уверенно шагала по узким выступам, ведя Виктора за собой. И вот закончилась спасительная кладка, никаких проёмов не ожидалось: сплошной гладкий монолит уходил в отвесную скалу, а дальше только про́пасть и бушующий ветер. Один лишь стальной трос связывал их ледяной тупи́к и уютную башню завхоза.

– Обвяжи руки шарфом и перехватывайся за трос, когда перестанешь съезжать вниз. – велела Эль и стянула с его шеи шарф, – Лишнюю одежду скинь, стеснит движения.

– Эльза, ты серьёзно? Мы не переправимся. Лучше назад.

– Не лучше. – она осторожно пихнула его в бок, – Давай-ка включим зрение и посмотрим коридоры вероятностей. Пути три: замёрзнуть здесь, вернуться, где ждут эти садисты – а они садисты. Или третий путь – вперёд. Посмотри, какой наиболее успешный.

Но дар не откликался. Ни в какую. Скупой расчёт тоже не особо помог: все три пути казались безнадёжными.

– Я высоты боюсь.

– Вот как! – усмехнулась Эль и взяла Виктора за руку, что отозвалось где-то в душе, – Тебя называют трусом. Но мне кажется, что надо иметь много храбрости, чтобы жить как ты. Зная твои шансы против этих четверых, пуститься им наперерез – не Путь труса. Ты выручил меня, теперь просто доверься, ладно? Мы не умрём сегодня, обещаю.

Он искренне усмехнулся и сжал шарф, чтобы через секунду обмотать замёрзшие ладони и ухватиться за канат над пропастью. Он сам себе не поверил, что вообще решился на такое безумие, да к тому же мигрень, побои и дикий страх ужасно мешали. Но на этом фоне где-то бился неизведанный доселе азарт перебраться через про́пасть, а если это удастся… он обещал себе поцеловать Эль. Потому что больше не мог думать о её губах, стыдиться своих мыслей, во снах проходить тысячу мук желания при одном только фантоме Эльзы – а он навязчиво выходи́л из снов наружу!

Руки занемели к середине пути. Эль осталась позади, уверенно пообещав, что обязательно поползёт следом. Он отчего-то поверил, а зря. Паника ударила прямо в грудь, когда он оглянулся и не увидел Эль.

Потому что она не поползла, а пошла прямо по канату,  обгоняя его так быстро, будто бабочка перепорхнула про́пасть.

– Что за чёрт. – он невольно нахмурился и попытался перехватить пальцами трос, но… – Приехал.

– Онемели? – Эль уже цеплялась за выступ башни и тянула руку к нему, – Виктор, пожалуйста, сделай это! Сделай, Вик!

Единственное, чем пригодился в эти адреналиновые минуты дар – это ощущение приближения к аркану. Как будто именно здесь на тросе между башнями Утёса с замёрзшими пальцами – переломный момент и место, где он обязательно должен очутиться.

Виктор посмотрел назад: в то прошлое он возвращаться не хотел. Там остались побои и тотальное непринятие себя. Взгляд вниз: там только страх.

Нечего выбирать, ведь впереди эти испуганные глаза, полные веры в него! Ветер метал её волосы, шарф растянулся на тонкой шее, снежинки танцевали на фоне прекрасного лица. Губы обветрены… но это не унимало жажду завладеть ими. И одна эта мысль велела пальцам оторваться снова ползти, повиснув на канате в нелепой позе. Как её можно подвести или разочаровать? Невиданная сила, долгие годы спавшая внутри, пробиралась горячим вулканом и заставляла онемение отступать. Каждое следующее движение могло обернуться крушением в про́пасть, но Виктор смотрел на Эль и всё полз, забывая про боль и холод.

Протянутая рука вцепилась в него клещом и потянула на себя, они потеряли равновесие и упали внутрь башни в обнимку.

Минута на дыхание, и Виктор уволок продрогшую Эль за ближайшую дверь колокольни, оттуда вниз в коморку завхоза.

Тихо стало, тепло так, что руки и ноги жгло и распирало.

Они лежали на полу и смотрели в потолок, пока Виктор не решился:

– Ты цыганка. – произнёс он тихо, но Эльза дёрнулась, будто над ней ударил главный колокол, – Не пугайся. Я никому не скажу.

Снова молчание. Эль обняла себя продрогшими руками, и тогда Виктор притянул её к себе на грудь и крепко обнял, шепча на ухо:

– Я не разрушу твой секрет.

– А что взамен? – она упрямо привстала на руках, – Что ты делаешь, Виктор? Сейчас. Я должна тебе что-то за молчание? – она с опаской посмотрела на его руки.

– Просто не беги. – он криво улыбнулся, хороня надежду на поцелуй, застывший на губах, – И не дави мне на рёбра локтем… там совершенно точно трещина. Больно очень.

– Ох, прости, конечно! – она тут же позабыла обо всём прочем и заметалась в поиске первой помощи, – Согреть тебя надо, обморожение может быть… что же делать?

Виктор огляделся и, на счастье, застал в коморке чугунную печку и небольшой ворох полугнилых досок:

– Огонь разожжём, ладно? – слова никак не вязались вместе, а мужские инстинкты боролись с разумом, – Вот так… – он едва справился со спичками, Эль помогла разжечь огонь. Они сели рядом у огня и снова замолчали на некоторое время.

Небольшая коморка быстро озарилась пламенем и стала уютным убежищем, пусть не кричащим лишним комфортом. Зависла странная тишина под треск огня: предстоял серьёзный разговор, но пауза ощущалась бережной, нужной, сладкой. Эль глубоко вдохнула и на выдохе начала первой:

– Я сама себя выдала, пройдя по канату.

– Не только этим. Танец на площади, много мелочей до и после. Я просто не хотел замечать очевидное.

– Боялся. – кивнула Эль, – И что теперь?

– А что это меняет? – прошептал он и посмотрел в её глаза, – Играем на старых правилах, разве нет?

Но девушка не спешила верить этим обнадёживающим репликам, просто убеждённая, что людей, которые действительно так думают – не существует.

– Разве это возможно?

– Посмотри Пути. – просто пожал плечами Виктор, – Тебе проще. А я с твоего позволения полежу… – и простонал, разгибаясь на полу.

Она растерянно зависла, созерцая коридоры вероятностей. И вдруг резко обернулась:

– Ты серьёзно можешь об это молчать?

– А что ты видела? Неужели меня прорвёт со всеми поделиться? Вот в это с трудом верится.

Она повернулась к нему, пряча пылающие щёки в своих разметавшихся по плечам волосах.

– Что? – спросил недоумевающий Дарм, – Я бы упал в про́пасть молча?

– Нет… Я видела… – она замялась и отвела взгляд – Ты собирался… поцеловать.

Виктор сглотнул, но юлить не стал:

– Да, была такая возможность. Что здесь удивительного?

– Наверно ничего. Но ты не стал этого делать.

– Эль, – он с усилием сел, как раньше рядом и откашлялся, – Давай с азов: тема такая… провокационная. Не стоит наедине с мужчиной об этом говорить, закончиться может непредсказуемо.

Он посмотрел на неё снова и пожалел – её щёки были пунцовыми, ресницы часто хлопали, скрывая смущённый взгляд.

– Ну вот, смутил тебя, а ты меня.

– Так почему ты этого не сделал? – зазвучало бойко, будто претензия.

– Вот несносная! – он нервно усмехнулся, – Эль, тебе пятнадцать лет. Мне двадцать один. И снова: тебе пятнадцать!

– Шестнадцать сегодня. – она обречённо опустила голову, – Это ты из-за возраста? Или потому что цыганка?

– Я… – голос захрипел и вовсе пропал, осталось только глазеть на поникшую замёрзшую девушку, либо…

Он склонился над ней, опёрся на руки по обе стороны от её бёдер и осторожно обхватил обветренную губу своими губами. В груди заклокотал необузданный порыв, внизу живота завязался узел пульсирующего всё чаще напряжения, отдающего в голову назойливой мыслью: брать, присваивать, сминать.

Стон-рык от безответности, но он же о смирении. Правильно, что Эльза не отвечала – это проще, оборвать сейчас, пострадать и забыть. Виктор вдохнул её запах, прощаясь с её губами, не ожидая, что и мига не пройдёт и Эль раскроется навстречу, впуская, потянется ближе к нему. Беззащитно ткнулась носом в его щёку и обожгла дыханием.

А он с ума сошёл. Снова стон и Виктор пощекотал губы Эльзы, драхня, чтобы в миг её слабости углубить поцелуй. Эль задрожала, задышала часто-часто, хныкнула. Он даже испугался, что она убежит, а потом аккуратно погладил по волосам, успокаивая, давая понять: он не принудит, не обидит. Только  всё продолжал  искать кроткий язычок, пока не встретил. Эльза всхлипнула, прильнула к Виктору, вцепилась в его плечи.