В пирогах Счастье (СИ) - Каплунова Александра "Laverel" - Страница 29

Вроде только что байки травили и картошку лопали, а уже спать собрались прямо здесь!

– Им бы в постели, – сказала я, глядя на их усталые лица. – Завтра ведь снова вставать рано.

Вилен кивнул, отряхивая руки от пепла.

– Пора ехать, – сказал он, поднимаясь.

Я тоже встала, глядя на телегу, которая стояла чуть в стороне. Лошадь мирно жевала траву, изредка махая хвостом, чтобы отогнать комаров.

– Разбудим их? – спросила я, кивая на мальчишек.

– Пусть спят, – Вилен качнул головой. – Перенесу их в телегу.

Я хотела что-то возразить, но он уже склонился над Боди, аккуратно поднимая его на руки. Я услышала, как он что-то пробормотал во сне, но даже не проснулся. Вот бедолага. Умаялся же.

Вилен перенес его в телегу, осторожно уложив на охапку сена, что мы бросили утром. Потом вернулся за Гасти, но тот, гордый подросток, еще не до конца в сон провалился. Сам поднялся и в телегу поплелся. А вот Малика Вилен тоже на руках отнес.

– Вот, – он уложил мальчишку и поднял задний борт телеги. Вот и правильно, а то еще потеряем в дороге… – Теперь можем ехать.

Я подошла ближе, поправила на мальчишках плащи, чтобы им потеплее было. Днем то жара, а ночью от реки прохлада чуялась.

– Я костер затушу, – кинула Вилену. Он кивнул и за лошадкой направился.

Когда я закончила, он уж и сам на козлы взобрался. Я ему корзину подала, он ту в телегу закинул.

– Залезай, – а сам руку мне тянет, чтоб я рядом с ним уселась… А я может в самой телеге ехать собиралась?

Но я все ж взяла его руку, теплую, шерховатую… Сильную.

Сама ж старалась не смотреть ему в глаза, но все равно почувствовала, как внутри что-то дрогнуло.

– Спасибо, – тихо вымолвила, усаживаясь на деревянной сидушке.

Вилен взялся за поводья, и лошадь медленно тронулась с места. Колеса телеги скрипнули, а я устроилась поудобнее, укрыв ноги плащом.

Дорога к таверне была не слишком длинной, но ночь уже вступила в свои права, и лес вокруг казался мрачным и загадочным. Только луна нам дорогу подсвечивала, да звездочки.

– Ты ведь тоже о том думаешь? – он спросил, а я сглотнула. Покосилась на него, но Вилен вперед, на дорогу глядел.

Вот ведь…

Я поняла, что сижу неестественно прямо и заставила себя хотя бы опустить плечи.

– О том, это о чем? – переспросила как бы между прочим.

Ага, будто бы сама не поняла. И щеки совсем не горят, ага. Хорошо, что сейчас досаточно темно, чтоб Вилен того не заметил.

Он молчал, только поводья жамкал. Лошадь вот фыркнула, словно над нами обоими посмеивалась.

Я с ней была согласна. Оба взрослые, а поговорить нормально не можем.

– Вилен? – я все же поглядела на него. Сидит, вперед смотрит.

– Неважно, – и головой мотнул.

Ай, ну и упертый!

Я нахмурилась… А что, если я не о том думаю? Вот как ляпну сейчас, а на деле окажется, что мне все показалось.

Но ведь… не показалось же? Он был ровно как я растерян. А потом едва ли не решился в поцелуе прикоснуться…

И как ни странно, отторжения тому я не ощущала. Дурная, правда?

– Вилен… – снова позвала я.

Он вздохнул, будто сдался.

– О том что было… в воде, – произнес едва слышно, но так, чтобы я услыхала.

Сердце мое так и ухнуло вниз.

Значит все же об одном думали.

– А… – только и сумела из себя выдавить. Щеки все сильнее горели. И сразу разум весь вышел куда-то. И это я – взрослая женщина с опытом прошлой жизни?

Нет. Так не пойдет.

Вилен ко мне голову повернул, глянул коротко, но тут же к дороге отвернулся.

– Забудь, – быстро добавил он. А я про себя чертыхнулась.

Упустила момент, Нина? Пока ты думаешь и слова подбираешь, осторожничаешь, поезд уже на другую станцию умчал! Сапсан, мать его за ногу!

Забудь… Забудешь тут! Да у меня все лицо пылает от воспоминаний о его тогдашнем взгляде, о тепле его дыхания на моей щеке…

– Я… – и вот вроде мыслей много, а в одну точку не сходятся.

Телегу на кочке тряхнуло, я чуть язык не прикусила.

Вилен снова вздохнул, словно с собой боролся.

– Это было глупо, – бросил он жестковато. – Мы просто упали. Вот и все.

Я смолчала, хотя внутри все протестом отозвалось против его слов.

Так значит..?

– Это ничего не значит, – добавил он, словно пытался не только меня убедить, но и себя.

Я сжала руки на коленях, ощущая неловкость, что в воздухе повисла, словно густой удушающий дым.

– Хорошо, – кивнула в ответ, на него не глядя.

Только вот внутри никаким “хорошо” и не пахло. Я знала, что это вовсе не было “ничего”.

И он знал это тоже.

До города так и доехали в молчании. По пути только мальчишек у приюта высадили… Там их разбудить пришлось.

– Я телегу хозяину отвезу, – сообщил Вилен, когда мы остановились перед таверной. Я на него обернулась. Кивнула. – Ключ.

Ключ я забрала, Вилен поводья тронул и дальше по улочке покатил. А я осталась стоять здесь в полном раздрае.

Нет. Это просто усталость. Утром все нормально будет. Так спать и отправилась.

Проворочавшись незнамо сколько часов, я смогла в конечном счете уснуть… Только вот сон был какой-то неприятный, душный. Окно бы открыть, но и того в моей каморке не было.

А утро и вовсе началось с грохота. Я так и подскочила на месте. Сердце едва через рот не выпрыгнуло.

Грохот за стеной послышался снова. И я-таки проснувшись, поняла, что то были всего-то печники.

Утро вечера мудренее? Чего ж я себя так странно ощущаю? Усталость, может?

Ну, да ничего… в хлопотах днем все забудется.

Собравшись, я вышла из комнатки и отравилась смотреть, как идут дела. Не время сейчас для сердечных терзаний. Дел невпроворот!

Первым делом в кухню наведалась. Печники шумели, колотили что-то, разбирали остатки печей. Мальчишки между ними носились.

– Утро доброе! – произнесла погромче, чтоб шум перекрыть.

Гасти первым обернулся, кивнул, рукой помахал.

– Утро-то доброе, – хохотнул он, – а у нас тут хаОс натуральный.

– Это временно, – сообщил один из печников, – утро доброе, хозяюшка.

Хозяюшка… Улыбнулась ему.

Ладно, тут моей помощи не надобно.

В зале зато тихо было. Вчера еще обсудили, что пока печники не закончат, полы чистовые стелить не будем. Не хватало еще, чтоб попортились. Кирпичи вон новые таскать станем, так как свалится…

Вилен с чем-то возился за стойкой. К нему-то я и направилась. Вчерашнее смущение поулеглось и разум воротился на место.

– Чего перебираешь? – я свесилась через стойку к нему заглядывая. На той стороне столешня длинная тянулась, на нее Вилен посуду сгрудил.

– Да вот решил, что раз обновляемся, надобно и бокалы да кружки битые повыбрасывать.

Я оглядела выставленную посуду. Вот оно что.

– А я думала, ты мне поможешь, – начала издалека.

– С чем? – а сам не смотрит, все свои стаканы крутит.

– Помнишь, я говорила про кладовую? Нужно там разобраться да перетащить вещички мои, коли ты не против. А стенку в каморке тогда уберем, чтоб кухню-то до конца закончить.

Он фыркнул, головой качнул.

– Да, вот жил себе спокойно, а тут такое… – проворчал Вилен.

Я на него с особым выражением взглянула. Это он называл “жил спокойно”? Вилен в этот момент голову как раз поднял и мой взгляд поймал. Понял, похоже, о чем я думаю, и сам глаза закатил.

– Да ладно, ладно… Только давай тут сперва закончим.

Ну, вот так другое дело.

Да уж… Дело-то, может, и другое, да на лад пошло. А вот натянутость меж нами все равно ощущалась. Пока Вилен со своими склянками возился, я пошла позавтракать, но прям услышала, как он выдохнул, когда я отошла.

Едва ль не обернулась на него, чтоб посмотреть с удивлением. Можно подумать, мне легко это все обмысливать!

Аж головой пришлось встряхнуть, чтобы мысли на нужный лад вернуть. Потом пострадаю, а сейчас – дела!