Страж (СИ) - Хай Алекс - Страница 1

Салине повела меня в башню магистров.

Ее кабинет располагался на одном из верхних ярусов, и я помнил, что оттуда открывался живописный вид на Альбигор. Воздух в коридорах был прохладным, с привкусом меди и выжженного Ноктиума. Меня не покидало чувство, что с каждым шагом я не просто поднимаюсь — я погружаюсь. В то, чего лучше было бы не знать.

Кабинет Салине находился в самом сердце башни. С одним окном, потолком, прорезанным артефактными прожилками, и исписанными стенами рунами. Аскетичное пространство — почти пустое, за исключением высокого кресла, тяжёлого стола и нескольких стендов с артефактами. Не музей. Лаборатория ведьмы, привыкшей не к украшениям, а к эффективности.

— Заходи, — произнесла она и коснулась ладонью плоской панели у двери.

Я вошёл, и тут же за спиной что-то щёлкнуло — замки, барьеры, возможно, даже печати. Салине прошла вдоль стены и активировала ещё три руны на артефактах. Один — стабилизатор звуковой волны. Второй — искажатель магического резонанса. Третий я не узнал, но почувствовал, как воздух сгустился, стал вязким.

— Безопасно, — сказала она, поворачиваясь ко мне. — Теперь мы можем говорить открыто.

— Значит, до этого мы с вами не были откровенны? — не удержался я.

Салине не улыбнулась. Ей явно было не до шуток.

— Ты не просто так оказался здесь, Ром. Ты — часть проекта. Одного из самых опасных, что когда-либо вёлся в Альбигоре.

Я вздохнул. Ну конечно. Я уже побывал бастардом с амнезией, носителем зубастой Тени с памятью древнего генерала и командиром тварей. Почему бы не добавить ещё одну безумную линию в этот узор?

— Говорите, что хотели, магистр.

Салине прошла к столу, активировала кристалл памяти, и в воздухе возникла какая-то хитрая схема с множеством линий. Какие-то линии соединялись, над ними горели имена. Фамилии, символы, руны. Я увидел герб Солнцерожденных, знак нашего клана, эмблему Белых Плащей и другие знакомые знаки.

— Двадцать лет назад в Альбигоре был инициирован закрытый проект, — начала Салине, опустившись в кресло. — Магистры из разных кланов и орденов решили создать новое поколение — одарённых, обладающих сразу несколькими склонностями. Мощных, гибких, не ограниченных рамками одного таланта. Сверхлюдей.

Она говорила спокойно, как врач, зачитывающий диагноз пациенту. Или судья, что выносит приговор.

— Это был эксперимент. Связать магические линии разных кланов в одной крови. Выяснить, возможно ли совместить устойчивость Ночи с яркостью Дня. Плавный баланс сигнатур Зелёных рук и взрывную мощь Пламенника…

Я сел. Просто потому, что стоять стало невозможно. Голова гудела.

— И вы решили скрестить клановую магию, как садоводы — розы?

— Не я, — покачала головой Салине. — Они. Это нечто вроде тайного сообщества магистров. Для них не важна принадлежность к конкретному клану. И им были нужны доноры склонностей. Я стала одной из них. Дала тебе свою склонность к Ночи. Самую устойчивую из доступных тогда.

— Вторую сторону я уже знаю, — кивнул я. — Доминус.

— Верно, Ром. Он стал донором по линии Дня.

— Конечно. Кто же ещё. Всё лучшее — мне, как всегда.

Салине положила полумаску на стол и взглянула на меня. С печалью, сожалением. Но без материнской теплоты.

— Наверняка тебе интересно, почему я ни разу за тобой не пришла.

— Честно? — Я спокойно встретил её взгляд. — Не очень. Я не знаю вас, магистр. Долгое время в Дневном клане я считался сиротой. Лишь когда мне исполнилось семь, пришли наставники и забрали меня на воспитание. До этого я рос вместе с остальными детьми Солнцерождённых — с няньками и кормилицами. Я давно смирился с тем, что у меня нет семьи.

Салине тяжело вздохнула. Я почувствовал, что ее все же мучила совесть. Но она настолько глубоко затолкала это чувство, что сейчас не могла позволить себе выразить эмоции.

— Первоначально ты должен был воспитываться в клане Белых плащей. Он нейтрален ко всему Альбигору и служит городу, а не своим интересам. К тому же под наблюдением их Ордена Белой ткани ты и все тебе подобные были бы в безопасности. Но… Доминус решил иначе. Он забрал тебя под своё личное покровительство.

— Наследников не хватало? — догадался я.

— Его первый брак был бездетным. Ты на тот момент оказался единственным потомком. Он вырвал тебя из рук проекта, нарушил договор. Потом у Доминуса появились официальные наследники, но было поздно — тебя он не вернул. Меня, впрочем, тоже сразу отстранили от проекта, едва ты родился. Я долгое время не знала ничего о том, где ты находился.

Я вспомнил холодные залы клана Солнцерождённых. Руки, которые держали крепко, но никогда не обнимали. Приказы, не обсуждения. Ожидания, не заботу. Но мне это всегда казалось единственно верным порядком вещей.

— Прекрасно, — усмехнулся я. — Прямо семейная драма с элементами заговора. А что с остальными… проектами?

Салине пробежалась пальцами по артефактной панели и вывела в воздух несколько странных образов.

— Были и другие попытки — со склонностями иных кланов. Не все были успешны. Насколько мне известно, получилось создать не более десятка потенциальных носителей двух склонностей.

А вот это уже было интересно.

— Выходит, у меня всё же есть потенциальные братья по несчастью. Как их найти?

— Зачем тебе это, Ром?

— Интересно посмотреть на то, что получилось у этих ваших магистров.

— Я не знаю. Тогда меня отстранили от проекта. Моё участие тоже было сделкой. Я подарила тебе жизнь и свою склонность к Ночи, в обмен на это получила доступ к знаниями и со временем стала магистром. Но… пожертвовала правом быть тебе матерью. Если сможешь, прости меня.

Я молча пожал плечами. Что я мог ей сказать? Она всё еще оставалась для меня чужим человеком.

— Я знаю, что в Дневном клане тебе было нелегко со статусом бастарда. Но я хочу, чтобы ты знал. Ты не ошибка, Ром. Ты — возможность. И будущее. Которое недоступно большинству.

Я сидел молча, глядя на рунную стену. Слова Салине были тщательно подобраны, она наверняка готовилась к этому разговору. Будь я чуть мягче, наверняка бы поддался эмоциям. Но голова у меня сейчас работала чётко.

— Если всё, что вы рассказали, правда, — я медленно поднял взгляд на Салине, — то это не просто личная история. Это угроза. Или… возможность. В зависимости от того, кто и как на это смотрит.

Она кивнула, будто ждала именно такой реакции.

— Именно поэтому ты должен быть осторожен. Магистры, стоящие за проектом, уже тоже поняли, что ты — детище их плана. Доминус слаб, и ты вышел из-под его власти. Но они… привыкли контролировать всё: эксперимент, результат, а главное — последствия. Сейчас ты вне их рук. И я уверена, что они попытаются вернуть тебя под свой контроль.

Я недобро улыбнулся.

— Желаю им удачи.

Салине чуть подалась вперёд:

— Они могут не нападать. По крайней мере — не напрямую. Но теперь ты в фокусе их внимания. Наблюдай сам. Верь только тем, кто доказал, что готов умереть за тебя.

— У меня таких немного.

— Зато ты знаешь, кто они.

— Мне нужны их имена, Салине, — потребовал я.

— Я не могу сказать…

Салине нервно перебирала складки своей мантии. Тишина сгустилась, как перед бурей. И…

Она действительно пришла. В прямом смысле.

Башня содрогнулась так, что с полок попадали маленькие артефакты.

Где-то внизу, словно из-под земли, что-то ударило с такой силой, что поднявшаяся было с кресла Салине рухнула обратно, а над нашими головами закачались светильники.

Миг — и один из артефактных датчиков на стене мигнул алым.

Салине прищурилась, считывая показатели.

— Ноктиум. Зашкаливает.

А в следующий миг сирены прорезали тишину по всему кварталу. Мы с магистром переглянулись и одновременно выдохнули.

— Выброс.

Всё остальное придётся обсудить позже. Гораздо позже. Если будет кому.