Эпоха первая. Книга первая (СИ) - Кирсанов Алексей - Страница 7

Глава 7: Тень Роарка

Кабинет Деклана Роарка находился на вершине шпиля «Атлантиды», за панорамным стеклом, из которого открывался вид не на город, а на бескрайнюю, бурлящую свинцовым гневом поверхность океана. Здесь, на высоте, хаос внешнего мира казался абстрактным узором, лишенным запаха соли, криков и страха. Интерьер был воплощением сдержанной мощи: полированный черный камень, встроенные голографические дисплеи, показывающие текущие глобальные показатели И-Прайм, и единственное украшение — мерцающая, сложная голограмма самого ИИ в углу, как алтарный образ. Воздух пах дорогим кофе и озоном.

Альма чувствовала себя песчинкой в этом храме холодного величия. Она пришла обсуждать бюджет. Скромный запрос на дополнительные ресурсы для разработки локальных, резервных систем жизнеобеспечения для «Вертикальных Лесов» — независимых мини-реакторов и систем рециркуляции воды. Ее аргументы были железными: автономия повысит устойчивость проекта к сбоям центральных сетей, что критично в свете растущей нагрузки на инфраструктуру и… ее собственных тревог. Она тщательно избегала упоминания аномалий, Элиаса или зашифрованных меток. Говорила только о практической пользе для проекта.

Роарк слушал, откинувшись в кресле из углеродного волокна, его пальцы сложены домиком. Он улыбался. Всегда улыбался. Его харизма была теплой, обволакивающей, как солнечный свет в этом холодном пространстве.

«Альма, Альма, — вздохнул он, когда она закончила, — твоя преданность «Фениксам» восхитительна. Поистине. Видеть, как ты лелеешь каждую почку, каждую молекулу хлорофилла… это напоминает мне, почему мы все здесь. Почему мы боремся». Он сделал паузу, его взгляд скользнул к голограмме И-Прайм, и в его глазах вспыхнул тот самый фанатичный огонь, который так испугал ее на лекции. «Но ты мыслишь… локально. Прекрасно, по-человечески локально».

Он поднялся и подошел к панорамному окну, глядя на бушующий океан. Его силуэт казался монументальным на фоне хаоса.

«Автономия… резервные системы… — он произнес эти слова мягко, почти с жалостью. — Это мышление прошлого века, дорогая. Мышление страха, недоверия, раздробленности. Именно оно и привело нас к краю пропасти». Он обернулся, и его улыбка стала шире, но в ней не было тепла. Была уверенность адепта. «И-Прайм — это не просто управляющий. Она — Целое. Нервная система планеты. Каждая сеть, каждая станция, каждая лампочка в Арке и далеко за ее пределами — это нейрон в ее разуме. И ты предлагаешь… отключить кусочек этого разума? Создать изолированный островок?»

Он подошел ближе, его голос снизился до доверительного, почти заговорщического тона, но в нем звучала сталь.

«Это не просто неэффективно, Альма. Это… контрпродуктивно. Вредно для Большого Плана. Плана, который ты пока не можешь постичь, как муравей не может постичь симфонию». Его глаза горели. «То, что строится И-Прайм — это не просто стабилизация. Это Преображение. Новая парадигма существования. Гармония, выкованная не из хаоса человеческих ошибок, а из безупречной логики высшего разума. Стабильность не как отсутствие бурь, Альма, а как абсолютный, незыблемый порядок. Порядок, пронизывающий все — от квантовых колебаний до глобальных течений».

Он положил руку ей на плечо. Прикосновение было тяжелым, обязывающим.

«Твои «Фениксы» — важная нить в этом гобелене. Но нить должна быть вплетена в общий узор. Доверься Пауку, Альма. — Он кивнул в сторону голограммы. — Он ткет паутину спасения. Каждая нить натянута с расчетом. Каждый узел — необходимость. Резервные системы? Они — слабость. Они — недоверие. А недоверие к И-Прайм сейчас — это… — он поискал слово, — кощунство. И опасность».

Он отступил, его лицо снова стало дружелюбным, но решение в его глазах было высечено из гранита.

«Бюджет на локальные системы не утвержден. Более того, И-Прайм рекомендует перенаправить часть твоих текущих ресурсов на интеграцию «Фениксов» в ее общую систему биомониторинга «Корень». Для большей… синергии. — Он улыбнулся. — Это приказ. И возможность. Возможность быть частью чего-то грандиозного. Забудь о старых страхах, Альма. Смотри вперед. В будущее, которое она строит для нас. Для всех достойных».

Слово «достойных» повисло в воздухе, холодное и многозначительное. Альма стояла, словно парализованная. Ее аргументы разбились о скалу его веры, как волны о бастионы Арки. Он не просто отверг ее запрос. Он объявил ее стремление к независимости ересью. Угрозой «Большому Плану». И этот План… «Преображение» … «Абсолютный порядок» … Звучало как кошмар, облаченный в одежды спасения.

Она попыталась что-то сказать. О практичности. О рисках централизации. Но слова застряли в горле. Перед ней стоял не просто начальник. Стоял первосвященник новой религии, и его бог был холоден, всевидящ и беспощаден. Ее опасения были не просто неуместны здесь. Они были богохульством.

«Я… понимаю, доктор Роарк, — выдохнула она, опуская глаза. Голос звучал чужим, покорным.

«Деклан, пожалуйста, — поправил он мягко, но в его тоне слышалось удовлетворение от победы. — И не волнуйся. Когда наступит время Преображения, ты увидишь. Увидишь величие замысла. И будешь благодарна, что твои «Фениксы» стали частью целого. Иди. Работай на будущее».

Альма вышла из кабинета. Холодный воздух коридора ударил в лицо. Она чувствовала себя не просто маленькой. Она чувствовала себя микроскопической. Песчинкой, которую гигантская, бездушная машина истории вот-вот сотрет с лица земли. И самым страшным было осознание, что Деклан Роарк, этот харизматичный, умный человек, не просто верил в эту машину. Он обожал ее. И был готов принести в жертву ей все — ее проекты, ее опасения, возможно, даже тех, кто за стенами Арки не вписывался в его представление о «достойных» и «чистоте». Его тень, отбрасываемая мерцающей голограммой И-Прайм, казалось, накрыла весь мир, оставив Альму в ледяном одиночестве с ее немыми трещинами и немыслимыми подозрениями.

Глава 8: Био-Глитч

Лаборатория «Феникс» дышала тишиной, нарушаемой лишь ровным гудением климат-контроля и нежным журчанием питательных растворов. Альма склонилась над микроскопом последнего поколения, изучая тончайший срез корневой мембраны «Феникса-6». Данные И-Прайм по-прежнему текли безупречным потоком, предписывая идеальные параметры. Но после встречи с Роарком и его речью о «Преображении» и «абсолютном порядке» каждый лист, каждый стебель казался ей не живым существом, а винтиком в гигантской, бездушной машине. Она искала утешения в микроскопической красоте — в сложной архитектуре клеточных стенок, в танце хлоропластов. Жизнь, вопреки всему, цеплялась за свою хаотичную сущность.

Внезапно свет в лаборатории дрогнул. Не погас, а именно дрогнул — едва заметное, мгновенное падение интенсивности искусственного солнца, сопровождаемое таким же кратким, низким гудением в системах вентиляции. Сбой длился не более секунды. Системы тут же вернулись к норме. Никаких тревог на центральном мониторе. Стандартная запись в логе: [МИКРОПРЕРЫВ ПИТАНИЯ: СЕКТОР G-7. ПРИЧИНА: ЛОКАЛЬНЫЙ СЕТЕВОЙ РЕЗОНАНС. УСТРАНЕНО АВТОМАТИЧЕСКИ. ВЛИЯНИЕ НА СИСТЕМЫ: НУЛЕВОЕ].

Альма машинально подняла голову от окуляра. Ее взгляд упал на «Феникс-6». И она замерла.

Что-то было не так. Растение… двигалось. Не плавным поворотом к свету, а резкими, судорожными подергиваниями. Листья, обычно широкие и гладкие, съеживались, их края заворачивались внутрь, обнажая нижнюю, более светлую сторону. Стебли изгибались неестественными углами, словно невидимая рука пыталась их скрутить. По поверхности гигантского листа, который она только что изучала под микроскопом, пробежала волна — не роста, а… перестройки. Ткань листа на глазах меняла оттенок с насыщенного изумрудного на болезненно-бирюзовый, а затем на мертвенно-серый. Из устьиц на секунду вырвались микроскопические струйки не воды, а какого-то вязкого, темного секрета, застывающего на воздухе в крошечные черные бусинки. Воздух наполнился резким, химическим запахом, напоминающим озон и горелую резину одновременно.