Магнат (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 26

Я видел, как изменилось его лицо. Усталость и апатия исчезли, сменившись изумлением.

— Я готов излагать свои мысли по-русски, — продолжал я с тем же напором, — или по-французски, если так будет угодно вашему высочеству. Но не по-польски. Ни одного слова более!

Он смотрел на меня в упор, и его голубые глаза, до этого тусклые, начали загораться интересом.

— Весьма… патгиотично, господин Тагановский, — медленно проговорил великий князь, и в его голосе уже не было прежней апатии. — Что ж, я вас понимаю. Будем говогить по-гусски. Так о чем еще, кроме вашего сына, вы хотели со мной побеседовать? Мадемуазель Кузнецова упоминала о неком деле государственной важности.

Это был мой шанс. Пора брать быка за рога.

— Прежде всего, ваше высочество, прошу посодействовать скорейшему принятию меня в русское подданство, по возможности, безо всех этих утомительных формальностей. Ведь это необходимое условие для усыновления, не так ли⁈

Великий князь кивнул.

— Будьте покойны, подданство у вас будет! Уже на этой неделе выйдет рескрипт его императорского величества!

Вдохновленный успехом, я быстро продолжил:

— Ваше императорское высочество, я прибыл сюда не только как частное лицо, но и как поверенный в делах групп московских и сибирских промышленников. И речь идет о деле, которое, я уверен, очень близко к сердцу. О железных дорогах!

Он нахмурился, и на его лице снова появилась тень усталости.

— Опять железные дог’оги… Я столько слышал о них в последнее вгемя, и, увы, почти ничего хог’ошего.

— Именно поэтому я и здесь, — подхватил я. — Вашему высочеству, однако, известно о делах, которые творятся в главном обществе. Но, возможно, вы не знаете всего масштаба борьбы.

Я вытащил из портфеля ручку с письмом сенатора Глебова и аккуратно положил ее на край стола.

— Разрешите представить вашему вниманию предварительные результаты сенатской ревизии о выкупе земли под строительство Московско-Нижегородской дороги. Факты, изложенные здесь, неопровержимо доказывают не просто бесхозяйственность, но и прямое, циничное хищение казенных и акционерных средств со стороны французского правления!

Константин Николаевич ненадолго протянул здоровую руку и взял письмо. Он читал медленно, и по мере чтения его брови сходились все ближе к переносице, а на щеках снова проступал нездоровый, гневный румянец.

— Мошенники… — пробормотал он, дочитав. — Казног’крады… Они водили за нос и меня, и государя…

— Это лишь малая часть, ваше высочество, — проговорил я и, видя, что почва подготовлена, решил напирать далее. — Но я пришел не с жалобами, а с предложением. Московское купечество во главе с таким столпом, как Василий Александрович Кокорев, готово взять на себя оздоровление общества. Они готовы заложить свои капиталы, навести порядок и построить дороги в срок, основываясь на русских инженерах и русских рабочих.

Великий князь отложил письмо и посмотрел на меня с нескрываемым скепсисом. Его первоначальное удивление сменилось холодной иронией человека, который уже не раз слышал о подобных прожектах.

— Кокогьев? Да, я слышал о нем. Откупщик, миллионщик. Человек, без сомнения, хваткий. Но одно дело — тор’гать вином и совсем дг’угое — стг’оить железные дороги. Вы предполагаете, какие капиталы для этого нужны? Десятки, сотни миллионов! Хватит ли у всего московского купечества таких средств? Я сильно сомневаюсь.

Он встал с кресла и, придерживая раненую руку, медленно зашел за кабинет.

— И навыки… — Он остановился и посмотрел на меня в упор. — Где вы возьмете компетентных специалистов? У нас их почти нет. Мы, как известно, нанимаем иностг’ранцев, платим им бешеные деньги, терпим их выходки, потому что своих инженеров, способных постг’оить железнодог’ожный путь, можно пересчитать по пальцам одной руки!

Его голос был полон горечи и разочарования.

— Я понимаю ваше патг’иотическое рвение, господин Тарановский. Но нужно смотреть на вещи реально. Если бы за вашим Кокоревым стояли дома из Парижа или Лондона, да, это был бы серьезный разговор. У них есть и деньги, и опыт, и инженеры. А так… — он махнул здоровой рукой. — Даже после того, как мы с позором выгоним этих французских директоров, о чем, к слову, уже идет речь в комитете министров, все сводится лишь к замене одних иностг’анцев другими. Немцами, англичанами, бельгийцами… Но никак не вашими московскими купцами. Это утопия, сударь.

Приговор прозвучал четко и окончательно. Он не верил — ни в русские деньги, ни в русские умы. Черт. ЧЕРТ!!!

Слова великого князя прозвучали в оглушительной тишине кабинета как удар молотка судьи. Этими словами он перечеркнул все мои планы, все надежды Кокорева, всю нашу тщательно выстроенную схему. Пофиг на воровство французов — лишь бы не иметь дело с русскими. И это русский великий князь! Хотя чему я удивляюсь — чего, б***ь, еще ожидать от человека, который гундосит, как истый, мать его, парижанин? Ему наверняка с детства дули в уши: Европа то, Европа се, вот бы и у нас, как в Европе, да куда нам, сиволапым… И вот, пожалуйста, получите на шею всяких там Рекамье и д’Онкло.

Впрочем, уж по поводу финансов-то мне есть что сказать этому грассирующему великокняжескому недобитку!

— Ваше императорское высочество, — произнес я, и мой голос, к собственному удивлению, прозвучал спокойно и уверенно. — Вы совершенно правы: строительство железных дорог требует колоссальных средств. Средств, которых в московском купечестве, возможно, и нет в полном объеме. Но что, если я вам скажу, что деньги не нужно искать в Париже или Лондоне? Что они здесь, у нас, в России, буквально лежат под ногами?

Константин Николаевич смотрел на меня с недоумением, смешанным с раздражением. Похоже, сейчас я близок к тому, чтобы схлопотать в его глазах статус назойливого прожектера, не желающего смириться с реальностью.

— О чем вы говорите, господин Таг’ановский? Новые пошлины? Внутренний заем? Все это уже обсуждалось.

— Нет, ваше высочество. Не нужно отягощать поборами ни население, ни купцов. Надобно просто взять и поднять золото, лежащее в наших недрах.

И я выложил на стол пухлую папку с надписью: «Проект документа акционерного общества „Сибирское Золото“».

— Да, речь идет о золоте, ваше высочество. О золоте в Сибири!

Он молча смотрел на рычаг, не прикасаясь к нему.

— Я знаю о сибирских пг’иисках, — произнес он наконец. — Да, они дают доход для казны. Но это ручейки, а для железных дорог нужна полноводная река!

Тут во мне вдруг проснулся азартный лектор, убеждающего скептически настроенную аудиторию. Да что ж ты такой тупой, все ведь очевидно, ясно как божий день!

— «Ручейки», потому что сейчас мы добываем золото примитивно, по-дедовски! — произнес я несколько громче, чем позволяли правил этикета. — Кайлом и лопатой! Вычерпываем лишь то, что лежит на поверхности. А там еще целые бездонные кладовые, спрятанные в песках, болотах, в руслах золотоносных рек. Надо взять их, да не руками, а с помощью технических средств. И у меня есть ключ к этим сокровищам! Вот, ваше высочество!

Широким жестом я распахнул папку, один за другим вынимая и раскладывая на столе листы.

— Это не просто прииск, это новая эра в золотодобыче! Мы не будем ковырять землю лопатами. Мы будем бить в нее мощными струями воды под давлением, размывая целые пласты золотоносных песков. Это называется гидроразработка. Мы будем прокладывать в шахтах рельсовые пути для вагонеток, чтобы вывозить руду не тачками. Мы будем использовать динамит! Господин Нобель вскоре начинает выпуск новой, мощной взрывчатки, чрезвычайно удобной для того, чтобы дробить скальную породу!

Перевернув еще страницу, я разложил перед князем схемы технологических процессов.

— Мы не потеряем ни грана драгоценного металла, будем извлекать самые крохотные частицы золота из руды с помощью амальгамации, то есть с применением ртути и цианирования. Это технологии, которые в России до сих пор не распространены! Такой подход позволит нам увеличить выход золота с каждого пуда руды на десятки процентов, а кое-где и в разы!