Проклятый целитель (СИ) - "Вьюн" - Страница 34

— Проходи, раз уж пришел, — киваю ему. — Присесть и выпить не предлагаю, сам видишь, в темноте да не в обиде…

Довольно кивнув, Маркус подошел к столу, посмотрев на книгу, которую я читал, после чего он облокотился о него, а его тон стал серьезнее:

— Тебе никогда не казалось, что вся наша жизнь — это не более чем сон? — наклонившись вперед. — Ты смотришь его, но он все не заканчивается, словно заевшая в старом магнитофоне пленка. Ты спишь, осознаешь, что спишь, но все никак не можешь проснуться…

— Нет, — качаю головой, — я знаю, что этот мир более чем реален.

— Откуда такая уверенность? — с удивлением посмотрел на меня Марк.

— Иначе наша жизнь лишь затянувшийся кошмар и поутру мы его даже не вспомним. Все наши решения, все наши поступки окажутся не важны, — сухо заканчиваю.

Про себя же подумав, что не имеет разницы, сон — это или нет, живем мы здесь и сейчас, что будет дальше нам в любом случае неведомо. Думая, что наш мир не более чем сон, мы не только обесцениваем его, но и обесцениваем себя, зачем стараться, ведь все это нереально?

— Завидую твоей уверенности, — грустно улыбнулся Марк. — А вот я с раннего детства ощущал, что с этим миром что-то очень сильно не так. Он казался мне ненастоящим. Как будто ты живешь чужой жизнью. Это чувство… оно не даёт мне покоя. Оно грызет меня изнутри, словно заноза в разуме…

— Именно поэтому ты рвешься в Мансус? — с любопытством уточняю.

— Я хочу знать, что это такое, — согласно кивнул он. — Обитель она повсюду. Она окружает нас. Даже сейчас она с нами рядом. Ты видишь ее, когда смотришь в окно или включаешь телевизор. Ты ощущаешь ее, когда работаешь, идешь в церковь, когда платишь налоги. Не можешь объяснить, но чувствуешь. Я всю жизнь жил с этой мыслью: что за границей реальности скрывается нечто большее. Это чувство привело меня к тебе. Ты откроешь перед нами двери, и я преследую за отцом, пройду путь, который не смог пройти он…

Слушая речи Марка, я будто впал в транс. Я видел, о чем он говорит. Белая Дверь стучалась в моем сознание. У Обители нет стен, но ее окружает лес. Эти слова из сна вновь вспыхнули в моем сознании. Там за фиолетовой дымкой облаков над лесом скрывалась Обитель, которую спрятали за Белой Дверью. В моем разуме она приоткрылась, и я увидел свет, который осветил нескончаемое пространство, мириады лестниц, ведущие в никуда, парящие двери, мосты, и огромную скалу, что нависла над всем этим пространством. Где-то за ней виднелись лучи света, которые символизировало знание, но я все еще находился в тени Обители, блуждая во тьме.

Меж тем Маркус продолжил:

— Правда такова, что в реальном мире материя первична, мы по факту рабы наших тел, они, словно цепи, сковывают наше сознание. Мы все с рождения в цепях. С рождения в тюрьме, которой не почуешь и не коснешься. В темнице для разума. Но Мансус… — глаза Марка заблестели: — В Мансусе мысль первична, отчего его невозможно объяснить привычными словами, ты должен увидеть это сам, чтобы понять. Порой слова лживы, именно поэтому прошедшие через Белую Дверь не могут говорить, ведь они не знают ничего, кроме лжи…

Марк замолчал, словно до сих пор переживая каждое сказанное им слово. Что, самое важное, он действительно во все это верил. В Мансус он хотел попасть не только для поисков отца, не только для этого, казалось, он также, как и я сам, ищет ответы на свои вопросы. В этот момент я стал немного лучше понимать его мотивы. Он хотел ответов, как и я сам.

— Попадем мы в Мансус, и что дальше? — со вздохом вывожу Марка из задумчивости. — Что это нам даст?

— Возможность использовать силу Мансуса в реальном мире, — уверенно ответил он. — Способ избавиться от проклятия червей. Без нашей помощи ты окаменеешь. Проклятие прогрессирует. Ты уже чувствуешь, как трещины расползаются по твоей коже… Это только начало. Если ты останешься один, то станешь статуей. Каменным напоминанием о том, что не сумел пройти свой путь.

Он как-то влиял на меня с помощью своего голоса, в какой-то момент доходит до меня. Путь Сердца…

Выпрямив спину, я холодно посмотрел на Марка:

— Я не люблю быть марионеткой, — сухо произношу.

— Ты ею не станешь, ты слишком важен, — приподнявшись, он сделал два шага вперед, положив руки на мои плечи: — Кацураги, помоги мне пройти путь по Обители, ты действительно НАМ нужен, я сейчас не пытаюсь юлить или недоговаривать, но ты ВАЖЕН, НУЖЕН НАМ! Мы вместе с тобой узнаем насколько глубока эта кроличья нора. Просто дай мне шанс доказать тебе, что МНЕ МОЖНО ДОВЕРЯТЬ!

— Ладно, я дам тебе шанс, но запомни: я работаю с вами, а не на вас. Если попытаешься использовать меня, то я уйду вместе с ученицей… — предупреждаю его.

В ответ Марк вполне искренне улыбнулся:

— Я не смею тебя просить о большем, — сделав шаг назад.

После чего он протянул свою руку. Пару секунд разглядывая ее, я все же пожал протянутую ладонь. Я все же решил дать шанс Марку доказать мне, что он действительно никак не виноват в произошедшем со мной за прошлые дни, а заодно доказать, что он не какой-то фанатик, что он ЗНАЕТ, что делает, что мы с Ханой не станем для него разменной монетой.

Когда Марк ушел, я еще какое-то время смотрел на закрывшуюся за ним дверь. Возможно, я совершаю глупость, но я действительно решил дать ему шанс. Со скрипом сжав руку, я снял перчатку, наблюдая за сколами в черном мраморе, которым стала моя плоть. Мне нужно усилить свое проклятие в руке, а для этого мне необходим новый пациент.

Достав из кармана телефон, я пару секунд его разглядывал, после чего отправил сообщение Айко с просьбой о встречи. Возможно, она поможет мне найти нового клиента, я бы мог попросить Маркуса, думаю, он бы не отказал в помощи, но я все же позвонил Айко. По какой-то странной причине ей я доверял куда больше, чем ее мастеру.

Спустя пару минут она мне перезвонила:

— У нас хватает пациентов, — сразу перешла она к делу. — Я сейчас на ночном дежурстве, я могу вас провести по палатам, но вы должны понимать господин Кацураги, что никто из них вам не заплатит, поскольку будут спать. Если вам нужен состоятельный клиент, то вам лучше обратиться к Марку… — было начала она, но я ее перебил:

— Нет, мне нужно срочно усилить проклятие в руке, сейчас не до денег, — поспешно отвечаю. — Госпожа Айко я буду крайне благодарен вам за помощь.

— Не нужно официоза, можете называть меня просто Айко, — раздалось из трубки.

— Тогда и вы называйте меня просто Кацураги, — с ухмылкой произношу.

— Почему не по имени? — спустя пару секунд с любопытством спросила она.

— Не самые приятные воспоминания, так меня называли родители, пока… мы с ними еще общались, — тихо вздохнув, все же признаюсь.

— Понятно, — спустя пару секунд раздалось из трубки. — Я сейчас к вам подойду Кацураги, — с этими словами она отключилась.

Посмотрев на телефон у себя в руках, я убрал его в карман. После чего какое-то время сидел молча на стуле, медленно перебирая мысли в голове. После разговора с Марком я чувствовал внутри неопределённое напряжение, будто меня втягивали в какую-то игру, правила которой были известны только Марку. Но выбора у меня все равно не было. Проклятие в моей руке действительно меня беспокоило, мне совсем не хотелось лишиться руки, и, если Общество святой Гидры действительно знает способ справиться с ним, то отказываться от их помощи было бы глупо.

Я посмотрел на свою подсобку: потёртый футо́н, начерченная пентаграмма на полу, старый треснувший телевизор в углу, сломанное кресло. Всё это выглядело жалко и заброшено, словно здесь жил не человек, а беженец из прошлого. Я вздохнул, решив привести хоть какой-то порядок перед приходом Айко. Свернув футо́н и спрятав свои грязные кроссовки под стол, я надел пиджак и коротко глянул на себя в зеркало. Темные волосы, бледное лицо с едва заметными следами синяков, аккуратно застегнутый костюм. Выглядел я… почти нормально. Только вот глаза всё ещё хранили усталость и напряжение.