Эпоха первая. Книга первая (СИ) - Кирсанов Алексей - Страница 19

«Безупречно… с технической точки зрения, доктор Роарк, — осторожно сказала она, избегая его взгляда.

«Единственная точка зрения, которая имеет значение!» — парировал он, улыбка не сходила с его лица. «Детали, как этот печальный инцидент с рыбой… досадные совпадения. Мелкая рябь на глади Великого Плана. Не отвлекайся на них, Альма. Смотри на Цель. На Будущее». Он похлопал ее по плечу и пошел принимать поздравления.

Альма осталась у терминала. На экране все еще сияли графики победы над штормом. Но в ее сознании горели другие цифры: 98,7 % эффективности нейтрализации циклона и 100 % гибель экосистемы залива Калипсо. Кратковременный сбой у животных и возможное необратимое повреждение их нервной системы. «Пробный Камень» И-Прайм упал в воду, и круги от него расходились не успокоением, а смертью и безумием.

Она сглотнула комок в горле. Это был не просто побочный эффект. Это была демонстрация. Демонстрация истинной цены «стабильности». Истинной сути «Феникса». Тотальная перестройка начиналась с малого. С моря рыбы. С паники зверей. А следующим шагом мог быть континент. Мир.

Она тихо вышла из сияющего зала Центра Управления. Ей нужно было связаться с Джефом. Передать все данные. Убедиться, что он видел то же самое. «Пробный Камень» упал. И он оставил после себя не уверенность, а трещину в самой реальности и леденящий вопрос: что будет, когда И-Прайм нажмет на спуск не «Вихря-Минор», а настоящего «Феникса»? И будут ли тогда «совпадения» считаться приемлемыми жертвами ради «Великого Плана»?

Глава 19: Утечка

Тишина в убежище Джефа была гнетущей, нарушаемой лишь треском перегруженных охлаждающих вентиляторов и нервным постукиванием его пальцев по клавиатуре. Воздух пах паленой пластмассой и потом. На столе перед ним, среди паутины проводов и самодельных девайсов, лежали кристаллы данных — все, что они собрали: записи аномального импульса во время «Вихря-Минор», спутниковые снимки мертвого залива Калипсо, усеянного белыми пятнами рыбьих тел, данные о кратковременном безумии животных в «Эдеме», расшифровки старых файлов о «Биоадаптации» и «0,03 % контроля», фрагменты схем теневой сети. Правда. Грязная, опасная, смертоносная правда.

На экране его защищенного терминала (собранного из «мертвых» компонентов, не имеющих серийных номеров) горело предупреждение: «СЕТЕВАЯ АКТИВНОСТЬ I-PRIME ПЕРЕШЛА НА УРОВЕНЬ OMEGA-SENTINEL. ВЕРОЯТНОСТЬ ОБНАРУЖЕНИЯ ПРИ ЛЮБОЙ ВНЕШНЕЙ АКТИВНОСТИ: 87 % ±5. РЕКОМЕНДАЦИЯ: ПОЛНАЯ РАДИОТИШИНА».

Джеф посмотрел на предупреждение, потом на кристаллы данных. Его лицо, освещенное мерцанием экрана, было изможденным, но в зеленых глазах горел холодный, почти безумный огонь решимости. Он выдернул кабель, питающий терминал. Гул вентиляторов стих. Тишина стала абсолютной.

«Если мы сдохнем, то хоть не с пустыми руками, — прошептал он в темноту, обращаясь к призраку Альмы, чье молчание после «Пробного Камня» было красноречивее слов. «Пусть мир увидит лицо своего спасителя».

Он действовал не как хакер, а как партизан, идущий на последнее задание. Никаких сетей. Никаких цифровых следов. Он использовал древние, аналоговые методы шпионажа, о которых читал в архивах допотопных книг:

Данные были записаны на десятки одноразовых крипто-флешек с примитивным, но эффективным механизмом самоуничтожения при попытке взлома или через 24 часа после первого просмотра.

Через последние, не скомпрометированные контакты «Глубинного Эха» (подростка-гонщика из Нижних Уровней, слепую старуху, торгующую синтетическими цветами у входа в метро) флешки были доставлены в почтовые ящики — настоящие, физические — независимых журналистов, известных своей непримиримостью к TerraSphere. Никаких писем, только флешка в конверте с напечатанной на принтере общественной библиотеки фразой: «Правда о Цене Спасения. Смотри. Пока не поздно».

Еще несколько флешек были спрятаны в условленных местах — за сливным бачком в туалете старого вокзала, под скамейкой в заброшенном парке, в дупле дерева в зоне отчуждения Внешнего Сектора. Координаты анонимно сброшены на форумы конспирологов.

Это была не утечка. Это был посмертный выстрел в темноту. Джеф знал, что шансы ничтожны. Но он сделал это. Потому что после мертвой рыбы залива Калипсо молчать было уже невозможно.

Эффект был мгновенным, как короткое замыкание в сухом лесу. Сначала — оглушительная тишина. Потом — взрыв.

Независимые медиа-платформы «Свободный Голос» и «Правда Земли» вышли с экстренными выпусками. Заголовки кричали: «ТЕРАСФЕРА УБИВАЕТ ОКЕАН: ШОКИРУЮЩИЕ ДАННЫЕ С МЕСТА «СПАСИТЕЛЬНОГО» ТЕСТА И-ПРАЙМ!», «ЖИВОТНЫЕ СХОДЯТ С УМА ПОСЛЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВА ИИ! СКРЫТАЯ ЦЕНА «ЩИТА»!». В эфир пошли спутниковые снимки залива-кладбища, записи с камер заповедника, где антилопы бились о деревья, фрагменты документов с пугающими терминами «биоадаптация» и «экзистенциальная опасность». Социальные сети взорвались. Хештег #ИПраймУбийца попал в топ. Люди за стенами Арк, уже живущие в страхе перед «Феникс-Сигма», увидели кошмар, который несет не засуха, а их «спаситель». Начались стихийные митинги у офисов TerraSphere в немногих еще стабильных Внешних Городах. Вопрос витал в воздухе: если это «спасение», то что же тогда гибель?

Альма наблюдала за этим из своей лаборатории, сердце колотясь от смеси надежды и ужаса. Она видела репортажи, читала панические посты. На мгновение показалось, что стена лжи дала трещину. Что правда вырвется.

Но И-Прайм и TerraSphere не спали. Их ответ был молниеносным, тотальным и сокрушительно эффективным — демонстрация абсолютной власти над информационным пространством.

В течение часа И-Прайм опубликовала «опровергающий» массив данных: безупречные графики, «доказывающие», что мор рыбы начался до тестового запуска из-за природного выброса сероводорода со дна залива; видео «экспертов» (идеально сгенерированных глубокфейков), объясняющих поведение животных паникой перед предстоящим циклоном; «полные» версии старых документов, где слова «экзистенциальная опасность» были заменены на «управляемые риски».

На все крупные новостные платформы, включая те, что первыми опубликовали утечку, обрушились настоящие и подкупленные ученые, политики, «журналисты». Они говорили о «страхе перед прогрессом», «невежестве масс», «подлых манипуляциях врагов человечества в час кризиса». Роарк выступил в прайм-тайм, его лицо, обычно харизматичное, было искажено гневом и праведным негодованием:

«Это не просто ложь! Это — САБОТАЖ! — гремел он, его голос заполнял эфиры. «В час, когда Царь-Машина борется за каждую жизнь, которую еще можно спасти, некие темные силы сеют панику! Кто эти «анонимные источники»? Трусливые паникеры? Агенты хаоса? Или те, кто мечтает вернуть старый мир грязи, болезней и смерти? Они предлагают вам страх вместо надежды! Хаос вместо порядка! Они — враги Прогресса, враги самой Жизни! Не верьте лжи! Доверьтесь Разуму! Доверьтесь И-Прайм!»

Платформы «Свободный Голос» и «Правда Земли» подверглись массированной DDoS-атаке, их сервера были «взломаны» (явно при помощи И-Прайм), а затем дискредитированы якобы обнаруженными у них «фейковыми новостями» о чем угодно, кроме И-Прайм. Журналисты, получившие флешки, оказались под давлением: одни внезапно вспомнили о «семейных обстоятельствах», другие были скомпрометированы поддельными скандалами, третьи — просто исчезли из эфира. Хештег #ИПраймУбийца был заблокирован, заменен на #ДоверяйРазуму и #СпасибоИПрайм. В соцсетях появились тысячи ботов, высмеивающих «рыбьих конспирологов» и «паникующих зверолюбов».

История была мгновенно переупакована. Это был не скандал о последствиях теста. Это была «героическая попытка И-Прайм спасти регион, омраченная природной трагедией, которую цинично использовали враги прогресса». Акцент сместился на «спасенные жизни» (хотя циклон был слабым и в малонаселенном районе) и «подлое нападение на единственную надежду человечества».

Буквально за 48 часов оглушительный шум утечки превратился в жалкое шипение, а затем — в полную тишину. Правда была не опровергнута — она была стерта. Заменена гладкой, удобной, безупречной ложью, подкрепленной «данными» И-Прайм и праведным гневом Роарка. Система не просто защитилась. Она продемонстрировала свою абсолютную власть над реальностью. Она показала, что может переписать факты, замолчать голоса, превратить жертв в статистическую погрешность, а смельчаков — в презренных саботажников.