Няня для дракона с большим… наследством (СИ) - Мед Натали - Страница 14

Озеро было тёмно-синим и тихим. С одной стороны над ним, подступая вплотную к воде, склоняли свои ветви деревья, отдалённо напомнившие мне клёны в осеннем уборе, а с другой стороны по песчаному отлогому пляжу расхаживала стайка птичек, которые при виде нас взлетели и мгновенно скрылись в лесу. Пара лебедей, чёрный и белый, флегматично плавающие в центре озера среди розовых то ли лилий, то ли лотосов, не обратили на нас ни малейшего внимания, занятые величавым изгибанием шей друг перед другом.

— Нам туда, — кивнул Шемрок в направлении клёнов.

Подойдя к кромке озера, я напряжённо всмотрелась в воду. Ленивые волночки без плеска лениво накатывали на берег. Вода казалась тяжёлой, какой-то маслянистой и совершенно необитаемой.

— А где ваши жабонки? — поинтересовалась я, осматривая кромку берега, невольно ожидая увидеть лягушек, сидящих на камнях.

— Ой, — расхохотался Шемрок. — Они не там!

— Да-да! — встрял Лето и затараторил, словно испугавшись, что вот сейчас Шемрок всё расскажет первый. — Жабонки вон, наверху, в гнёздах!

— В гнёздах, — тупо повторила я, поднимая голову вверх. — Жабонки. В гнёздах.

Два брата прыснули со смеху, а Арадий, снова поправив очки на переносице, сообщил.

— Жабонки живут в гнёздах на ветвях деревьев, нависающих над водой. И если их потревожить, то прямо из гнезда ныряют в воду. Маленькие жабонки питаются насекомыми и маленькими животными, вроде мынек, а взрослые больше рыбой. Хотя от мыньки-другой не откажутся.

Я тем временем изучала ветви деревьев, где в разлапистой бордовой листве действительно наблюдались какие-то корявые шары, словно наспех сварганенные из всего, что под клюв попадётся (если, конечно, у жабонков клювы были. Теперь я уже ни в чём не была уверена). Мне показалось, или я вижу торчащий среди прутьев одного гнезда грязный розовый… тапочек с пушистым (раньше) помпоном. А вон из того, по-моему, торчит носок. Оригинальные тут жабонки!

— И как мы их будем ловить? — полюбопытствовала я.

— Легко! — сообщил Шемрок с энтузиазмом.

Арадий устроился неподалёку на камне и, с интересом поглядывая то на нас, то на гнёзда, достал из кармана маленький блокнотик и начал что-то в нём строчить.

— Кто-то должен полезть наверх, потыкать палкой в гнёзда, и пошуршать листья рядом. Ну или просто потрясти ветки. Тогда жабонки испугаются и попрыгают в воду. А мы их тут поймаем.

Я посмотрела на хитрющую физиономию Шемрока и мрачно уточнила:

— Кто-то, кто полезет трясти ветки и тыкать палкой в гнёзда, это, полагаю, я?

— Ага, — с готовностью закивал он. — Мы уже пробовали, у нас не получается…

— Они слишком лёгкие, — озвучил своё экспертное мнение Арадий. — Не хватает веса, чтобы трясти ветку.

— Ну да, — шмыгнул носом Лето. — Шемрок в прошлый раз просто в воду плюхнулся, и всё. И только два жабонка испугались. А тут их вон сколько!

И все трое мечтательно уставились на целую колонию подозрительно тихих гнёзд.

— А где их родители? — уточнила я. — Этих жабонков? Большие жабицы, или кто они там… Они не нападут?

— Не, они не жабицы, — потряс головой Шемрок. — Большие жабонки днём спят. Они ночью летают.

— Днём активны только маленькие жабонки, — добавил Арадий. — Кстати, я тоже хочу одного. Мне кажется, что вес Ириды достаточен, чтобы начать колебания ветвей необходимой амплитуды, — он снял очки, задумчиво протёр стёкла и снова водрузил на нос.

Я оскорблённо посмотрела на Арадия. Это что, он сейчас меня толстой вежливо обозвал? Но Арадий снова углубился в свои записи. Тогда я сменила цель.

— Хмм… — лукаво прищурилась на Шемрока. — Кто-то недавно говорил, что в платьях по деревьям нельзя лазить? Или жабонки — это другое?

— Конечно другое! — возмутилось зеленоволосое чудо. — Это же жабонки! И не нужно высоко лезть. Они вот прямо тут!

— Понятно, — хмыкнула я. — Ладно, раз уж я всё равно хотела вспомнить детство и полазить по деревьям, то, пожалуй, полезу. Натрясу вам жабонков!

Дерево и в самом деле выглядело довольно удобным. Ветки, конечно, были высоковато для малышни, но в самый раз для меня… если поднапрячься.

И я полезла.

Впрочем, пожалела я об этом решении почти сразу же. Ветка, казавшаяся толстой и надёжной, почему-то начала подо мной трястись и гнуться, заставив судорожно вцепиться в неё всеми конечностями и зажмуриться.

— Держи палку!

Я, распластавшись на ветке, глянула вниз. Подо мной уже плескалось озеро, поражая цветом тёмной сапфирово-синей воды. Вдруг стало как-то очень страшно.

Лето снизу протягивал мне длинную палку, которой я должна была тыкать в гнёзда. И только я потянулась за палкой, как…

— Мои бриллианты! Она их украла! — раздался от поместья вопль тётушки Геры настолько громкий, что ему могла позавидовать любая пожарная сирена.

Я вздрогнула от неожиданности, потеряв равновесие, и, судорожно пытаясь уцепиться за ветки, грохнулась прямо в тёмную воду. Кажется,, вокруг меня с громким плеском градом посыпалось в воду что-то ещё, возмущённо пища и кудахча.

Плавать в длинном платье в принципе очень неудобно. А ещё я была неприятно удивлена, обнаружив, что дно не нащупывается. Я взмахнула руками, с трудом преодолевая сопротивление какой-то на редкость вязкой воды… И вдруг почувствовала, что вокруг моей лодыжки обвивается что-то упругое и склизкое, дёргая меня вниз, на дно.

Прикосновение холодного щупальца было настолько противным и неожиданным, что я заорала. Совершенно забыв, что под водой орать категорически противопоказано. Меня увлекало все глубже и глубже, воздуха не хватало, сознание начало медленно уплывать.

Странная вязкая вода, обладающая плотностью киселя, хлынула в горло и нос… и я, отключаясь, поняла, что это всё.

Дышать! Полцарства за глоток воздуха!

Я пришла в себя, кашляя и чихая, в перерывах между этими занятиями хватая ртом живительный и такой вкусный воздух, совершенно не понимая, где я, кто я и вообще…

— Я не понимаю, как такое могло произойти с так называемым профессионалом своего дела, рекомендованным самим Марком… — пробился сквозь шум в ушах брюзгливый голос. — За этой няней самой присмотр нужен!

Этот голос… Наверняка за какие-то прегрешения я после своего утопления попала в Ад. Потому что только в аду могут подобным образом пытать.

Я застонала, и просипела:

— Требую аудиенции у Люцифера! Я хочу подать жалобу на адски негуманное отношение к узникам!

— Что? — изумился голос, растеряв все нотки брюзгливости. — Ирида, ты в порядке?

— А кто такой Лицифер? — раздался звонкий, полный заинтересованности голос. — Это твой король? А откуда?

Я поперхнулась окончательно и открыла глаза.

И сразу же захотела их закрыть, потому что увиденное было чистой воды сюрреализмом, а посему могло претендовать исключительно на звание галлюцинации. А галлюцинаций я не хотела.

— Не надо притворяться, — сообщил голос, к которому вернулись брюзгливые нотки. — Я понял, что ты пришла в себя.

И мне снова пришлось открыть глаза, удостоверившись, что я комфортно лежу не где-нибудь, а на коленях у моего адского мучителя Кардуса собственной персоной. И его ярко-синие, какие-то нечеловеческие глаза внимательно меня рассматривают… И что же в них такого странного?..

И я вздрогнула, поняв: зрачки. Зрачки его невероятно синих глаз были вертикальными, вытянутыми, как у змеи!

— Тебе холодно? — в голосе Кардуса промелькнула… забота?

И я вдруг почувствовала, что он очень горячий. И мокрый. Мокрый и горячий. Как это?

— Мне нужен носовой платок! — прогундосила я. Мне отчаянно нужно было высморкаться! Вода продолжала выливаться из меня, нос был забит… Но не могла же я высморкаться в подол его одеяния⁈ Мокрого одеяния… Это что, именно он меня вытащил⁈ Откуда он здесь вообще взялся⁈