Газлайтер. Том 31 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 4

— Ваше Величество, это доктор Резков, — говорит София без особой интонации. — Директор лаборатории.

Он хмурится.

— София Александровна, объяснитесь. Посторонним вход вглубь лаборатории запрещён, — резко произносит.

София разворачивается к нему, и её лицо становится резче. Улыбка исчезает без следа.

— У вас что-то с глазами? Граф и иномирский король Данила Степанович — один из владельцев лаборатории, господин директор. И он хочет осмотреть объект. Разве вы что-то имеете против?

«Кажется, этот очкастый доктор давно конфликтует с нашей Сонечкой», — по мыслеречи замечает Камила.

— Господин директор, я весь во внимании, — примирительно говорю уже я. — София Александровна оформила на нас допуск. Мы что-то нарушили?

Резков бурчит, бросив взгляд на короткую майку Насти:

— Вы не надели халаты, Ваше Сиятельство.

— Наденут в лаборатории, — парирует София.

— Под вашу ответственность, София Александровна, — наворчавшись, Резков решает ретироваться.

Оставляем позади очередной поворот — и выходим в просторную наблюдательную комнату с экранами. Помещение совмещено с небольшим экспериментальным уголком — судя по всему, чтобы учёные могли, наблюдая за подопечными через камеры, сразу же, не отходя от мониторов, что-нибудь подшаманить.

Кожеголовый заходит последним, занимает половину свободного пространства и укладывается с вздохом.

Пока мы с женами надеваем халаты, София включает запись на мониторе.

— У Кожеголового в детстве оторвали хвост. Мы пытаемся его регенерировать. Смешали несколько стимуляторов, плюс формулу Её Сиятельства Лакомки из Молодильного сада.

На экране — запись. Крокодил лежит в огромной ванне, к хвостовому основанию подключены датчики. Из этой точки медленно, сантиметр за сантиметром, начинает вырастать хвост.

— Вот, смотрите. Рост начинался…

Камила подаётся вперёд. Настя тоже заинтересованно смотрит.

— … но через десять минут, — говорит София и указывает, — начинается вот это.

Хвост внезапно обвисает… и с мокрым хлопком отваливается, как перезревший плод.

Мы все молчим. Кожеголовый на экране смотрит на свою потерю с философским спокойствием. Как будто он уже привык терять новообретённые хвосты.

— Не прижился, — тихо произносит Настя.

— Мда, — хмыкаю. — Неудачно.

Крокодил в реальности поворачивает ко мне морду. И вздыхает так, что мне на секунду делается его жаль.

— Наша химерология пока не справляется, — подтверждает София грустно. — Хвост формируется нормально, но недостаточно стабилен. Отклонение сразу по четырём маркерам. Магическая синергия ломается на стадии зрелости ткани.

— Почему ты выбрала именно Кожеголового для этого эксперимента? — интересуюсь.

София отвечает просто, хлопнув зелёного по башке. Тот даже не вздрогнул — настолько девушка незначительная на фоне его габаритов:

— Он с самого детства сильно хочет хвост. Другие крокодилы над ним издеваются, а самки отказывают.

И крокодил грустно вздыхает в подтверждение, а следом вздыхают и расчувствовавшиеся Настя с Камилой.

— Ладно, — решаю заняться ещё и прорывом в химерологии, ведь мне и без того будто нечем заняться. — Ты уже дала ему зелье от Лакомки?

— Да, — с готовностью кивает София. — Сегодня утром. По расчётам, оно должно держать активность в течение двух часов.

— Хорошо. Тогда приступаем. Амулет Гумалина на него надень.

София достаёт присланный ей амулет и вешает его на шею крокодила. Маленький диск, мягко светящийся, как ночник в детской, подвешен на цепочку.

Я «включаю» Маньяка и приказываю ему обработать зеленомордого.

Целитель-Маньяк работал с жизненной энергией, и потому его знания вкупе с доступной мне геномантией очень могут помочь.

Параллельно — запускаю артефакт. Свет амулета становится ярче. И вот я соединяю оба потока — узконаправленную целительную энергию Маньяка и мягкую коррекцию амулета. Ну и геноманты тоже в помощь.

Находим хвостовую зону. Клетки здесь нестабильные. Я собираю их, уплотняю, направляю, заставляю делиться согласно ДНК-программе.

Хвост начинает расти. Но не как раньше — теперь он не отваливается на полпути. Чешуя выкладывается по слоям. Позвонки простраиваются в правильном ритме. Проходит минут десять. В момент завершения раздаётся хруст, как в спине после долгого сидения.

— РРРРРРРРА! — раздаётся рёв по лаборатории.

— Чего это он⁈ — Настя заслоняет собой Камилу и готова обратиться в волчицу.

— Он радуется! Смотрите — он машет! Он правда машет хвостом! — восклицает София и кидается обнимать своего питомца, который радостно качает хвостом. — Даня… То есть, Ваше Величество! Вы гений! — поправляется она, забывшись. — Я не знаю, что вы сделали, но вы гений!

Кожеголовый никак не нарадуется обретённой части тела и машет хвостом, да и сам чуть не танцует. Потому приходится взять Софию за руку и оттащить от своего возбуждённого питомца, а то прихлопнет её ненароком. Но Софии тоже требуется кого-то обнять, и она кидается мне на шею, ну и я по-дружески хлопаю Целительницу по спине, кивнув понимающе улыбающимся жёнам.

София, наконец, вылив эмоции, отпускает меня, да и Кожеголовый подустал, и Целительница может его погладить по чешуе.

Я в целом доволен. Промежуточный успех — зафиксирован. Но этого мало.

— Надо бы ещё один эксперимент, — говорю и щёлкаю пальцами.

В воздухе с лёгким скулежом появляется Ломтик. Щенок приземляется на пол, трясёт ушами, вертит головой и сразу же начинает принюхиваться к непонятному зелёному зверю.

— София, его тоже нужно провести через инициацию, — командую.

София удивляется, но послушно достаёт из лабораторного шкафа под замком ампулу с вакциной и вкалывает шприц Ломтику в бок. Малой даже не дёргается — болевые рецепторы я ему приглушил заранее. Затем надеваю на него амулет Гумалина и активирую Целителя в связке с геномантами.

— Ну-ка, Ломтик, покажи зубы, — говорю.

Он широко зевает.

Пасть начинает расширяться. Вытягиваться. Челюсть раздвигается, растёт, превращаясь в здоровенный волчий зев — туда, кажется, поместится половина Камилиной косметички. Выглядит эффектно. Особенно в сочетании с непропорционально маленьким телом щенка.

— Убрать зубы, — приказываю, и пасть тут же сжимается обратно до стандартных размеров.

— Контролируемая химерология… — шепчет охрипшим горлом София, закрыв рот ладонями. — Небывалый прорыв! Да мы же все премии мира соберём!

— Молодец. Отправляйся на кухню. Тебе дадут утки, — разрешаю малому.

Ломтик весело тявкает и исчезает, направляясь прямиком в Невский замок.

— А мне можно эту вакцину⁈ — вдруг спрашивает Настя, глаза горят. — Я хочу хвосты! Восемь! Нет, девять! Девятихвостая волчица, вау!

Камила фыркает и добавляет, не упуская момент:

— А если с помощью этого зелья грудь увеличить? Работает?

Я бросаю на неё взгляд, усмешка сама собой появляется:

— У тебя и так нормальная.

— Но у Светы больше! — немедленно парирует брюнетка.

— Потому что Света беременна, — закатываю глаза. Ох уж эти женщины.

Дверь за спиной открывается, и раздаётся томный голос:

— О, мой спаситель! Вот ты где! Дай угадаю: опять творишь то, с чем не справились бы и тысяча учёных?

Мои перепончатые пальцы! Только её сейчас мне не хватало!

Конечно, объявилась опять Жанна Валерьевна. Легка на помине.

Моя юная, как девятнадцатилетняя студентка, тёща появилась в платье с открытыми плечами и дерзким декольте. Не знаю, чего это доктор Резков там косился на Настю — её мать открылась куда откровеннее, без всяких намёков.

А сам Резков, кстати, маячит за спиной Жанны с подобострастной физиономией и даже не осмеливается кашлянуть, чтобы баронесса, скажем, прикрылась халатом.

Кожеголовый машет ей хвостом. Он теперь всем будет махать.

Жанна оглядывает крокодила, поднимает бровь:

— О, какой прогресс, спаситель. У бедного животного появился хвостик.