Меч тени и обмана (ЛП) - Дарк Люсинда - Страница 12

Я оглядываюсь назад, вытаскивая свежую пару штанов. Каликс наконец смотрит на нас, его губы подергиваются в своей обычной нервирующей манере. — Он не вернется, — вот и все, что говорит Каликс.

Мои руки все еще на ширинке моих новых брюк, и я рычу. — Ты трахнул или убил этого? — Спрашиваю я. — Мы не можем продолжать в том же духе, Каликс. Что я должен делать? Убираться в своей комнате? — Я заканчиваю натягивать штаны и указываю на кучу промокшей одежды и ботинок на полу. — Поскольку из-за тебя пропал наш слуга, ты можешь убрать это дерьмо.

Каликс лишь усмехается. — Он был таким хорошеньким, брат. Я ничего не мог с собой поделать.

Я усмехаюсь. — Он был гребаным девственником, который никогда не видел Смертного Бога до прибытия сюда, — огрызаюсь я. — Он был из Пограничных земель. Что в нем было такого интригующего?

В его глазах вспыхивает огонек, блекло-зеленый цвет слегка светится, а лицо искажается от воспоминаний о наслаждении. — Он прижимался ко мне, когда я трахал его в задницу, — говорит он. — Эти маленькие человечки такие доверчивые. Прояви к ним малейшую доброту, и они дадут тебе все, о чем ты попросишь. С вами двумя он думал, что я его гребаный спаситель. Это был настоящий кайф, как амброзия на моем языке… или, скорее, на моем члене.

Я морщу нос от отвращения. — Мне все равно, с кем ты трахаешься, Каликс, — огрызаюсь я. — Но, клянусь самими гребаными Богами, по крайней мере, оставь в покое того, кто попадется нам следующим. Если после этого мне придется тренировать кого-то еще, я засуну тебе в задницу метлу и использую тебя, чтобы подмести комнату.

Вместо того чтобы обидеться, Каликс усмехается и снова смотрит в окно. Я заканчиваю одеваться и сажусь в центре нашей общей гостиной. Вдоль стены равномерно расположены четыре двери — по одной в каждую из наших комнат и одна в коридор. Я уже подумываю о том, чтобы спуститься на этаж ниже нашего, где находится Терра для этой башни, и схватить одну из служанок, чтобы она пришла и обслужила меня. Пизда Рахелы никак не улучшила моего настроения, а внезапное заявление Руэна только еще больше испортило его. Однако я знаю, что если бы я это сделал, это побудило бы Каликса уничтожить еще одного совершенно хорошего слугу.

Со стоном я откидываю голову на подушки. Какие же из нас, блядь, Смертные Боги.

Трое сломленных дикарей прячутся в этой гребаной башне, плененные кровью, которая течет в наших венах. Я смотрю вниз и вижу, как бьется пульс на моем запястье. Иногда… Я думаю. Иногда я задаюсь вопросом, сколько пользы принесло бы миру, если бы я просто разрезал его и позволил всему этому вытечь. Может быть, тогда я почувствовал бы какую-то свободу от этого проклятия, которое нам было дано.

Однако свободы от Богов нет. Пока мы существуем в одном и том же мире, они сохраняют власть, а мы просто временно пользуемся этой властью.

Никогда еще не было такого господства, как у существ, которые притворяются благосклонными, но лишь для того, чтобы бесконечно трахать тела своих последователей — и всё ради удовольствия и силы.

Глава 6

Кайра

Шум дождя резонирует в тишине запряженного лошадьми экипажа, когда мы с Регисом наконец добираемся до Ривьера. Поездка была долгой и утомительной. Мой зад болит, а волосы, их лунный цвет потускнел из-за скопления жира, грязи и пота прилипли к вискам и задней части шеи. Столица Анатолийского континента такая же, какой я ее смутно помню, роскошная, как всегда. Даже под тусклым мраком дождя и облаков я вижу это. Я была в нескольких других городах, где расположены «Академии Смертных Богов» — всего в трех, но этот город отличается от столицы.

Здания в Ривьере здесь выше, прочнее, они построены для размещения Божественных существ. Крыши наклонные и отделаны дорогим материалом. Улицы украшены золотыми и серебряными табличками. Некоторые окна раскрашены, чтобы изобразить истории из древних времен. Сказки о Богах, оказывающих помощь своим человеческим собратьям, вместо того, чтобы править ими как жестокие повелители, которыми они и являются. Более эгоцентричную расу я никогда не встречала.

Движение кареты становится более плавным в тот самый момент, когда наши колеса выезжают на улицы города, и мы проезжаем через ворота, останавливаясь, чтобы предъявить наши удостоверения личности — идеальные подделки, любезно предоставленные Подземным миром и, я полагаю, нашим клиентом. Раньше я использовала много псевдонимов, чтобы попасть туда, где я должна была явится для другой работы, но это первый раз, когда я использую псевдоним, настолько близкий к моему настоящему имени, и на такой длительный период времени. Месяцы, если все пойдет хорошо, и, возможно, год или больше, если это затянется.

Напротив меня, прислонившись спиной к стене, отделяющей его от кучера, сидит Регис, низко надвинув капюшон на лицо. Из-за того, что единственный свет проникает через залитые водой окна, все, что я могу видеть, — это нижнюю половину его лица.

— Ты нервничаешь? — спрашивает он.

Я усмехаюсь и качаю головой. Нервный убийца. Это оксюморон, если я когда-либо слышала такое. Я даже не думаю, что нервничала, когда совершила свое первое официальное убийство, просто была раздражена. С другой стороны, это было так давно, что мне кажется, что, оглядываясь назад, воспоминания окрашивают их по-другому. Возможно, я нервничала, но сейчас это не так. Офелия позаботилась о том, чтобы я была той, кто я есть сегодня. Лишенной эмоций, когда дело доходит до моих убийств.

Я признаю, что эта работа отвратительна. Она показала мне, больше раз, чем я могу сосчитать, все способы, с помощью которых люди могут использовать других в своих интересах. К сожалению, это также показало мне, что люди и Боги, независимо от того, во что Божественные существа заставляют всех верить, далеко не так различны, как кажется.

Я не получаю удовольствия от убийств, но иногда, когда я вижу людей, которые могли умереть вместо меня, от рук моих собственных жертв — от этого становится немного лучше. Или, по крайней мере, это заставляет меня чувствовать себя лучше по поводу всего этого.

— Ты довольно быстро привыкнешь к этой работе, — уверяет меня Регис. — В любом случае, ты не будешь сильно менять свое имя.

— То, что я оставлю свое имя, не означает, что на то, чтобы это сработало, не уйдет вся чертова жизнь, — отвечаю я. — Меня не устраивает тот факт, что, несмотря на то, что я решила взяться за эту работу, клиент до сих пор не раскрыл цель.

Регис пожимает плечами. — Я полагаю, это просто риск, на который ты идешь за такие деньги.

— У него должно быть несколько целей, тебе не кажется? — Спрашиваю я.

Он поворачивает голову к окну и проплывающему мимо пейзажу. Украшенные золотой гравировкой здания с высокими колоннами вскоре становятся все меньше и меньше по мере того, как мы въезжаем в город. Улицы сужаются, как и переулки, по которым мы проезжаем. Здесь божественных существ становятся меньше, когда мы въезжаем во второй район Ривьера, место обитания людей. Тем не менее, для деревенских городов за пределами Ривьера даже трущобы этого Города Богов сравнительно Богаты.

— Я стараюсь не слишком задумываться о планах наших клиентов, Кайра, — наконец отвечает Регис. — Я не забочусь о том, что произойдет после того, как я пролью кровь, только о том, как дожить до следующего дня.

Мой взгляд скользит по нему. Стоицизм Региса редок, но, кажется, он всегда проявляется, когда его окружают Божественные существа. Смутно припоминаю первый день, когда он понял, кто я. Это был поворотный момент в нашей странной дружбе.

— Перестань плакать.

Мой приглушенный всхлип прерывается икотой, и я вскидываю голову. — Что?

Худощавое лицо мальчика искажается от отвращения, когда он смотрит на меня. Кустистые светлые брови хмурятся, а впалые щеки, кажется, темнеют, когда он сжимает губы. Жирные пряди волос, под цвет его бровей, длиннее наверху, чем по бокам. Нет, подождите, это не жир, а вода. Я моргаю и с любопытством перевожу взгляд с влажных волос, зачесанных назад на его лицо, на пятна грязи и другую серую и коричневую копоть, оставшуюся на коже его лица и шеи, размазанной в явной попытке вытереть ее. Я поднимаю на него взгляд и вытираю нос рукавом. Ткань остаётся мокрой от соплей. Его лицо морщится ещё сильнее, и он даже отодвигается подальше.