Академия Утёс (СИ) - Бэй Анна - Страница 14

Жандарм поутратил дерзости и поражено ссутулился:

– Пожалуй, следует ограничить рукоприкладство над цыганёнком.

– И толпу разогнать, а то будьте уверены, я и журналистов позову.

Подействовало. Жандарм зашевелился, засвистел и не слишком уверенно пошёл разбираться с ужасным представлением.

– И что изменилось, Виктор? – холодно уточнила Эльза, – Его перестали бить на публике. Ему всё равно не жить. А на другой площади десяток таких людям на потеху.

Дорога в Утёс прошла тихо. Текучие мрачные раздумья поглотили Виктора, но и Эль вела себя отстранённо. Веяло от неё холодом и чем-то до крайности чужим. Никак бы в этот момент ей не дали пятнадцать лет – смотрелась она взрослым, побитым жизнью человеком, а вспоминая реакции на площади, ещё и редким циником с толстенной бронёй. Виктор не знал, что делать с этими впечатлениями – хрупкая тонкая девчушка в платье с рюшами почти исчезла под гнётом последних событий.

Он пропустил густые волосы сквозь пальцы и решил взять паузу в общении.

Тем более, в Утёсе было чем заняться, подтягивая все хвосты, решая контрольные и едва успевая конспектировать лекции.

– Оболтусы… – фыркнул Крафт, обводя аудиторию надменным взглядом, – Так дело не пойдёт. Вы просто заучиваете средничковые учебники, но в них проку дырка от бублика. Чем они помогут вам на практике? Придёте вы на работу устраиваться и что же дадите работодателю? Заученный параграф? Вы не раскручиваете свой интеллект, не расширяете зрение. Кучка летучих мышей. – он картинной подбросил стопку вложенных в папку листов и они медленно разлетелись по аудитории, движимые сквозняком, – Я начисто перепишу эту устаревшую неэффективную программу, пусть даже всё министерство образование воспрепятствует! – он ожесточённо написал на доске слова «Прошлое», «настоящее» и «будущее», – Вы должны чётко различать применение зрения по этим трём направлениям, даже если способностей к остальным не имеете. Вы. Должны. Понимать! Понимать то общее, что фокусирует дар ясновидения, и те различия, что делят направления – планы бытия. Всё это зрение, всё это о Пути, только с разных ракурсов. – он неестественно замер и довёл аудиторию до неестественной тишины и напряжения, когда даже дышать боялись. И вдруг заговорил как-то отстранённо, значительно тише, – К концу курса вы чётко поймёте потенциал непросто направления вашего зрения – в прошлое, настоящее или будущее, но и… дальность. Дальность или дальновидность – это ключевой критерий вашей самоценности, как зрячего.

Виктор предпочитал не смотреть на ректора, но внимать каждому слову. Сердце разогналось от сказанного, никто из профессоров и близко не подходил к дальности применения таланта, всё это обсуждать не принято. Осмеливался только Варфоло Крафт, будучи на особом положении у императора.

Рука непроизвольно взмыла вверх, Виктор и сам не понял, как это произошло, но отступать поздно – ректор заметил и в удивлении вскинул брови:

– Дарм? Что-то не доходит? Не ожидал от вас.

– Ректор… вы сказали про единственный критерий. – он изо всех сил пытался излагать мысль внятней, – Однако какое значение имеет дальновидение без чёткости увиденного? Какой удельный вес, к примеру, у картинки далёкого будущего в сравнении с детальной картинкой ближайших событий?

Ректор резко и громко захлопнул книгу и часть студентов подпрыгнули на своих местах от испуга, но не Виктор. При всей своей многолетней трусости он вдруг понял, что смотреть в глаза тому, кто откровенно подавляет – это своего рода удовольствие.

Ректор криво усмехнулся.

– Хороший мальчик. – будто пса похвалил ректор то ли за вопрос, то ли за маленькую ничью в борьбе взглядами, – Но какое же латентное хамло, вы только посмотрите… – он издевательски покачал головой, – Дарм, критерий чёткости на близких расстояниях это скука и уныние. Ладно, вшивенькую работу найти, конечно, можно, особенно с корочками Утёса, но… звёзд с неба не поймаешь. – он оценивающе посмотрел на своего адепта, – Хотя кому я рассказываю…

– Широта? Диапазон взгляда на любом расстоянии в сочетании с чёткостью дают полную детальную картину. Если прибавить направление будущего, помноженное на дальность, это уровень… «бог»? – чеканно зазвучал беглый голос Эльзы, которую никак не трогали перепады ректора и его давящая манера, – В то время, как то же будущее при внушительной дальности, но при маленьком нечётком фокусе больше об абстрактном пророчестве, нежели о прогнозе. Инвариантность вторичных коридоров событий смещает или вовсе стирает такой фокус, обесценивая зрячего, как единицу. – подытожила она на одном ровном дыхании.

Виктор едва сдержал смех, струна напряжения звякнула на всю аудиторию, адепты загалдели.

А ректор потерял контроль над дисциплиной.

– Бунт. – недобро улыбнулся ректор, устремив колкий взгляд на Эльзу, – Ну что же. Я обещал вам, мальки, что проверю вас в открытом океане. Там вам и широта, и чёткость, и дальность по всем направлениям… – он снова обвёл указкой прошлое, настоящее и будущее, – Вот с этим пока определитесь, у кого два направления – выберите профильное, второе откиньте как хобби, что ли. В ближайшую неделю старосты раздадут мою практическую программу – о, она будет интереснейшей!

– Профессор! – взметнулась чья-то рука, – Это будет как у былого четвёртого курса командные соревнования по направлениям?

– А вот и нет. – хохотнул ректор, – Ничего, кроме чувства локтя, такие испытания не дают. Мне даром сдалась ваша командная игра, мне нужны кадры, специалисты для империи. Каждый сам за себя. – смаковал он, глядя снова на Эльзу, – Иначе потоплю всех. Вы меня, зайки, поняли?

И снова Виктор ощутил внутренний бунт на фоне дичайшей неприязни к ректору. Признаться, никакой командной игры сам Дарм сроду и не предполагал – не сложилось ни с друзьями, ни с семьёй и единомышленниками. Но отчего-то служба всегда представлялась именно в команде единых целью людей. И эта цель была общая, как вектор. И все в его утопии несли свой вклад ради большого общего результата. Как к большой цели может прийти один человек за одну жизнь – он не имел представления. Да и желания представлять.

Он сгрёб свои вещи в кожаный портфель и хмуро вышел прочь. Проветриться хотелось до ужаса, обдумать… а ещё что-то сказать Эльзе, но наверно не нужно.

Какая же она! Раздражающая! Непостижимая! Манящая…

От последнего накатило отчаяние. Никак в его планы не входило влюбляться. В планах Виктора Дарма числилось успешное окончание Утёса, перспективная госслужба, самостоятельный путь и полная сепарация от родителей. В идеале, и как можно скорее! Иначе они обязательно навяжут брак и жизнь, от которой тошно.

Но Эльза… выбивала все эти планы из головы. Вместо них, в мыслях поселились бесчисленные вопросы, например, взять хотя бы особые отношения между ней и ректором. Её чудесное появление на четвёртом курсе при явной нищете… и прочие!

Староста ходил побитой собакой. Впервые этого вышколенного сноба стало жалко.

– Проблемы?

Тот сначала отмахнулся от Виктора, но развернулся, задумчиво окинул взглядом с ног до головы и медленно заговорил:

– Мистика, ей-богу. Совет старост сейчас до костей протрясли на тему воровства – вообрази, Дарм!

Виктор нахмурился:

– Не припомню такого в Утёсе.

– Нет, тема регулярная, но потому и не говорили – легко всё это вскрывалось. Бедные детки-льготники от зависти тырят у соседей, мстят за судьбу тяжелую. Или аристократия клептоманит – это тем более заминается на раз-два. Но в этот раз всё совсем иначе: кражи несистемные, скорее случайные, при закрытых дверях, сейфах, и вещи неприметные, но на оценку дорогие. И ни следа. Это тебе не воровство склянок с кремами в женском общежитии. У нас здесь эксперт завёлся.

– И сколько инцидентов?

– Три кражи.

– Установлена связь?

– Её нет! – староста эмоционально замахал руками, а глаза полезли из орбит, – Дарм, ты слушал вообще?