Развод. Мне (не) нужна твоя любовь (СИ) - Белозубова Ольга - Страница 10

Ты всегда говорила о важности прощения. Сейчас самое время показать, что это не просто слова.

Надеюсь, ты найдешь в себе силы не только обвинять, но и услышать меня.

Жду твоего возвращения,

Артур».

Я в полном шоке смотрю на строчки, которые начинают расплываться и превращаются в одно сплошное пятно. Вот это любовное послание — всем посланиям послание!

Значит, я — неидеальный партнер. Вот только узнаю об этом только сейчас.

Обида начинает душить, стягивает горло, мешая сглотнуть возникший в нем ком огромных размеров.

И тут я вздрагиваю от очередного звонка телефона, который кажется оглушающим в полной тишине гостиничного номера.

Перевожу взгляд на экран мобильного: это Полина.

— Ма, привет.

— Привет, моя хорошая, как ты?

Дочь игнорирует мой вопрос, сопит в трубку, а потом обеспокоенно тянет:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мам, вы что, поссорились с папой? Что у вас случилось?

Ева

Вопрос дочери ставит меня в тупик, и я недоуменно приподнимаю бровь, сжимая телефон в руке и глядя в окно своего номера.

Неужели Артур догадался ляпнуть что-нибудь этакое, отчего у Поли возникли подозрения? Странно, это вроде как не в его интересах.

— Нет, милая. С чего ты взяла, что у нас с папой что-то случилось?

— А зачем тогда ты уехала в Дубай? — напряженно спрашивает Полина.

— По работе. Неожиданно возникли срочные переговоры.

— Что, — хмыкает дочка недоверчиво, — прям за несколько дней до юбилея? Ты никогда так внезапно не уезжала. И папа какой-то странный.

— В смысле странный?

— Мы с ним встречались сегодня, так вот он какой-то хмурый, вообще без настроения. Практически не притронулся к еде и почти все время молчал.

— Наверное, у него рабочие моменты.

— Угу, — скептично цокает дочь. — Мам, ну я же вижу, что-то не так. К тому же пока мы обедали, он звонил тебе несколько раз, а ты так и не ответила!

— Поль, я в это время была на встрече…

Дочка перебивает, не дав мне закончить:

— А не ты ли говорила, что семья важнее работы?

— Говорила, — подтверждаю. — Поль, мы с папой уже созвонились.

— Если у вас все хорошо, то почему он места себе не находит? Я его никогда таким не видела!

— Ты спрашивала у него? — как бы я ни старалась говорить спокойно, рука с телефоном все-таки предательски дрожит.

— Конечно! — с жаром восклицает Поля. — Он сказал, что все нормально и мне не стоит переживать.

— Ну, вот видишь. Папа правильно сказал. Лучше поделись, как твоя учеба? У тебя через пару недель важный проект, так?

— Да, проект… — расстроенно тянет дочь.

В трубке возникает короткая пауза, затем слышится шорох — видимо, она перекладывала телефон из руки в руку.

— В общем, — с обидой бросает Полина, — я все поняла, не обязательно было переводить тему. Знаешь, не хочешь говорить, что случилось, и ладно, но не надо делать из меня дурочку. Пока!

Из трубки раздаются короткие гудки, и я с досадой поджимаю губы. М-да, хотела как лучше, а получилось как всегда.

Однако сомнения уже вовсю вгрызаются в мой и без того воспаленный мозг. Может, все-таки стоило рассказать правду сейчас? Права ли я в своем решении скрывать все до юбилея?

Качаю головой. Нет, уже не время отступать — осталось потерпеть всего несколько дней.

К тому же если дети и должны узнать, что происходит между мной и их отцом, то точно не по телефону. Я хочу быть рядом, чтобы видеть их реакцию и своевременно отреагировать. Если бы я сказала Поле, что мы с папой поссорились, ей бы точно не стало легче, скорее, наоборот.

Мысли перескакивают на мужа, и изнутри поднимается злость.

Я знаю Артура много лет, и навык скрывать эмоции у него отточен до мастерства — спасибо работе и куче переговоров. Но в этот раз он явно решил не пользоваться этим навыком во время встречи с дочкой.

Ух… Будь он сейчас рядом, я бы от души огрела его сковородкой. Зачем заставил Полю переживать? В то, что не подумал, что так получится, ни за что не поверю.

Наверняка не нашел ничего умнее и нарочно подключил Полю, чтобы через нее внушить мне чувство вины. «Смотри, Ева, что ты творишь с семьей. Я переживаю, дочка переживает, и все потому, что ты не желаешь вернуться!»

Я раздраженно наматываю круги по номеру. Неужели Артур верит, что участие детей как-то ему поможет? Даже если они встанут на сторону отца, жить с ним не им, а мне. Значит, и окончательное решение за мной.

Однако слова дочки все вертятся и вертятся в сознании. «Папа переживает», «он не находит себе места», «он без настроения».

Что, если это не игра на публику, и он правда осознал, что натворил?

Верно ли я поступаю, что рублю сплеча? Возможно, мне не стоило уезжать, надо было сначала все выяснить, послушать мужа?

Но в то же время в памяти всплывают и другие слова. Слова Артура. Обидные, колючие, злые. Не оставляющие ни шанса нашим отношениям. «У меня другая». «Мне не нужна твоя любовь».

То есть не просто «Я тебе изменил, прости», а «У меня другая». Как по мне, это значит только то, что он все еще с ней. Или уже нет?

О-о-о…

От разрозненных, рвущих душу в клочья мыслей мозг трещит, как снег под сапогами в минус сорок.

Добивает меня сообщение от Артура: «Спокойной ночи, любимая».

Ева

Следующие два рабочих дня проносятся как один миг, и вот я уже почти дома — осталось только забрать багаж и вызвать такси.

Я не сообщала мужу ни дату, ни номер рейса — хочу спокойно добраться до дома и немного отдохнуть, а потом уже встретиться и все-таки выслушать его. В конце концов, мы женаты двадцать лет.

Я внимательно смотрю на ленту, по которой едут чемоданы, и вскоре замечаю свой. Хватаю его за ручку, ставлю на пол и только собираюсь идти к выходу, как вижу в нескольких метрах, у соседней ленты, Наталью Фролову. Из всего нашего круга знакомых с ней я общаюсь ближе всех. Кстати, она и ее муж тоже приглашены на юбилей.

Я подхожу ближе.

— Где бы еще встретиться, да? — улыбаюсь ей.

Мы обмениваемся приветствиями, рассказываем друг другу, откуда прилетели.

Мне в глаза сразу бросается бледный вид Натальи и припухлости под ее глазами. Она вообще выглядит какой-то поникшей, потерянной. Колоссальная разница с тем, какой я привыкла ее видеть, — веселой, разговорчивой и пышущей жизнью.

— У тебя все в порядке? — хмурюсь.

— Ой, не спрашивай, — машет рукой она и отворачивается, явно пытаясь скрыть появившиеся в уголках глаз слезы. Но я успеваю их заметить.

— Давай присядем? — предлагаю.

— Давай, — печально вздыхает Наталья. — Как раз вызову такси.

Мы катим чемоданы к маленькой кофейне на несколько столиков и устраиваемся за одним из них.

Когда официант приносит нам напитки, Наташа начинает первой:

— Ева, ты извини, но я, наверное, не приду на ваш с Артуром юбилей. Не хочу портить ваш праздник своей кислой физиономией.

— Почему? У вас все в порядке? Все здоровы?

— Все здоровы, да, слава богу. Но я… В общем, развожусь с Маратом.

Ложка, которой я помешивала кофе, со звяканьем ударяется о стенку чашки, и я в полном шоке поднимаю взгляд на Наталью.

Она замужем за Маратом еще дольше, чем я за Артуром, и я всегда считала, что у них образцово-идеальный брак. Впрочем, наверняка она считала таким же мой.

Наташа грустно усмехается моей реакции.

— Вот так бывает, да, — разводит руками. — Думаешь, что проживешь с мужем до конца жизни…

— Мне очень жаль, — искренне говорю и накрываю ее ладонь своей в качестве поддержки. Оказывается, мы сестры по несчастью.

— Да что уж там, — понуро опускает голову собеседница.