Ненормальный практик 4 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 2

— В таком случае, прошу следовать за нами, генерал ожидает вас. — и развернула лошадь.

— Прежде чем мы проследуем в ваш лагерь, — вставила Ингрид, — хочу уточнить условия нашего пребывания.

— Конечно, — ответила лейтенант. — Вам будет предоставлена свобода передвижения в пределах лагеря, за исключением военных и стратегических объектов. Ваше оружие останется при вас. В ответ мы ожидаем соблюдения наших правил и уважения к порядкам гарнизона.

Ингрид переглянулась с Фреей. Та медленно моргнула.

— Это приемлемые условия, — ответила Ингрид. — Мы готовы следовать за вами.

Бьёрн приблизился и тихо спросил:

— Уверена, сестрица, что стоит въезжать в их логово?

— Нет, — ответила она также тихо. — Но отец дал ясный приказ. — и пришпорила яка.

Сердце северянки билось чаще обычного, и далеко не от страха. От напряжения. Как ей выполнить тайное поручение отца? Не всё так просто же! Пф… Мужчины… Такие дуболомы. Её отец в том числе! Но, как бы там ни было, она постарается, а там… будь что будет. В любом случае для начала нужно осмотреться в лагере, понять обстановку, а потом уже думать о дальше.

…

Вскоре десять яков медленно шагали по центральному проходу лагеря «Чёрный Лебедь», привлекая внимание всех его обитателей. Ехавшая впереди Ингрид держала спину прямо, а голову высоко. Она в сердце лагеря своих врагов. Пусть и в качестве парламентёра, но нужно быть начеку. Да и показать себя. Не только как дочь самого Хальвдана, но и как воительницу Белых Волков.

Хоть и глядя только вперёд, боковым зрением она замечала многое. Например, сам лагерь. Да, первое впечатление оказалось слишком неоднозначным. С одной стороны всё тут выглядело куда более убого, чем ожидалось от имперской военной базы. Вместо крепких казарм стояли наскоро сколоченные юрты и лачуги, при том многие перекошенные от времени и непогоды. Склады с провиантом напоминали обычные сараи, которые в племени Белых Волков использовали для хранения сена. Всё выглядело временным, собранным на скорую руку. И, как ни странно, парадоксально постоянным, обжитым, будто это «временное» решение растянулось на долгие годы. Видимо когда-то имперцы решили устроить здесь временный лагерь, но так вышло что ВРЕМЕННОЕ стало ПОСТОЯННЫМ. Однако, переделывать тут всё никто не торопился.

«Империя не особо заботится о своих солдатах на северной границе…» — вот что подумала Ингрид.

Только вот, была у лагеря и обратная сторона. По мере продвижения вглубь внимание северянки привлекла чёткая организация жизни внутри столь неказистых стен. Вопреки убогости построек, дисциплина в «Чёрном Лебеде» поддерживалась на высоком уровне. Справа от дороги группа солдат наскоро разгружала телеги с огромными свежеспиленными пнями, ловко перекатывая их и складывая в поленницы. Слева другая группа, переговариваясь короткими командами, перевозила на тачках кизяк для печей, распределяя тот между юртами. Три десятка солдат на тренировочной площадке отрабатывали строевой бой. Их сержант командовал хрипловатым голосом, и подопечные мгновенно реагировали, перестраиваясь из одной формации в другую.

— Заметила? Никаких бездельников, — хмыкнула Фрея, подъехав ближе. — Каждый при деле.

Та кивнула.

Бьёрн, ехавший позади, пробормотал:

— Не от хорошей жизни так стараются.

— Их лагерь называют «штрафным», — тихо произнесла Фрея. — Большинство из них преступники, отправленные сюда вместо тюрьмы. Так что ты прав, Бьёрн.

Ингрид тоже знала это. Многие солдаты здесь бывшие преступники. «Чёрный Лебедь» был не просто гарнизоном, а ещё и местом службы штрафников. Тех, кто искупал вину перед Империей кровью на северной границе. Странные всё же эти имперцы. Отправлять провинившихся на передовую? В племенах Севера так не поступали. Если воин совершал преступление, его судили и наказывали, но не отправляли в бой на смерть. Смерть в бою была честью, не наказанием.

Женщин в лагере практически не было видно. Только изредка мелькали силуэты в мундирах, ничем не отличающиеся от мужских, разве что ростом, да шириной плеч. Однако в какой-то момент Фрея указала взглядом на группу женщин-солдат, стоявших у одной из юрт. Около десятка. Все с суровыми лицами наблюдали за проезжающей делегацией северян.

— Воительницы, — заметила Фрея.

— У Империи женщины тоже воюют, — кивнула Ингрид. — В этом мы похожи.

Но этим сходство и ограничивалось. Лагерь, несмотря на всю организованность, разительно отличался от поселений северных племён. Всё здесь было подчинено военной необходимости, суровой утилитарности. Ни украшений, ни традиционных узоров, ни священных символов. Никаких развлечений. Только голая функциональность.

Конечно появление делегации северян — событие, при чём ОЧЕНЬ НЕОБЫЧНОЕ. Но солдаты продолжали заниматься делами, бросая короткие взгляды на гостей. Никто не выкрикивал оскорблений, не делал неприличных жестов, хотя по напряжённым лицам было видно, что многие едва сдерживаются.

— Им приказали молчать, — заметила Ингрид. — Иначе мы бы уже услышали всё, что они думают.

— Мудрое решение со стороны их командования, — согласилась Фрея. — Но посмотри, как они смотрят на нас. Не только с ненавистью. Есть и что-то ещё.

Лейтенант Куваева привела их группу к большой юрте в центре лагеря, очевидно, главному штабу.

— Мы прибыли, — произнесла она, спешиваясь. — Здесь вас ожидает командир лагеря — капитан Громов и генерал-майор Разин — заместитель руководителя Чёрного Лебедя.

Ингрид взглянула на спутников. Бьёрн выглядел настороженно, Улав — напряжённо, Фрея — задумчиво. Остальные воины держались спокойно, но рука каждого никогда не отдалялась от оружия. Как и положено на вражеской территории.

— Что ж, — сказала дочь Хальвдана, спрыгивая с яка. — Посмотрим, что за приём нам окажут в Чёрном Лебеде.

Она расправила плечи и последовала за Куваевой в главную юрту, готовая встретиться с имперским командованием лицом к лицу…

Внутри юрты оказалось приличнее, чем можно было предположить снаружи. Стены обшиты темным деревом и укреплены, что создавало ощущение не временного жилища, а солидного помещения. Ряд шкафов. Огромная карта необъятной Российской Империи подсвечивалась эфирными лампами, создавая образ картины. Немного выше портрет усатого светловолосого мужчины, смотрящего будто в душу. Также тут, как ни странно, были пара горшков с пышными цветками, аккурат над которыми было устроено окошко из коего падал дневной свет. Ну и в самом центре этой громадной юрты потрескивала большая металлическая печь, распространяющая приятное тепло.

Но внимание Ингрид приковала далеко не обстановка, а двое мужчин, стоявших у длинного стола. Один — капитан Громов, командир лагеря с опознавательным значком на груди. Среднего роста, с выправкой военного и взглядом, хранящим непробиваемое спокойствие.

Второй же…

Ингрид внутренне обожглась.

Генерал-майор Разин.

Несомненно этот человек мог называться воплощением силы. Высокий, с широкими плечами и мощной шеей, он источал ауру власти. Нет, чего-то большего! Вокруг него, даже без активации эфира можно было заметить характерное свечение.

Архимагистр.

Такие, как он, были легендами. Люди, достигшие высшего ранга владения эфиром. В племенах по пальцам можно было пересчитать архимагистров, и её отец, Хальвдан, был одним из них. Но Хальвдан — архимагистр первой ступени, а этот имперец…

«Вторая ступень, не меньше», — ощущала Ингрид, как внутри поднимается неприятное чувство сродни уважению в купе с осторожностью. Если на низших рангах разница между практиком первой и второй ступени имеет значение, хоть и не решающее, то вот на высшем ранге одна ступень — это пропасть! Этот человек ОПАСЕН!

За спиной генерала стоял ещё один мужчина. Ингрид заметила его только сейчас. Высокий, жилистый, с коротко стриженными седеющими волосами и шрамом, пересекающим лоб. Никаких эмоций на морщинистом лице, но глаза… Глаза были живыми, и непрерывно сканировали вошедших, оценивая их уровень. Телохранитель. И, судя по ауре, магистр третьей ступени, как и старик Свартбьёрн.