Что делать, если ты призвал Кроноса (СИ) - Кронос Александр - Страница 16

Правда, и меня он тоже достать пока не мог. Но только из-за того, что я непрерывно замедлял хронопоток. Воздействуя на ту небольшую область пространства, которая нас окружала. Все остальные наблюдали бой в обычном течении времени. Им наверняка казалось, что мы движемся практически с одинаковой скоростью.

Соболь за эти несколько минут атаковал ещё добрый десяток раз. Впадая во всё большую ярость после каждой неудачи. Я же пытался отыскать решение.

В моём арсенале имелось колоссальное количество разнообразных печатей. Но для их использования требовалось куда больше силы. Пущу в дело одно из этих плетений сейчас — спалю свою искру. Погибну.

А те, что были доступны, требовали длительной подготовки. Даже если смогу не сбиться в процессе боя и правильно выстрою сложную структуру, не хватит времени, чтобы накачать их энергией.

Мой каркас вибрировал от нагрузки. А леший перешёл к новой тактике — из земли выстрелило несколько десятков свежих побегов, которые моментально обернулись колючими кустами. Хлестнули гибкие, наполненные силой ветви — противник попытался меня заблокировать. Слишком медленно. Одного быстрого рывка в сторону хватило, чтобы выбраться.

Не самая удачная попытка. Но уже в следующую секунду я был вынужден отпрыгнут от дерева, что едва не пробило мою ногу. Потом ещё от двух. И вот тут голова полыхнула озарением.

Отдав приказ Харпу, уклонился от следующей атаки противника. Атаковал сам, заставив того уворачиваться. И потянулся к энергетическому каркасу соболя, который мчался к крупной роще, рядом с крепостью Коршуновых.

Обычно, смертные старались полностью очистить пространство рядом со своими укреплениями. Но эти дворяне решили положиться на сигнальную систему артефактов. Оставив поблизости, как минимум две крупных рощи.

Внутри соболя оставалось немало силы. Так что мне потребовалось лишь продемонстрировать ему нужное плетение. Надёжно отпечатав его схему в разуме зверя. А спустя какую-то секунду, роща полыхнула пламенем.

Сухих деревьев там было не так много. Но и огонь — не самый обычный. Использованное плетение было божественным. Порождая соответствующее пламя. Потому роща так быстро и заполыхала.

Уклонившись от очередной атаки, я усмехнулся.

— Видел когда-нибудь, как бегают эллинские титаны?

Леший, который вошёл в боевой раж, казалось не расслышал моих слов. На какую-то секунду притормозив, снова бросился в атаку. Я же, поморщившись от боли из-за пульсирующей внутри искры, добавил.

— Тогда смотри. Только никому не рассказывай.

В следующую секунду я уже мчался по направлению к роще. На ходу формируя ещё одну печать. И сразу же её используя, задействовав соболя в качестве промежуточного звена.

А потом произошло неожиданное — Харп вмешался в создаваемый мной оттиск. То ли случайно, то ли специально вцепился в него собственной аурой. И сместил фокус на себя самого.

Плетение уже работало — остановить его я не мог. Только не в том случае, когда ключевым компонентом процесса являлся божественный спутник, а все манипуляции выполнялись через наш с ним канал связи.

Резко свернув в сторону, помчался в сторону от рощи. А из окутанных бушующим пламенем деревьев, выпрыгнула гигантская огненная фигура.

Соболь размером с медведя, сплетённый из чистого огня. Леший и до того остро реагировал на пожар — они не нравились ни одному из лесных народов. Когда же напротив него оказался новый противник, вовсе взревел от ярости.

В следующую секунду они столкнулись — восторженный Харп обрушился на противника. Сейчас зверь был восхищён своими возможностями и ощущением размеров. А из под земли полезли десятки молодых побегов, пытающихся пробить насквозь огненную фигуру и разрушить её энергетическую структуру.

Не припомню ни одной лесной расы из Древних, что спокойно бы относилась к огню. Вот и этот отреагировал предсказуемо — вместо того, чтобы поддерживать свою ауру в прежнем состоянии, максимально усилил её. Выплёскивая свои резервы, давя на Харпа и пытаясь его уничтожить. Тот держался только за счёт связи с полыхающей позади рощей, в котором было полно живого огня.

Я же, круто развернувшись на месте, устремился назад. Прекратив замедлять время и вместо этого вливая весь максимум доступной силы в клинок шпаги.

Аура лешего заметно истончилась. Тот буквально стирал её о громадного огненного соболя, в центре которого неистово пищал Харп. А меня противник заметил слишком поздно. Как раз перед тем моментом, как сталь шпаги прошла через его защиту и вонзилась в висок. Сразу же выйдя с противоположной стороны головы.

Правая рука, в которой он сжимал топор, по инерции продолжила движение. Но уже было слишком поздно — я прямо сейчас разрушал его энергетический каркас.

Для того, чтобы убить представителя Древней расы, мало вонзить в голову металл. Нужно уничтожить его энергетическую структуру. Сломать её, добравшись до источника силы — слабого подобия божественной искры, которая имеется у каждого из них.

Я занимался именно этим — крушил и ломал. Одновременно борясь с собственной болью. Скрученная в канаты паучья сила, сковывавшая лешего, сейчас устремилась ко мне.

Теперь стало понятно, что на самом деле помочь я бы ему не смог. Слишком слаба была моя искра. Её мощи не хватило бы, чтобы полностью выжечь чуждую этому миру дрянь и при этом не убить лесного жителя.

Всё это длилось не дольше пятнадцати секунд. Но вот боль, которую я испытал в процессе, была зашкаливающе интенсивной. Напоминала ощущения от десятка копий, что вонзаются в твоё спящее тело, парализуя и лишая возможности сражаться. Именно так меня когда-то вывели из строя олимпийские заговорщики.

Наконец всё кончилось. Тело противника осело на землю, а ко мне хлынул бурлящий поток трофейной мощи. Солидная её часть бесполезно уходила в пространство, но не меньше трети я успешно поглотил, концентрируя энергию около своей искры.

Одновременно в голове снова заполыхали воспоминания. Вот я на какой-то песчаной арене, мирно с кем-то беседую. И вроде бы даже припоминаю имя собеседника, но оно постоянно ускользает от разума.

Следующая картина — схватка в ресторане. В меня и моих спутников стреляют, поливая свинцом. А я замедляю время и забираю пистолет одного из своих телохранителей, пуская его в ход.

В этот раз времени на то, чтобы немедленно разбираться с объявившимися осколками памяти, у меня не было. Хотя, образ того, как я держу в руках пистолет, прекрасно зная что это такое и как им пользоваться, удивлял. Выходит, это не первый чужой мир, в котором я оказался? Или то был мой родной, просто изменившийся за время заточения в Тартаре?

Сделав шаг назад, я поморщился от боли. Каркас был переполнен силой, которая стремилась вырваться наружу. Искра впитывала её слишком медленными темпами, из-за чего приходилось сдерживать трофейную энергию искусственно.

Фигура громадного огненного соболя рассыпалась лоскутами пламени. Сам Харп тут же взлетел на моё плечо. А сам я опустил взор на поверженного противника. Его было немного жаль — никто не заслуживает такой участи. У нас в Элладе было рабство, но смертные могли рассчитывать на защиту. Не говоря о том, что многие жили куда лучше свободных людей. Да и процент вольноотпущенников был высок.

Развернувшись, я посмотрел на запертые ворота. Прошёлся взором по людям, что наблюдали за мной со стен — там было, как минимум, несколько десятков смертных. И почувствовал, как внутри закипает ярость.

— Я сразил вашего духа-хранителя! Откройте ворота и я позволю вам выжить. Или эта крепость станет вашей общей могилой.

Усиленный плетением голос, накрыл окрестности мощной волной. А я, бросив взгляд на пленницу, продолжил.

— Единственная из Коршуновых, кого я оставлю живых — она. Сделаю её своей наложницей. Чтобы она вечно ублажала того, кто вырезал весь её род.

Будь на моём месте Койос, тот наверняка придумал бы более сдержанные формулировки. Но я никогда не был слишком силён в дипломатии. Большинство споров нашего времени решались силой. Хотя до смертельных поединков дело доходило редко. Чаще речь шла о наглядной демонстрации превосходства одной из сторон.