Позывной «Минус» (СИ) - Камнев Валерий - Страница 79

— Кто ты? — проговорил Барщевский пересохшим ртом.

— Какая разница⁈ — ответил Серёга. — Ты — Семён? Корреспондент⁈

— Я, — привязанный неуверенно кивнул. — Развяжи меня.

— Подумаю, — негромко сказал Минус. — Тут торопиться нельзя. Там на улице двое убитых полицейских лежат и мой друг. Нехорошая история выходит.

— Ты убил их⁈ — произнёс корреспондент, то ли радостно, то ли удивлённо.

— Не я, — соврал Минус. — Друг мой. Да один из них его тоже достал. Не повезло Мише, царство небесное ему.

— Развяжи, а⁈ — просяще заговорил Барщевский.

— Дело сложное, — Серёга скривился. — Нужно решить, что дальше делать.

— К врачу мне надо! — заявил корреспондент. — Ты на руки мои посмотри! — добавил он плачущим голосом.

Минус заглянул за спинку стула. На правой кисти Барщевского не хватало двух пальцев, большого и указательного. Серёга огляделся и произнёс:

— Значит так, меня здесь не было. И не вздумай сболтнуть! Я сейчас повалю твой стул. Надо сделать вид, что ты сам освободился. Вон топорик в углу. Я его подтащу сюда, а ты попробуешь верёвки перетереть, чтобы было достоверно. Мне с полицией дело иметь ни к чему.

— Хорошо, — согласно кивнул Барщевский. — А что мне говорить?

— Всё как было, только без меня. Скажешь, что пальба началась, а потом стихла. Ты посидел-посидел и решился освободиться. Давай, не теряем время!

Дождавшись, когда журналист медленно выпутается из верёвочной паутины, Минус тихо заговорил:

— Ты знаешь, кто тебя поручил изловить?

— Догадываюсь, — Барщевский с убитым видом смотрел на свою руку. — Лядов, кто же ещё! Только он мог сыскным такое щекотливое дело поручить.

— А Чаплинский?

— Мог, конечно, — неуверенно ответил корреспондент. — Неужели он с ними заодно⁈

— Да, — хмуро кивнул Серёга. — Он с ними заодно, потому и Брандорфа отстранили. У тебя в редакции люди надёжные есть?

— Есть, — уверенно заявил Барщевский, — у нас коллектив проверенный.

— А фотограф?

— Да, Петя Костюк. А что?

— Нужны они будут. Если ты сейчас дойдешь куда и полицию вызовешь, то не удивлюсь, если тебе помогут пропасть. Сейчас пойдём в сторону Кирилловской, там придумаешь откуда позвонить. Можешь прямиком в редакцию «Ведомостей» заявиться. Хуже не будет. Они ведь тоже признание опубликовали. А от них позвонишь кому-то из своих, чтобы примчались мигом и опросили тебя, а потом уже полицию наберёшь. На улице сейчас, как выйдем, обшаришь убитых полицейских. Надо, чтобы ты удостоверения взял с собой. Пусть фотограф снимет тебя с ними и сразу в номер. А то отвертятся.

— Взял… — корреспондент поглядел на правую руку и слёзы закапали на дощатый пол.

— Левой возьмёшь, — фыркнул Серёга, — и не реви. Тебе повезло сегодня. Очень повезло. Без пальцев прожить можно, — он поглядел на убитого горем журналиста и ободряюще произнёс:

— Не о том думаешь! Пальцы не вернуть, зато у тебя сенсация в руках! Ты только представь, какие заголовки по всей России будут! Это же просто бомба! Ты завтра знаменитым проснёшься! — заявил Минус, хоть совсем так не думал.

Но на Барщевского, к удивлению, подействовало. Он немного подобрался и вышел наружу. Даже документы убитых достал самостоятельно. Удостоверение первого из полицейских сильно пропиталось кровью и Минус с трудом разобрал фамилию Васильченко, написанную неровным почерком.

— Покажи второе, — сказал Серёга. — Я думал, что это Выгранов и Полищук.

— Вон Полищук! — махнул головой корреспондент. — А Выгранова нет. Он, сволочь, меня с Полищуком сюда притащил!

— Тем лучше! — заявил Минус. — Теперь в тюрьму пойдёт за свои подвиги! Давай только, Семён, уходить отсюда, пока ещё кто-нибудь не пришёл.

При мысли о том, что кто-то может прийти, Барщевский вздрогнул и охотно зашагал рядом с Серёгой через обширное поле, на которое уже опускались сумерки.

Минус поставил кофейную чашечку и вопросительно посмотрел на Хешела:

— Скандал несусветный начался, — удовлетворительно заявил торговец недвижимостью. — А то ли ещё будет! Московские и петербургские газеты своих репортёров командируют, информацию так сказать из первых уст заполучить. Корреспондента нашего Павел Иванов лично допросил, в обход Лядова. Шределю доклад пошёл, а тот уже министру юстиции, да только подполковник Иванов через голову начальника свой доклад Столыпину отослал, как поговаривают.

— А этот, Выгранов, арестован?

— Застрелился он. Странно, конечно, выходит. Он правша и револьвер зажат в правой руке, а дыра от пули в черепе слева. Помогли ему.

— Главное, чтобы нам не помогли, — поморщился Минус. — Этот ваш Мищук мудак абсолютный, если ничего раскрыть не в состоянии, а может не хочет раскрывать.

— Отстранили его, — спохватился Хешел. — Я забыл вам сказать.

— А вещи убитого хоть изъяли?

— Изъяли. Экспертизы ждут. Только там у Мищука целый вал нарушений усмотрели в работе. Шредель, начальник жандармского управления, разбирается с его делами.

— Будем надеяться, что вещи не пропадут, — Минус покачал головой. — С этой полицией и не такого можно ожидать. Правду говорят, что хороший полицейский — мёртвый полицейский.

— Да ведь и без них нельзя, — Хешел развёл руками. — А не то совершенный бедлам получится.

— Да, — Минус кивнул. — Это я так… Надоели мне они. А с Чаплинским что?

— Не отстранён, — Хешел недовольно скривился, — хоть Барщевский во всеуслышание заявил, что был похищен по того личному распоряжению. Это вы его надоумили?

— Да, — усмехнулся Серёга, — а вообще он и сам способный. Прямо в «Ведомостях» чуть не пресс-конференцию устроил. Говорят, «Двуглавому орлу» редакцию разнесли начисто. Секретарь через окно убежал.

— Способный, — согласился Хешел, — и стойкий. Не выдал, кто ему бумаги передал.

— Просто он не полный идиот. Понимал ведь, что как только расскажет, то его сразу к мёртвым старообрядцам определят. Вот и держался. А так бы вломил и не поморщился.

— Думаете⁈

— Уверен, — Минус кивнул. — Я с ним разговаривал.

— Красовский не звонил?

— Нет, если я не пропустил. А вы думаете, он может раньше приехать?

— Не знаю. Теперь у них в управлении суета невозможная!

— А вы этого Менделя пробовали искать, которого якобы Голубев выбрал?

— Нашёл, только он уезжать не захотел. Упрямый человек чересчур. Барщевский хоть и расписал в красках, что на того свалить чужое убийство собирались, да могут и продолжить. Мищук говорил, что Выгранов к Чеберякам захаживал. Тут ведь непросто. Дело уже «еврейским» прозвали, а внезапно подозреваемая и вовсе женщина из православных. Это министру юстиции как нож к горлу. Сам дело взбаламутил погромче, а теперь как выпутываться тоже, небось, думает.

— Как они мне дороги! — Минус тяжело вздохнул. — Прав Моисей Яковлевич, нечего было сюда нос совать.

— Трудно вам пришлось, — понимающе кивнул Хешел, — да только ведь не зря всё это. Даст бог, управимся. Тяжко, конечно, против Ивана Григорьевича идти. Крепок он. Не зря «Ванькой-Каином» прозвали.

— Это вы про министра юстиции?

— Да, про него, родимого. И неплохой человек в своём деле, толковый да грамотный, но вот только в нашем вопросе не разбирается и разбираться не желает. Упрям до чрезвычайности. Для него если еврей, то сразу революционер или сочувствующий. Других вариантов нет. Оттого и затруднение такое выходит. Он ведь этим процессом хочет нас всех приструнить враз, да только сам в лужу сесть может. Ведь те остолопы, которым он дело поручил — исключительные бездари! Другие бы хитро сделали, тем более имея такие полномочия, а эти спустя рукава работают. Полагают стало быть, что прикроют их крепко в любом случае.

— Министр?

— Конечно. Да и Чаплинский на нашем уровне много беды наделать способен. Он с Кулябко близок, — Хешел понизил голос. — Это начальник охранного отделения. Мищук думает, что его людей привлечь Чаплинский может. Те для задержания совсем другие полномочия имеют. Так что всё ещё не закончилось, Семён.