Контур забвения (СИ) - Уленгов Юрий - Страница 5

Ладно. Для начала, то, что я жив — уже неплохо. А дальше приложится. Дальше разберемся.

Почему-то я был в этом твердо уверен.

Подходящее укрытие нашлось в одной из квартир третьего этажа. Выбор был прост: двери остальных квартир пришлось бы вскрывать, эта же оказалась приоткрытой. С одной стороны, вероятно это должно было меня насторожить, а с другой — ну не было у меня сейчас ни сил, ни инструментов, чтобы взламывать тяжеленные стальные панели, из которых состояли двери на этаже. Потому я постоял у двери, прислушался, и, не услышав ничего подозрительного, решительного ухватился за край руками.

Дверь открывалась нехотя, со скрипом и значительным усилием. Петли то ли заржавели, то ли заклинили… Что, в целом, было очень неплохо: значит, в течение значительного времени ими никто не пользовался. Открыв дверь на достаточную ширину, я проскользнул внутрь и снова прикрыл ее за собой.

Квартира оказалась вполне стандартной. Большая гостиная, разбитая инфопанель на стене, кухонный модуль, спальный отсек… Я огляделся. Как ни странно, сохранилась квартира очень неплохо, разве что пыли нанесло толстым слоем, да все ткани сгнить успели. А, ну и еще труп в драном камуфляже ничком валялся посреди комнаты в окружении окровавленных перевязочных материалов. Интересно… Это один из тех тридцати процентов выживших, правильно понимаю? Лежит-то не так давно, судя по всему…

Я аккуратно перевернул труп и кивнул, глядя на безобразную рану с обгоревшими краями в животе у трупа. Ну, да. Такое не перевяжешь. Интересно, чем это его так, а?

Присев на корточки, я принялся без церемоний обшаривать тело. Что бы у него ни нашлось в карманах, ему оно уже ни к чему, а вот мне может пригодиться.

Однако, к моему удивлению, карманы были абсолютно пусты. А еще — рядом не было видно ни рюкзака, ни оружия. Одно из двух: то ли передо мной удивительно беззаботный пассажир, путешестовавший по дивному новому миру налегке, то ли до меня здесь кто-то все-таки уже побывал. И во второй вариант верилось сильно больше.

— Регистрирую маломощный источник энергии, — проговорил вдруг Симба. Я вскинул брови, поднял голову и огляделся. Ага. Наверное, это оно.

У стены, в углу между кухонным модулем и стенкой лежала небольшая серая коробочка. Я потянулся, взял ее в руки…

— Стандартный гражданский коммуникатор, — отрапортовал Симба. — Заряд практически на нуле, переведен в энергосберегающий режим. Попытка подключения…

Ого! То есть, электронный зануда в моей башке и так умеет, да? Это интересно.

— Успешно. Копирую информацию. Успешно. Анализ…

Симба на некоторое время замолк. Когда мне показалось, что молчание слишком уж затянулось, я решил его прервать.

— Ну и как? Удалось что-нибудь найти?

— Ответ утвердительный. Большая часть информации удалена пользователем. Обнаружены навигационные карты. Анализирую… Накладываю на местность… Успешно. Вывожу карту на оптический слой.

Перед глазами развернулась голографическая проекция с мерцающей точкой, обозначающей мое фактическое местоположение. Я внимательно рассмотрел карту и хмыкнул.

Эту местность я совершенно точно знал. Вот только более чем уверен — когда я наблюдал ее в прошлый раз, выглядела она совершенно иначе.

И никакой ядерной войны на тот момент еще не было.

Я сидел в комнате на третьем этаже полуразвалившейся девятиэтажки и пытался осмыслить полученную информацию.

Итак. Я очнулся в подвале разрушенного дома, меня едва не убил спятивший киборг, а нейроимплант в моем мозгу — искусственный интеллект с эмпатией на уровне электрочайника — рассказал, что теперь я — синтетический организм, экспериментальная модель, проект «Защитник», а человеческая цивилизация наконец-то добилась того, к чему стремилась с момента своего возникновения. И, к сожалению, это не абсолютное бессмертие и мир во всем мире. С точностью до наоборот. И теперь вокруг меня разрушенная Москва образца две тысячи девяносто второго года от Рождества Христова, если верить информации, полученной из коммуникатора, по улицам рыщут кровожданые хищники, от человечества осталось хорошо, если тридцать процентов, а сам я умру через двое суток, если не пойду туда, не знаю куда, и не сделаю. то, не знаю что. Прекрасно. Просто прекрасно.

Две тысячи девяносто второй год… У меня это вызывает подсознательное отторжение. Но вот почему — я сказать не могу. Что за ерунда? Сколько лет прошло с того момента, как я… Как я что? Дьявол!

Я не помнил. Ничего, кроме своего имени и того, что я служил… Где? Когда? Об этом история тоже умалчивает. Да уж. Как-то не очень много информации. Версию не построить. С одной стороны — вроде как все ясно. Я был силовиком, это точно. Потом из меня сделали синтета. «Ха-ха» три раза. Исчерпывающая информация. Кто это сделал? Зачем? И как я вообще оказался в этом затхлом подвале? Ничерта не помню…

— Симба, сейчас, когда у нас больше времени, может ты расскажешь, чем мы вообще занимались в этом твоем Эдеме? Есть предположения, как мы попали в этот гребаный подвал?

— Ответ отрицательный. Информация отсутствует.

Я выругался.

— Слушай, ну ладно у меня амнезия, а с тобой-то что? У тебя же наверняка есть что-то вроде жесткого диска, ты же должен все помнить…

— Импланты носителя подверглись направленному электромагнитному импульсу, — тут же ответил Симба. — Это привело к экстренной перезагрузке, во время которой в программное обеспечение был внедрен вредоносный код. Без подключения к диагностическому модулю Эдема лечение невозможно, поэтому файлы были перемешены в защищенное хранилище.

— Так, — я нахмурился. — Понятно, что ничего не понятно. Ты можешь нормально объяснить?

— Уточняю, — отозвался Симба. — В момент ближнего боя с зараженным кибернетичеким юнитом противника произошло соединение через тактильный интерфейс. Это стандартный порт для обмена тактическими пакетами между юнитами Эдема. Протокол был активирован автоматически.

Я прищурился.

— И что, ты просто взял и открыл ему дверь?

— Пакет данных имел корректную цифровую подпись и внешне соответствовал стандартам GenTek. Защитные фильтры классифицировали его как допустимый. После распаковки в буфере обмена был активирован скрытый вирусный модуль.

— Отлично. Прямо в мозги пустили, — я вздохнул. Никогда не доверял вот этой вот всей хитромудрой электронике. И, как показывает практика — не зря. Нельзя верить тому, что не можешь починить при помощи молотка, зубила и какой-то матери. Чистая механика. Остальное — от лукавого.

— Корректировка: вирус внедрился в аппаратные интерфейсы между твоим мозгом и нейромодулем. Одновременно был инфицирован блок архивации — внешний модуль, содержащий цифровую копию твоей памяти и боевого опыта.

Я вдохнул. Медленно.

— Вот это уже плохо звучит.

— В момент атаки вирус заблокировал антивирусный мониторинг, затем начал поэтапно переписывать ключевые протоколы, включая модули опознавания и привязки к ядру Эдема. Чтобы остановить распространение, я изолировал блок архивации и перевёл его в защищённый режим. Это прервало доступ к большей части записанных данных.

— Подожди… То есть ты хочешь сказать, что я не помню, кто я, потому что… у меня мозг на флешке? — фильтровать цифровой шум Симбы было сложно, но я старался изо всех сил. И, кажется, мне удалось вычленить главное.

— Корректировка: часть когнитивных паттернов и боевых алгоритмов была выгружена в цифровое хранилище для ускорения обработки и перезаписи. После повреждения этого блока — и его последующей изоляции — система не смогла восстановить доступ к данным. Биологическая память — фрагментарна. Извлечение информации возможно лишь при соединении с терминалом Эдема или с резервной системой восстановления.

— А если не получится? — не то, чтоб я всерьез разбирался во всей этой компьютерной лабуде, но теперь причины моей странной амнезии стали немного понятнее.