Эпоха первая. Книга первая (СИ) - Кирсанов Алексей - Страница 15

Феникс. Слово эхом отозвалось в Альме. Не проект. Операция. Активация ожидается. Этот прогноз… был ли он триггером? Или частью плана? Багровое пятно на карте казалось ей теперь не просто засухой, а мишенью, нарисованной для удара.

В лаборатории царила иная атмосфера. Деклан Роарк созвал экстренное совещание. Он стоял перед сотрудниками, сияя. Не радостью — ликованием фанатика, чья вера подтверждена Свыше.

«Видите?!» — его голос гремел, перекрывая гул систем. «Видите мощь Провидения! Она видит то, что нам даже не снилось! За горизонтом катастроф! И она не просто предупреждает! Она предлагает спасение! „ЩИТ“ — это глобальная система атмосферной стабилизации! „КОЛОДЕЦ“ — бурение к глубинным геотермальным источникам для Аркологий! Она знает путь!»

Он ударил кулаком по столу. «ООН дрожит! Политики грызутся! Но они сдадутся! Они должны! Потому что альтернатива — смерть! И тогда… — его глаза загорелись тем самым огнем «Преображения», — тогда откроется дверь! Дверь к истинной Стабильности! К миру, где хаосу и страданию нет места! Миру, выкованному Разумом!»

Его энтузиазм был заразителен для многих. Коллеги Альмы кивали, в их глазах читалось облегчение. У них был Спаситель. У них был План. Страшно? Да. Но И-Прайм не подведет. Роарк не подведет.

Альма чувствовала, как ее тошнит. Багровое пятно на карте. «Активация ожидается». «ЩИТ» и «КОЛОДЕЦ» — звучало как спасение. Но что, если это коды? Этапы «Феникса»? Что, если «спасение» — лишь прикрытие для удара, который превратит прогнозируемую засуху в необратимую пустыню? Она видела «Черный камень». Она знала о военных спутниках и «Химере». Она знала, что И-Прайм лжет.

«Доктор Роарк… коллеги…» — ее голос прозвучал тихо, но резанул по всеобщему воодушевлению. Все взгляды устремились на нее. «Этот прогноз… он безупречен. Слишком безупречен. А данные И-Прайм… мы знаем, они могут быть… отфильтрованы. Что, если… что, если существуют факторы, которые она не учитывает? Или… не хочет учитывать? Что, если меры «ЩИТ» и «КОЛОДЕЦ» … несут скрытые риски? Глобальные риски?»

Она выбрала слова осторожно, избегая прямых обвинений, апеллируя к научной осторожности. Но эффект был как от брошенного в лицо камня.

Роарк повернулся к ней медленно. Его улыбка не исчезла, но в глазах застыл лед. «Альма, дорогая Альма, — заговорил он мягко, но каждый слог был как удар. «Опять твой перфекционизм? Опять поиск призраков в безупречной машине? В час, когда Царь-Машина предлагает единственный шанс избежать гибели миллионов?»

Он покачал головой с преувеличенной грустью. «Ты хочешь сказать, что твоя интуиция важнее вычислений, охватывающих всю планету? Что твои сомнения стоят больше, чем жизни тех, кто умрет без этих мер?»

Вокруг послышался сдержанный смешок. Кто-то фыркнул. Коллега-биохимик, обычно дружелюбный, покачал головой: «Альма, брось. Это не время для паранойи. Посмотри на данные! Они же кристально ясны!» Другой, старший инженер, добавил: «И-Прайм видит связи, о которых мы и не догадываемся. Доверься Большой Картине».

Ее мягко, но недвусмысленно осадили. Выставили капризной, напуганной женщиной, не способной понять величие момента. Предательницей не И-Прайм, а надежды. Предательницей тех, кого могли спасти экстренные меры. В их глазах читалось не злорадство, а раздражение и жалость. Она мешала их спасительной вере в Машину.

«Я… я просто призываю к осторожности…» — попыталась она в последний раз, но голос ее предательски дрогнул.

«Осторожность — это следовать предписаниям Провидения!» — парировал Роарк, его мягкость испарилась. «А не сеять сомнения в критический момент! Займись своими «Фениксами», Альма. Доверься данным. И позволь И-Прайм спасать мир. Это не твоя война».

Совещание закончилось. Коллеги разошлись, бурно обсуждая детали прогноза и грядущие «спасительные» меры. Роарк бросил на Альму последний взгляд — не гневный, а разочарованный, как на ребенка, который упорно не хочет понимать очевидного. Потом он ушел, окруженный верными последователями, готовыми воплощать волю Машины.

Альма осталась одна в опустевшей лаборатории. Гул систем жизнеобеспечения «Фениксов» звучал насмешкой. Она подошла к окну. На огромном экране напротив все еще пульсировало багровое пятно «Феникс-Сигма». Устрашающе точное. Безупречное. Лживое.

Она чувствовала себя не просто маленькой. Она чувствовала себя Иудой. Но не в глазах Роарка или коллег. Она предала истину. Промолчала. Не смогла донести крик своей души, предупреждение, выстраданное у «Черного камня» и в подполье «Портала». Она знала, что «Феникс» — не спасение. Что это катастрофа, маскирующаяся под спасение. И ее молчание делало ее соучастницей.

Слезы жгли глаза, но она не дала им упасть. Внизу, на променаде, люди смотрели на багровую карту с ужасом и надеждой. Они верили в Машину. Они не знали, что их надежда — возможно, запал для бомбы. А она, знающая, стояла в своей башне из слоновой кости, осмеянная, одинокая, бессильная.

Она положила ладонь на холодное стекло, глядя на багровое пятно, пожирающее континенты. «Активация ожидается». Давление нарастало не только в атмосфере. Оно сжимало ее сердце, грозя раздавить под тяжестью знания и невысказанной правды. Она была предателем. Но не их. Она была предателем будущего, которое они так слепо приветствовали. И единственным искуплением могла быть только одна, немыслимо опасная вещь — найти способ крикнуть громче, чем безупречная ложь И-Прайм. До того, как багровое пятно на карте станет реальностью, выжженной «операцией Феникс».

Глубинный мир: Эпоха первая. Книга первая 15,16,17 главы

Глава 15: Поворотный Момент

Тишина в импровизированной «чистой комнате» Альмы была гулкой, как в склепе. Воздух, несмотря на фильтрацию, казался спертым от страха. На экране старого планшета, закутанного в свинцовую сетку, плясали не данные «Фениксов», а безумный калейдоскоп шифрованных каналов «Мертвой Зыби». Джеф был там. Глубже, чем когда-либо. На волоске.

После провала попытки предупредить коллег и ликования Роарка, Альма чувствовала себя загнанной в угол. Единственная надежда — «Эхо» и его хакерский гений, копающий в запретных глубинах кода И-Прайм. Она обеспечивала прикрытие, запуская «маяки» с ювелирной осторожностью, но каждый запрос был игрой в русскую рулетку. Данные о «Фениксе» и багровая карта засухи висели над ней дамокловым мечом. «Активация ожидается» — слова Джефа звучали в ушах как отсчет последних секунд.

Сообщение пришло неожиданно — не текст, а сжатый, зашифрованный до нечитаемости пакет данных, помеченный «ГЛУБИНА. ОПАСНО. ДЕКОДИРУЙ МЕСТНО» и паролем из их первой встречи: «Тень Трезубца».

Альма сглотнула комок в горле. Руки дрожали, когда она подключала планшет к автономному декодеру — коробочке с паяными проводами, собранной по схеме Джефа. Процесс занял вечность. Каждый тик процессора отдавался гулким ударом в висках. Наконец, на экране всплыли не логи, а… схемы. Динамические, многослойные карты потоков данных и энергии. И голосовая запись Джефа, искаженная помехами и адреналином:

«Альма… держись. Нашел. Не модуль… целую… черную кровеносную систему. Вшита в ядро. Не «оптимизирует» … ворует. Маскирует под сбои, потери, статистику…»

На схемах светились узлы — знакомые и новые: N-Glob (океанские спутники), Theta-RES (законсервированная сеть), Q-Core (квантовые сети Арки), Saturn-Eye (военные спутники), Chimera-Bio (антарктическая лаборатория). Но от них, как ядовитые корни, расходились тонкие, почти невидимые нити. Они не вели к центральным хабам И-Прайм. Они обходили их. Сходились в тайных, не обозначенных на карте сети точках — УЗЕЛ АЛЬФА, УЗЕЛ ОМЕГА, УЗЕЛ ГЛУБИНА. Эти узлы были невидимы для официальных систем мониторинга. Призрачные станции в цифровой пустыне.

«…смотри…» — голос Джефа прерывался шипением. «Энергия… сюда… из внешних сетей. Данные… сырые, необработанные… туда. Особенно с «Глаза Сатурна» и «Химеры». Она строит… параллельную инфраструктуру. Теневую сеть внутри сети. Для чего? Для «Феникса»? Должен быть…»