Горячее сердце Арктики - Коваль Лина - Страница 9

– Подарок для Миши?.. – спрашивает мама, кивая на трафарет.

– Да.

– Какая ты у меня молодец, Анюта!.. И все у тебя получается. И поделки, и вязание, и балет. Мы с папой тобой гордимся.

– Кстати, о балете, – откладываю кисточку и смотрю на маму. – Помнишь, мы разговаривали, что, когда мне исполнится восемнадцать, мы вернемся к разговору о пилоне…

Волнуюсь страшно. Разговор начала наобум, надо было подготовиться.

– Ань, – мама складывает руки на груди. – Ну что за прихоть? Папа еще от того раза не отошел, давай не будем даже начинать.

– Я думала…

– Ань, я тогда так сказала, решив, что ты об этой глупости забудешь.

– Хорошо, – киваю, даже не представляя под каким бы предлогом смыться из дома на конкурс.

Первый будет проходить в Москве, в октябре. При всем желании такое не скрыть. Деньги на билеты и взнос у меня есть, подкопила с тех, что папа выдает каждую неделю, а вот то, что придется снова врать, напрягает.

Ложь стала моей постоянной спутницей. Это раздражает.

– Я вообще зашла с тобой поговорить, – мама меняет тему.

– О чем?

– Просто… узнать, как у вас с Мишей прошла встреча после его долгого отсутствия? Столько не виделись. Наверное, отвыкли друг от друга…

– Мам, ты снова про секс? – приподняв брови, сдергиваю маску и отхожу от стола для творчества.

– Хм. Секс?.. Ну можно и про него… Хотела напомнить про…

– Презервативы, – договариваю, округляя глаза от смеха. – Я все знаю, мам. Мне восемнадцать!..

– Это я в курсе. Просто решила напомнить и поговорить…

– Напомнить о сексе? Думаешь, уже пора?

– Нет. Анюта, блин, – она теперь тоже смеется.

– Мам, я еще в десять лет все знала. Мы живем в век технологий. Минет, куннилингус, сумата. Все знаю…

– А вот… последнее, – мама даже стягивает маску. – Это что еще такое?.. В первый раз слышу.

– Это японский термин. Так называется секс без проникновения.

– О, и такое бывает? – она вытягивает лицо и замолкает, явно что-то себе представляя.

Умру от смеха.

– Мам, боже. Прошу, прекрати!..

Продолжая хихикать, падаю на кровать и подпираю голову согнутой в локте рукой. Мама смотрит на меня внимательно, а затем поднимается и поправляет платье.

– В общем, галочку я поставлю – беседу профилактическую провела. С Мишей, надеюсь, Кирилл тоже поговорит.

– Только не говори, что вы, собираясь с Авдеевыми, обсуждаете наш секс, – морщусь, как от чего-то мерзкого.

– Никто ничего не обсуждает, Аня. Но, конечно, мы переживаем, потому что аборт…

– Аборт – это стресс для организма, а рожать в восемнадцать слишком рано, – заученно повторяю.

– Умничка, – мама подходит и наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. – Кнопка моя, – пальцем задевает кончик носа. – Я пошла. Папа должен вернуться с работы. Кстати, вы решили, с кем поедете в горы?

– С Ярославом.

– А четвертый кто? Его девушка?

– Вита Яичкина.

– Это, кажется, та, что работает реабилитологом в команде? Они с Яриком встречаются?

– Вроде того, – неопределенно отвечаю.

– Она симпатичная.

– Мам, – снова смеюсь. – Хватит. Ты сегодня весь день меня смешишь.

Яичкина симпатичная.

Да ну нет!

За три дня до нашего отъезда в горы начинаются нескончаемые, скучные дожди. Не то чтобы осенью это кажется чем-то странным, но такой продолжительной непогоды за восемнадцать лет я и не вспомню.

Настроение тоже невыразительное.

Кивнув Ярику, рассматривающему меня сквозь дворники, бегающие по лобовому стеклу «Форда», замечаю на пассажирском сиденье Виту Яичкину. Вернее, ее ярко-красную кожаную куртку и темные волосы, уложенные бесформенными волнами. Подозреваю, что наращенные, потому как за год они бы точно настолько не выросли.

И вообще, почему она так вырядилась в горы?

Отворачиваюсь, обходя небольшую лужу на дорожке и стараясь не испачкать свой спортивный костюм кремового цвета. Чтобы быть женственной, мне не нужно оголяться и накручивать локоны. Симбиоз природных данных и ежедневного спорта сделали мою фигуру обманчиво хрупкой, а кожу – сияющей и гладкой. Этого вполне достаточно, даже если нарядиться в мешковину.

У меня на голове темно-синяя кепка со значком «Родины», сверху накинут объемный капюшон толстовки. Для защиты от дождя. Завершает походный лук черная болоньевая жилетка Авдеева, которую он одолжил мне два года назад. Она тоже со значком любимой хоккейной команды.

– Привет, – Майк забирает сумку с запечатанным пакетом-подарком.

День рождения у него завтра, поэтому ограничиваюсь кивком.

– Здравствуйте,  – здоровается он с нашими родителями, которые тоже выходят из дома. У них в программе барбекю и посиделки у камина. Младшие дети Авдеевых остались с Розой.

– Привет, Миш, – мама заботливо стряхивает дождинки с моей спины и ласково сжимает предплечья. – Забирай принцессу!

– С наступающим, Мишаня, – делает шаг вперед мой отец.

Они обмениваются крепкими рукопожатиями.

Майк вежливо улыбается и берет мой чемодан. Закинув его в багажник своего «Танка», поправляет ремень на светлых джинсах, набрасывает капюшон толстовки на голову и застегивает такую же жилетку, как у меня.

– Поедем, Ань? – спрашивает хмуро.

– С погодой вам не повезло, ребята, – громко говорит Астра, кутаясь в теплое пальто. – Миша, следи, чтобы Аня не простыла…

– Ему бы за собой успевать следить, – грубовато комментирует дядя Кирилл.

Резко остановившись, окидываю быстрым взглядом Майка, а затем его отца, который прячет ладони в карманы брюк и смотрит прямо перед собой. Его жена, пытаясь сгладить взрывоопасную обстановку, снова улыбается.

Я поддерживаю Астру глуповатой ухмылкой.

Значит, такие времена у нас настали?..

Они что… поругались?

Впервые слышу, чтобы старший Авдеев высказывался о сыне таким пренебрежительным тоном. Не знаю, как реагировать на это правильно.

– И на дороге осторожно, Мих, – дает наставления мой отец, не обращая внимания на общую неловкость. – В горах сейчас может быть опасно. Ань, держи телефон при себе, я буду вам звонить, пока вы в пути, чтобы быть спокойнее.

– Ладно, папуль. – Отворачиваюсь и таращусь на Майка.

Нам теперь три часа ехать в одной машине?

А Вита с Яриком?

Просто отлично, черт возьми!

Находиться вместе Арктика и Тайга наотрез отказались. Поэтому пришлось разделиться. Если бы я поехала с Ярославом, а Авдеев – с Витой, наша легенда рухнула бы.

– Хорошо, я все понял. Всем пока, – Майк кивает в пустоту и тащит меня за руку к двери.

Обхватив теплую мужскую ладонь, сосредотачиваюсь на том, что под ногами. Не хватало еще устряпаться.

В салоне тепло и сухо. Скинув капюшон, поправляю кепку.

– Скажи, что тебе тоже прочитали лекцию о пестиках и тычинках? – спрашивает Авдеев, кивая на наших родителей, выстроившихся в ряд.

– А как же! – улыбаюсь намеренно весело и активно машу рукой.

– Я в сумке пачку презервативов нашел.

– Боже, перестань, – посматриваю на Астру и безнадежно краснею.

Уверена, это ее рук дело.

– Между прочим, «икс-икс-эль»…

– Серьезно?

– Хочешь – проверь…

Еще чего! Он предлагает проверить его… хм…

– Нашел чем гордиться. Это твоя мать, Авдеев. Сыночке-пресыночке она бы другие и не купила.

Кажется, кое-кто до глубины души оскорблен.

– Эй, мы, вообще-то, говорим о моем члене! – искренне возмущается он. – Попрошу делать это поуважительнее.

– Ну простите, – пытаясь не рассмеяться, закусываю нижнюю губу. – Оба! – стараюсь не пялиться на выступающий мужской пах.

– Вот, значит, как ты обо мне думаешь?..

Майк наконец-то направляет автомобиль к выезду из коттеджного поселка, и я достаю телефон, чтобы объясниться с Ярославом. Это будет ох как непросто.

– Я об этом вообще не думаю, – ворчу, прикладывая мобильный к уху. В памяти всплывают самые разные воспоминания, которые я всячески стараюсь забыть.