Объект «Фенрир» - Макаренков Максим "bort1412" - Страница 4

Спустя пять часов он понял, что смотрит в монитор, но ни черта не понимает, голова превратилась в воздушный шар, а к горлу поднимается смутная тошнота. Однообразие дороги выматывало, нервы требовали отдыха, монотонное покачивание машины отзывалось подобием морской болезни. Стас откинулся в кресле, посмотрел на показания медкомплекса – вроде все штатно – и закрыл глаза.

И тут же задергался, застучал ладонью по замку ремней безопасности. В уши ввинчивался мерзкий писклявый вой медблока. Целый сектор индикаторов горел оранжевым. Стас в растерянности смотрел на огни, на бесстрастное лицо пилота и не знал, что делать.

Что там говорит диагностика? По голодисплею бежали зеленые строчки: «Дезориентация… Распад пространственно-временного восприятия… Острый посттравматический шок». Кажется, Михеев сходил с ума.

Оказывать первую помощь их учили хорошо. И психологическую тоже. Но не легендам Дальней разведки. Ладно, отставить панику.

Стас размотал комплект лиан для входа в реал, снова закрепил себя ремнями в кресле и подключился.

Переулок заливало холодным осенним дождем. Вода пузырилась, несла разноцветные пакетики, обертки, еще какую-то дрянь, меж домами проглядывала улица, по которой проезжали, поднимая серые крылья воды, древние автомобили.

Михеева не было.

Стас побежал к ближайшему подъезду, потянул за ручку, шагнул – и с размаху приложился о пахнущее пылью ковровое покрытие. Редкие лампочки под потолком гигантского павильона не столько разгоняли темноту, сколько создавали причудливые тени и целые континенты тьмы. Проходы из тонких листов, увешанных непонятными плакатами, превращали павильон в лабиринт. Заброшенный. Ни один уважающий себя Минотавр в таком жить не будет.

Впереди зашлепали шаги. Бегун тяжело дышал и, кажется, постанывал. Стас бросился на звук. По проходу убегал толстый человечек в туфлях с отклеивающейся подошвой, которая смешно шлепала при каждом шаге. В руке он держал темный брусок с серебристым прямоугольником древнего универсального разъема на торце.

Стас уже хотел крикнуть, но тут из бокового прохода шагнул к бегуну человек в неприметном сером костюме и с размаху пнул бедолагу ногой в живот. Удар был такой силы, что толстяка подняло в воздух и сложило пополам. Он упал на пол и захрипел. Человек в сером наклонился, чтобы поднять брусок. В свете потолочной лампы Стас увидел бесстрастное лицо Михеева.

– Идиот, – сказал Михеев задыхающемуся толстяку и еще раз пнул его в живот. – Кретин. Тебе кто этот конструкт дал?

Наверное, он что-то почувствовал, потому что резко выпрямился и посмотрел на Стаса. Он смотрел очень внимательно. Правая рука незаметно поползла вверх, к поясу.

«У него же там оружие!» – вдруг испугался Стас и пошел навстречу Михееву.

Пилот моргнул, лицо его вдруг обмякло и стало очень старым.

– Земледел, это ты.

– Пойдемте, давайте уйдем отсюда. – Стас взял Михеева под локоть и повел к выходу.

Одновременно он пытался командовать реал-блоком и с облегчением выдохнул, когда они вышли в знакомом и любимом Измайловском парке. Здесь шелестел мелкий теплый дождь, пронеслась стайка летних детишек, еще совсем светленьких, но уже с шальными глазами, какие бывают только в первые дни каникул. Михеев пошел к деревьям прямо по газону. Сел под разлапистой елью, привалился к пахнущему смолой стволу.

– Что, Стас, противно было смотреть?

Стас молчал. Пусть говорит, главное, чтобы с ним говорил, с реальным человеком.

– Я гнался за этим кретином через половину Лейпцигской ярмарки. Тогда ярмарки в Европе уже умирали, комплекс стоял почти заброшенный, только на первом этаже что-то такое шевелилось. Не то бижутерия, не то местная конференция реал-разработчиков. Этот индус спер из лаборатории наркокартеля конструкт нелегального искусственного интеллекта. И собирался его загнать местным барыгам, – Михеев криво ухмыльнулся. – Эта дрянь была настолько опасна, что ее просто необходимо было отнять. И я отнял. Индус, кстати, остался жив. Правда, четыре ребра я ему сломал.

– А с конструктом что? Его уничтожили?

Михеев помолчал. Слушал, как шелестит дождь, да смотрел на колесо обозрения. Разноцветные кабинки, укрытые куполами силового поля, медленно ползли вверх. На самом верху восторженно визжали детишки. Пробежала, держась за руки, парочка, запрыгнула в нижнюю кабинку.

– Не знаю. Я передал его начальству. Европейской Комиссии по надзору за распространением технологий. Медкомплекс уже паникует?

И тут же ответил сам:

– Паникует. Меня зацепило там, земледел. Этот… фронт. Он не отпускает просто так. Я думал, что мы с «Гамаюном» дотянем хотя бы до центральной станции сектора, да не вышло. Я до последнего не отключался, мы вместе старались выбраться, хотя приложило нас капитально. Дальнюю связь фронт блокирует, так что орать издалека бесполезно, мы пытались прорваться.

Он поковырял скамейку. Стал терпеливо ждал продолжения.

– Видишь, почти прорвались… Когда стало ясно, что не вытягиваем, я приказал кораблю закачать всю информацию мне. Продублировать аварийным пакетом.

Пилот трогал кончиками пальцев мокрые иголки, дышал свежим июнем и, видимо, очень не хотел рассказывать.

– Это очень больно и, честно говоря, против всяких инструкций. Но только так я мог быть уверен, что сумею сохранить весь комплекс данных. Теперь я потихоньку схожу с ума, но пакет сохраняю.

– Что можно сделать?

– Говори со мной. Будь поблизости. Больше ничего не сделаешь.

– А вот то, что я видел. Это откуда?

Михеев потянулся.

– Это, Стас, часть нашего с «Гамаюном» мира. Мое прошлое. Воспоминания. Кое-какая аппаратура синтетической реальности находится в капсуле. Ты свой реал-модуль напрямую через нее подключил. И правильно сделал. Ты нас довези. Обязательно довези.

Сдернув лианы, Стас от души помянул всю нечисть, какую знал. Выбрался из кресла и стал искать аптечку. Вот. Три ампулы энергетика. Принимать, понятно, в крайнем случае и прочие благоразумные предупреждения. Одну он раскусил сразу, еще две сунул в карман и снова сел за пульт. Так, что он не успел сделать? Выставить оповещение – сразу, как только «Вепрь» запеленгует башню, пусть сигналит. Поднять «домового», проверить маршрут, скорректировать, а то придется вездеходу нырять в речушку в самом широком месте. Справится, конечно, но время потеряет. Так что давай лети, дружище, и не попадись на обед фауне.

Энергетик переливался в голове холодной яркой волной, делал предметы яркими, движения точными, а мысли очень конкретными и резкими. Снова застегнув страховочную сбрую, Стас длинно выдохнул и достал из гнезда приборной панели лиану контроля систем. Конечно, использовать ее, находясь в модуле синтетической реальности – авантюризм в чистом виде, но! об этом он будет думать потом.

Потом он болтался в кресле и радовался, что пристегнулся, потому что сил двинуть рукой уже не было. Вторую капсулу он раскусил спустя пятнадцать часов после первой. К тому времени он уже путал изображения на мониторах и ощущения реала, которые все сильнее размывались наложениями Михеева: пилот проваливался в прошлое, и Стас вместе с ним. Он просто не успевал выхватить его, вернуть в теплую летнюю Москву. Шел по следам. В мертвую африканскую деревню, где бесстрастный Михеев переворачивал ссохшиеся детские трупы с раздутыми животами и кому-то докладывал:

– Да, все правильно. Испытывали маркетинговый искин. Видимо, выявляли наиболее эффективное воздействие для повышения лояльности клиентов. Все правильно, переборщили с установочным воздействием.

Невероятно тонкая мертвая рука падает в пыль. Михеев подзывает кого-то в форме:

– Полная зачистка.

В крытые соломой хижины бьет струя огня.

Стас снова тащит Михеева за собой, «Вепрь» кренится, и приходится смотреть, что на маршруте. На маршруте размытый берег реки, который умная машина преодолевает, но время потеряно.