Джунгли. Том 3 (СИ) - "Focsker" - Страница 6

— Глупая, — положив руку ей на голову, — как я мог умереть и бросить тебя одну?

Обхватив мою руку своими ладонями, с ручьями на щеках, трясущейся нижней губой, Мария прям заскулила, словно собачка или школьница. Так не ведут себя женщины, которым плевать на мужчин рядом, так… так могла вести себя только та, кто по-настоящему тебя любит и волнуется за тебя.

— Ну всё… Всё, успокойся и других успокой. Скажи, я очнулся и скоро…

— Никаких скоро! — Послышался голос Рабнир. Блин, да что за нарния у меня за спиной, откуда они все берутся? — Останешься в шатре до полного исцеления. Ведь твоё лицо… как… как… я… я не представляю, как ты это переживёшь.

Моё лицо? А, она о повязках. Хз, живой и слава богу, а левый глаз, конечно, жалко, если выбили, но вроде ж не болит он? Да и если повязочку приподнять, ай-ай-ай… сука, присохла, блин!

— Я сделаю компресс и поменяем повязки! — Подскочила Мария в тот же момент, как я с облегчением выдохнул. Пусть глаз и заплывший был, всё смутно, но что-то отдельно я видел, а значит, с помощью Марии любая болячка рано или поздно нам поддастся. Главное, глаз на месте и видит!

Успокоив Рабнир, признавшую свою тупость и факт, что её обманули, позволяю себя помучаться и даже немного покричать, когда Мария принялась менять повязки. Боль какая-то дикая, казалось, болело ещё сильнее, чем когда меня в тот раз ножом резали. В общем, кое-как всё пережив, выслушав рассказ стюардессы-целительницы о том, как хорошо регенерирует моё тело, я сам берусь рассказать о боге, нашем с ней диалоге и некой Бессмертной. Расспрашивать Рабнир бесполезно, Мария ничего не знала, тогда мы позвали Кисунь. Она, как и две другие девушки рядом, чуть-чуть поплакала, облизала мне щёку, потом, выслушав о Бессмертной, отправилась к матери. Никто не знает, что это за существо и откуда оно взялось. Подобное говорило либо о древности Бессмертной, либо о том, что мой сон — просто бред. Хотя в последнее я более не верил. Происходящее — реально. И на случай, если нам придётся в открытом бою столкнуться с кем-то, кого не убить, нам предстояло разработать план. А в планах по убийству и победам над непобедимыми лучше всего кто? Конечно же, Добрыня! Старый вояка, которого, как назло, никогда нет рядом, когда он так сильно нужен. Поговорив немного с Рабнир, мне становится известно, что батя, использовав покушение на меня как предлог, решил ещё сильнее сплотить местных с целью выбить захватчиков. Мои раны сильно сказались на боеспособности кошек, да и всей Федерации в целом. Именно поэтому, чтобы не ждать моего выздоровления и не дать Республике время на передышку, он вновь отправился устраивать беспорядки на вражеских территориях. Умно… очень умно, и, как мне кажется, правильно, только не обязательно было называть это «святой войной» — тут батя точно перегнул палку.

Обсудив все детали происходившего в деревне в последнее время и позволив накормить меня вкусной едой, внезапно удивляюсь времени, которое я был в отключке. Почти две недели! Хотя для меня казалось, что ещё вчера меня кинули через стол и затыкали как подушечку для булавок. Вот те на… Так, стоп… подождите, как две недели? Я ж не мог это проспать⁈

— Мария! Аукай, и флот Империи⁈

— А?.. А-а-а-а… — Убирая посуду, посмеялась с моего перекошенного лица целительница. — Нет, они ещё не прибыли. Хотя Аукай вчера говорила, что вроде как скоро должны появиться. Там ведь многое зависело от Дворца, включая число кораблей, товары, сам понимаешь, логистика — штука сложная.

— Да я просто так, из любопытства… — И без пояснений Марии я всё прекрасно знал. Только вот инстинкты, интерес к тому, кто населял империю и как они выглядели, были крайне высоки. Особенно после того, что я во сне видел… Там местами такие горячие особы проскакивали, что можно было любоваться часами, не говоря о…

— Только проснулся и уже о всяких пошлостях думаешь! Ну ты и животное, Лёша… — Словно прочитав мои мысли по лицу, хмыкнув, Мария отворачивается к выходу, — Вижу, ты уже пошёл на поправку, дальше о тебе позаботятся знахарки.

— Старухи? — Вспомнив, как хихикая и облизываясь, они пару раз в прошлом меня осматривали, с недовольством спросил я.

— Старухи-старухи… — Словно наказывая меня, коварно ухмыльнулась Мария и покинула домик, кстати, свой собственный домик.

— Ох, ну и настрадается она из-за своей ревности, — вдруг решила сумничать Рабнир. — Я вот, между прочим, тебя ни к кому не ревную.

— Потому что ты почти всегда со мной.

— Ну так я же одна из сильнейших матерей, если есть другие готовые у меня этот титул забрать, то пусть попробуют! — Ещё минуту назад она говорила, что не ревнует, а как речь зашла о том, что кто-то будет рядом со мной больше, чем она, так уже вон, аж шерсть дыбом встала. Мда, медоед как всегда, сама себе на уме. Да и Гончья, навестившая меня, не лучше. В последнее время все шишки сыплются ей на голову, нужно будет чутка порадовать ушастую, а то на ней лица нет. О, кстати, об этом. Поводов хвалить её крайне мало, но один-то есть! Проснувшись утром, уповая на то, что мне трудно ходить (а это было правдой, дура с ножом мне и ляжку пробила), я попросил принести тот загадочный золотой посох, и сделать это потребовал именно Гончью. Естественно, та не стала отказываться и принесла свой «костыль», который я в последующем принялся активно хвалить.

— Всё же как хорошо, что ты его прихватила. Такой красивый, величественный, не то что какая-то простая палка. Как думаешь, Гончья?

— В… в ваших руках и простая палка, красивее самого прекрасного дерева, — склонив голову, отвесила мне комплимент женщина.

— Вот как… — Усмехнувшись, перенял железку. — Знаешь, моя правая рука ещё не может держать столь тяжёлый предмет. Поможешь мне немного пройтись, хотя бы по комнате?

— Если хочешь, я помогу… — Тут же подала голос Рабнир.

— Я с радостью, Агтулх! — Улыбнувшись, тут же подскочила Гончья, на что медоед недовольно проворчала: — Битая битого ведёт.

Гончья приобнимает меня очень неуверенно, за ребра, и я, скривившись от реальной боли, опускаю её руку чуть ниже, ближе к бедру, настоятельно прося держать покрепче (чтобы не упадал, естественно!). Едва сдерживая улыбку, с румянцем Гончья помогает мне добраться до стола. Чтобы всё не выглядело слишком наигранно, и она могла ощутить всю пользу от своих действий, со стола беру бумагу, случайный отчёт, предоставленный за пару дней, перечитываю, кривлюсь… Кладу на стол, после чего наливаю себе стакан воды и выпиваю залпом.

— Что-то случилось, Агтулх? — Прижимаясь ко мне, нежно проговорила Гончья.

— Да, пока отдыхал, много бумажной работы накопилось. При чём у Марии. Ты уж извини, но придётся тебе меня ещё немножко пообнимать… Надо расходиться, всё тело затекло.

— Да, это я запросто, мне в радость! — Искренне заулыбалась женщина. Размявшись, прочувствовав всю «любовь» убийцы, все её оставленные на моём теле подарки, указываю на кровать. Словно не замечая, присаживаясь, локтем проваливаюсь в её груди, а рукой прихватываю область у самой-самой киски.

— Извини, что-то повело, и чуть не упал.

— Вам не за что извиняться! — На секунду сжав ляшками мою кисть, тут же расслабила свои ноги, отказалась от задуманного и помогла мне улечься на кровать Гончья. — Агтулх Каце́пт Кау́тль, в моём племени для помощи мышцам после долгих болезней использовали одну технику для усиления стоп и ног… если хотите.

— Массаж? — Удивился я. — Конечно, хочу, только давай без боли, а то я чутка не готов к…

— Конечно! Сделаю лёгкий, разминочный! Рабнир, сестрица, принеси тёплой воды для Агтулха.

— Ладно! — Зевнув, встала с места медоед, — но вы тут без меня не смейте заниматься сексом, ясно?

Гончья смутилась, я усмехнулся.

— Тебе всё равно уже нельзя, кстати, Гончья, а вам можно?

Медоед фыркнула, Гончья закивала головой, поглядев на меня глазами, словно ангела увидела.

— Вот же, тупая беременность… сколько ты там ещё прохлаждаться будешь, когда уже вылезешь! — Бубня, тыкая пальцем в свой живот, у выхода Рабнир сталкивается с появившейся Аукай Путьчитвай. В компании двух загорелых от стоп до головы медоедов, она выглядела «приемной». На фоне двух беловолосых её черно-белые волосы и странный загар выглядели весьма забавно.