Академия Утёс (СИ) - Бэй Анна - Страница 21

Он рассказывал сюжет каждой из историй с азартом, а Эльза оказалась прекрасной слушательницей, напоминала ребёнка под рождественской ёлкой, совсем никакого жеманства, лишь искренность, живое детское любопытство. Даже голые щиколотки под боком перестали привлекать столько внимания молодого мужчины, особенно когда Виктор и сам разулся и также вытянул ноги. Сидели бок о бок, вытянув друг к другу ноги, слушали истории целую ночь до зари.

– Зеваешь. – хмыкнул он и сам невольно зевнул, – А солнце встаёт. Надо успевать выспаться.

– Да уж… – хрипло засмеялась девушка и потянулась так невоспитанно очаровательно, будто разбудили принцессу в волшебном лесу, – К чёрту завтрак, я буду до обеда спать.

– Пожалуй, отличная идея.

– А ночью ещё почитаем, да? – она с надеждой посмотрела на него и тут же промямлила, – Впереди ещё один выходной.

– Хоть каждые выходные, Эли.

– Давай! – подхватила идею и вскочила, являя взору Виктора свои ноги в полной красе, – Здорово! С тобой я точно всю программу гимназии усвою! Ты так здорово рассказываешь!

Пока она щебетала и собирала вещи, он уныло сгрёб томики книг, предвкушая грядущие искушения и, как он про себя выразился, «испытание щиколотками», но, однако, с трепетом ожидая каждую из подобных ночей. Кто бы мог подумать, что нарушение приличий может быть таким невинным?

 Он помог с книгами, довёл Эль до общежития – как и положено.

А следующей ночью вооружился какао и фруктами, хотя в библиотеку с едой нельзя. Но так весело стало правила нарушать!

– Вик. – Эль забрала у зависшего в смятении одноклубника надкушенное яблоко и с улыбкой откусила, – Ты странный. Что-то сказать хочешь?

Это вызвало ещё большую растерянность: дикость какая! Никто никогда так не делал. Снова неприличия, но отзывались они нежно, доверительно.

– Показать. – смущённо улыбнулся он, – Можно?

– Конечно.

– Это эскиз. Памятника… – улыбка стала виноватой, – Это тебя не смутит?

– Вовсе нет. Показывай. – она с интересом пробежалась по эскизу, – А можно вот тут сбавить пафос? Чуть-чуть. – она не жалела и не искала слов соболезнования, неловкость исчезла, – Это лучший монумент, что я видела.

– Ты видела много? Неловко спрашивать.

– Никаких личных трагедий, Вик, просто люблю кладбища. Это ведь история. – она пожала плечами, – На стыке с лирикой и искусством. Очень увлекательно вообще-то. И вот это… – она указала на эскиз, – Просто чудесно. И мне жаль твою родственницу. Я вижу твою боль, но за ней нечто прекрасное.

Странно было это слушать, однако попадало в самое сердце.

– Тебе повезло иметь светлую историю, Вик. Не всем это дано. Если ты поймёшь, какой это дар судьбы, то легче будет отпустить горе. Я верю… – снова взгляд на эскиз, – Что такое сокровище случается с людьми высокого Пути. Именно высокого, а это куда мощнее величия.

Вот снова тупи́к – ну сколько можно? Они замолчали, Виктор позволил Эльзе внести свои штрихи в эскиз, и она умело захлопотала своим «огрызком» от карандаша по бумаге. Итак ценно было её участливое молчание, которое дало переварить слова. Мужчина сидел в бессилии и обожал каждую секунду, когда можно побыть собой, побыть даже слабым, в своей тоске, и одновременно в обожании девичьих лодыжек, кудряшек, свалившихся на задумчивое лицо.

Она корпела над эскизом памятника, доводя идею до совершенства. Когда Виктор взглянул на результат, то снова потерял слова:

– Ты чудо, Эли. Я… поражён. Так тонко… и глубоко. Как будто ты её знала. Завтра же отошлю скульптору.

Она просто улыбнулась в ответ, как никто и никогда прежде.

А потом Виктор развернул платок с небольшим, но невероятно искусно оформленным экземпляром этикета:

– Такого библиотека Утёса ещё не знала: мало того, что пришли с едой, так ещё и со своими книгами! – усмехнулась Эль, но глаз от книги оторвать не могла.

– Сегодня никаких историй, будем тебя учить этикету по канонам.

– Камень в мой огород?

Виктор расплылся в улыбке:

– Ни единой детали бы в тебе менять не стал, Эль, но в этом мире надо выживать по его правилам. Позволь объяснить азы, остальное… – протянул он книгу девушке, – Сама освоишь. Это тебе. Он маленький, удобно носить с собой.

Эльза серьёзно взглянула на парня и просканировала его на предмет серьёзности намерений:

– Это дорогая вещь. Что взамен?

– Спрячь от меня свои лодыжки, ради всего святого! – рассмеялся и сразу пожалел, потому что Эль подтянула под себя ноги и смущённо их осмотрела.

– Они уродские?

– О преисподняя! – взвыл Виктор, – У тебя музыкальные кисти, балетные стопы, породистые лодыжки и… просто давай изучать этот чёртов этикет, и начнём с того, что лодыжки мужчинам не показывают.

– Вик, ты зануда! – она закатила глаза и демонстративно вытянула ноги. Капризно надутые губки и сведённые бровки ещё можно было пережить, но под прожигающим взглядом Виктор смирился с неизбежным:

– Давай так: остальным ты свои лодыжки не демонстрируй, а я потерплю.

– Уж потерпи. – передёрнула она с обидой, – Договорились. Что там ещё из занудства и приличий?

Лукавые лучики осветили карие глаза Виктора. Он пропустил чёрные волосы через пятерню и погрузился в обучение дикарки.

12.

Костяной

Венец

Daniel Pamberton – The Legend of Excaliur

– Сегодня особенный день.– ректор смаковал интригу на протяжении всей экскурсии в императорский дворец.

 Студентов не предупредили о поездке, не объяснили, куда и зачем они едут, но и вопросов они задать не осмелились, взяв курс на молчание и терпение. Иных Путей у них не было, ведь всё, что связано с ректором Утёса, было всегда под покровом слепоты даже самых Зорких.

– Я приготовил для вас испытания. Сложные, но волнительные!

Уже одно это крайне будоражило молодых людей. Всё-таки мужская кровь бурлила гейзерами и норовила вырваться. Потому ректор держал дисциплину жёстко, не давая выйти за рамки. Он любил оставлять пространство для вычислений, догадок, прогнозов, заставляя мозги своих студентов постоянно работать, искать варианты, решения, причины.

И вот конвой проводил группу в величественное помещение, одно из сотни в императорском дворце. Эльза открыла от восторга рот, взирая на невиданное великолепие замка. Виктор же такой очаровательной невоспитанности улыбнулся. Сам он десятки раз бывал во дворце или в его окрестностях, да и будучи здесь впервые находил убранства и архитектуру вычурной, помпезной до отвращения.

– За этими дверьми начинается сокровищница империи.  – ректор встал спиной к массивным золочёным дверям с бронзовыми ручками, – Перед вами окажутся чёрные ящики, в каждом из которых спрятано нечто особенное. Вам предстоит выбрать тот, что покажется на ваш взор наиболее ценным среди других. Победу присужу тому, кто найдёт ценнейшую из выбранных вещей. – он хитро ухмыльнулся.

– Но там… – бестактно оборвала его речь Эльза, глядя на двери пространным взглядом, – Там ловушки. – она нахмурилась, – Пустышки?

– Подделки, моя прозорливая Эйс. – довольно кивнул ректор, – Копии артефактов и драгоценностей. Ловушки тоже есть, так что будьте осторожны и зрите!

Виктора подзадорила похвала в адрес Эльзы, и он не намеревался уступать в прозорливости. Настроение было азартным, тем более и Эль нравилась эта игра. Она вскинула тёмные бровки и криво улыбнулась, выжидая его ход.

– Задира! – прошептал он с улыбкой, и уже громче добавил, – Нас ждёт встреча со своими страхами. – дерзко выдал он. На самом деле никто ничего не утверждал с такой уверенностью, если Варфоло хоть пальцем касался пути. Виктор же осмелился на удивление себе самому. Даже имея догадки или вполне чёткие виде́ния, люди молчали, зная, что ректор – мастер путать и проецировать ложь, – Часть ларцов… это фобии. У фобий есть своего рода персональный энергетический оттиск, сбивающий с толку и выводящий Зоркость из строя.