Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком» (СИ) - Дари Адриана - Страница 12

И куда все это потом исчезло? Муж очень не любил бывать в деревне, ему там было скучно. А потом его срочные эксперименты, и без меня он не мог никак, потому что часть его расчетов делала я. Даже когда я забеременела и попросила отпустить меня в тихий домик…

От этой мысли, точнее, от воспоминаний об этом отвратительном ощущении предательства, я и просыпаюсь.

Мне и правда тепло и уютно, хотя я совсем не помню, как вчера заснула. Первые пару минут потягиваюсь, напрягая память, а потом вспоминаю. Я читала тот самый дневник, что нашла в библиотеке, и, похоже, отключилась.

Но… проснулась-то я без книги, с не до конца сгоревшей свечой и окутанная теплым пледом.

Упс. Не надо быть большого ума, чтобы понять, что это все взялось не из воздуха. А если добавить то, что в доме, кроме нас с драконом, по ночам никого нет, то вывод очевиден.

Драконище был тут! А я даже ухом не повела! Вот растяпа. Одна мысль об этом пугает и… озадачивает?

Все больше убеждаюсь, что у дракона нет логики. Он рычит: “Не попадайся мне на глаза!” А потом сам заходит ко мне в комнату и укрывает меня. Нелогично для злого и безжалостного дракона, да? Который не прочь “полакомиться” невинной девой.

Я, конечно, догадывалась, что далеко не все, что рассказывали Марике в приюте, было правдой. Но теперь мне уже самой просто необходимо подробнее узнать о драконах. И из более правдоподобных источников.

Встаю с кровати, расстроенно отмечая, что сегодня погода решила поменять свое настроение, и вместо солнечного, погожего денечка подкинула нам серое небо и хлопья снега, плавно спускающиеся на заснеженный двор.

Но в комнате тепло: кто-то (ну понятно же, кто) ночью подкинул дров, чтобы совсем не выхолодилось к утру. Я иду умываться, потом натягиваю на себя платье и только теперь замечаю, что на столике рядом с дневником стоит баночка с той самой мазью, что я хотела позаимствовать у дракона. Откуда он?..

Так. Он не может читать мысли, иначе бы мне так хорошо не жилось. Но неужели он догадался? Что подумал? Что у меня не зажило, и нужно еще помазать? Так чего ж сам не помазал?

Впрочем, какая разница, что подумал Роувард? Главное, что заветная баночка у меня. Теперь не буду тратить время, побегу сначала к Марте, а потом, захватив с собой вкусняшку для Руди, — к нему, чтобы обработать его ранку.

В холле привычно тихо, даже Клоти не видно. К завтраку меня никто не звал, так что на кухне и перекушу заодно.

— Доброго утра, — Марта, как обычно, широко улыбается и сразу скидывает мне со сковородки на тарелку круглый ноздреватый блин. — Садись скорее. Сегодня Клотильда уже не доставала?

— Доброго! — я присаживаюсь на краешек стола. — Не успела поймать меня еще в поле своего зрения. Слушай, она правда со всеми такая вредная?

Марта морщится.

— Честно тебе сказать, — говорит она. — Она всегда была с отвратительным характером. Старый свечной мастер нанял ее, когда она приехала в наш город, не имея ни медяка за душой. Все думали, что Клотильда хоть благодарна будет. Да какое там! Всю прислугу в ежовых рукавицах держала. Но, наверное, для старика это было и неплохо: ему больше нравилось проводить время со своими свечами. А уж как его сын на фабрику ушел вместо того, чтобы продолжать дело отца, так и вообще хмурым стал.

А… Да. Я вчера, когда пролистывала дневник, видела записи Играха, так звали сына мастера. Они как-то с отцом сильно повздорили насчет какого-то из механизмов, Играх топнул ногой и ушел на мануфактуру рабочим.

Он хотел доказать отцу, что тоже чего-то стоит. Быстро стал одним из технических рабочих, но все равно чувствовал перед мастером вину. А сам старик так сильно обиделся, что практически перестал разговаривать с сыном и ушел в работу.

Так и жили в доме два таких родных и в то же время совершенно чужих человека. Грустно.

— И Клотильда всех тиранила?

— Ну как… Лишнего выходного не давала, с рассветом вставать заставляла, работой зачастую бессмысленной нагружала, — рассказывает Марта, с шипением наливая новую порцию теста на сковороду.

— А наговаривать перед хозяином? — уточняю я.

Потому что мне хочется понять, это я такая везучая, или что-то у Клоти в голове перемкнуло.

— Однажды было, — говорит Марта. — Девчонка у Клотильды жениха увела. Жениться тот наглец так и не женился, но жизни той девчонке, конечно, не стало. И отсюда уволилась, и новую работу не нашла. Так и уехала из города.

Н-да… Но Марика точно никого ни у кого не уводила. Хотя если попробовать подвести под это все логику, то у Клоти должны быть все же личные мотивы. Осталось только выяснить, какие.

Марта делится еще одним кусочком мяса для Руди, и я поднимаюсь во флигель. Оглядываюсь хорошенько, проверив, что Клоти поблизости нет, и иду в знакомую каморку.

“Я уж думал, ты решила обо мне забыть”, — ворчит сов.

— О тебе забудешь! — усмехаюсь я. — Держи.

Я отдаю ему кусочек и достаю из кармана мазь. Сов с удовольствием зажимает еду лапами и начинает клювом отрывать маленькие порции.

— Руди, дай обработаю тебе, а потом будешь заедать стресс.

“Что я буду?” — он резко поднимается и смотрит на меня своими круглыми удивленными глазами.

— Больно будет, — честно предупреждаю я. — Но от этого никуда не деться. Сейчас надо перетерпеть, а потом быстро заживет.

Руди прищуривается, как будто пытается понять, стоит ли мне довериться или стоит делать крылья.

— Да ладно! — фыркаю я. — Как будто у тебя есть выбор!

“Обманешь — покусаю!”

Понял. Принял.

Киваю ему и аккуратно снимаю повязку. Да уж… Рана лучше точно не стала, и, наверное, если бы дракон сам не отдал мне мазь, я бы к нему пошла просить, уже не скрываясь.

Открываю баночку и чуть прижимаю Руди, потому что от резкого запаха он уже начинает нервничать.

“Я передумал!” — сообщает мне сов, но уже поздно. Я наношу мазь на рану, и Руди начинает истошно верещать.

Сердце сжимается от сочувствия, потому что я сама до сих пор помню, каково было мне. Сильнее придавливаю к себе птицу, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы качественно обработать весь ожог, и только после этого выпускаю.

Руди хватает свой кусок мяса и отскакивает от меня в самый угол, сверкая оттуда гневным взглядом.

— Ну прости, я же… — и замолкаю, потому что снаружи слышатся чьи-то шаги.

Кажется, я даже дышать перестаю в надежде, что это поможет, и шаги прошагают мимо. Но нет, мне так не везет, дверь начинает приоткрываться.

Следующий этап надежды — что это Улька. Но она бы вошла совсем иначе. Поэтому этот этап очень короткий, и я начинаю думать о том, как мне спрятать Руди. К сожалению, этот мир не одарил меня какой-то классной магией. Хоть магию иллюзий подкинул бы, но нет!

Магия сепарации! Вот повезло бы.

Так… Если вспомнить о том, что свет имеет корпускулярно-волновую природу, то… В какой-то степени это частицы, которые можно чисто теоретически (то есть если мне повезет) отграничить. То есть сделать так, чтобы в углу была кромешная тьма, и сова не было видно.

Напрягаюсь так, что в груди начинает гореть, но свет действительно начинает отходить от угла, а вокруг меня появляется концентрированное яркое пятно. Кто бы мог подумать, что знания по физике я буду использовать ТАК.

— Что ты здесь делаешь? — раздается недовольный голос Клоти.

— Меня… Меня Улька попросила посмотреть, может, где еще завалялись свечи… — говорю я.

Надеюсь, она не побежит сейчас к горничной уточнять, правда ли это. Или Улька догадается меня прикрыть. Хотя вот это вряд ли — ей сообразительности и хитрости на это не хватит.

— Нечего здесь шастать, — произносит Клотя, не глядя на меня.

Она усиленно сканирует взглядом помещение и вглядывается в темноту за мной. Ничего там не видно, и это радует. Не радует то, что в груди печет все больше.

Судя по воспоминаниям Марика, именно там находится главный, базовый центр магии. Еще один есть в горле и в животе, но у тех, кто посильнее, чем я. А у драконов их вообще пять. Меня бы зависть заела, если бы я была из этого мира, наверное. Но учитывая, что по мне магия — это вообще роскошь, я довольна и тем, что есть.