Семь раз отрежь (СИ) - "Larik-lan" - Страница 14

По спине Северуса скользнул холодок, будто ему за шиворот сунули ледышку. Каждый из ритуалов казался ужасным, и даже ему, заинтересованному в изучении Темных искусств, становилось не по себе.

— Понимаю, почему эту книгу запрещали и прятали, — медленно кивнул он. — Мнимое бессмертие. Мнимое партнёрство. Мнимая власть.

— И всё это в основе своей — насилие над своей и чужой душой, — Лина, нахмурившись, рисовала на свободной части пергамента резкие чёрточки, перекрещивала их, снова и снова накладывала новые, пока страница не стала непроглядной от чернил, а кончик пера окончательно истрепался, превращаясь в лохмотья.

— Не могу представить сумасшедшего, способного пойти на такое.

— Представлять не нужно. Один такой прекрасно тебе знаком.

— Хорошо, что один. Не хочется и думать, что найдётся ещё один безумец, согласный повторить другие ритуалы из этой чёртовой книжки, — проворчал Северус, утыкаясь носом в очередной фолиант. Он получил ответ на свои вопросы, но знания совсем его не радовали.

А Лина, затачивая перо, так и этак крутила в голове мысль — не обязательно сумасшедшим, но насколько отчаявшимся нужно быть, чтобы пойти на такое? И признавала, — отчаявшимся в крайней мере. Когда нечего уже терять, кроме жизни, но и жизнью можно пожертвовать для достижения единственной цели.

Подняв голову, она пустым взглядом скользнула по лицу Снейпа и буднично сообщила:

— Если возникнет необходимость, я проведу ритуал пленения и запру в себе душу Волдеморта.

После, поднявшись, она стремительно подхватила сумку и вышла из библиотеки, не слушая, как друг зовёт её, шокированный подобным решением.

Лина почти бежала по коридору, не разбирая дороги, пытаясь остудить пылающие щёки. Голова пульсировала, мысли метались, как потревоженные мыши, а пальцы судорожно сжимались на ручке ученической сумки. Поймать душу Волдеморта, связать, чтобы он не мог никуда деться. День за днём, каждую минуту слышать его, ощущать где-то в себе, не позволяя вырваться, навредить кому-то. Ужасное решение. Самое логичное решение из возможных.

Она не сомневалась, что сможет, справится с чужой личностью, ей хватит силы и зрелости удержать чудовище в клетке до конца жизни… и, если понадобится, — повторить это в следующих.

Оказавшись на вершине Астрономической башни, Лина резко и часто дышала, ощущая на лице резкие порывы ледяного ветра, который стегал кожу, вызывая слёзы из глаз. Или слёзы были там раньше, а ветер просто пролетал мимо, подхватывая и унося на крыльях солоноватые капельки.

Шумно топоча, на каменную площадку выскочил Северус. Конечно, как и положено лучшему другу, он способен найти её где угодно.

— Лилс! Как? Что ты задумала? Мерлин!

Он казался совсем юным, растерянным и испуганным, не желая верить в намерения своей подруги. И, глядя на него, Лина только сильнее укреплялась в своём решении. Он всегда бросался на выручку, пытаясь закрыть собой, но теперь и сама она сможет его защитить. Не позволит своему дорогому человеку пострадать. Как бы ни было тяжело, больно и жутко.

Тело била дрожь. Опершись о парапет, Лина поникла, ссутулилась, рассматривая свои руки, и призналась откровенно:

— Мне страшно, Сев. Я боюсь за себя, за тебя, за наших близких. Ты ещё не видел всего того, что произойдёт потом, но поверь, это очень страшно. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, маги и маглы гибли семьями… до нас добрались за океаном! Я не хочу, чтобы этот ужас повторился. Поэтому делаю сейчас то, что делаю. Я такая трусиха… И от страха кидаюсь в любые крайности, собираюсь поступать ещё хуже…

Северус нерешительно обнял подругу за плечи.

— Ты же знаешь, что это опасно, ты погубишь себя, и я этого не одобряю. Но также понимаю, что ты уже не передумаешь… — Лина отрицательно мотнула головой, позволяя слезам скатываться по щекам и носу. Северус протянул ей платок. — Раз так, напомню тебе — даже если мне это не по душе, я все равно останусь рядом и буду поддерживать тебя… до конца.

— Правду говорят — женщины доводят до беды, — пробормотала Лина, благодарно потираясь щекой о его руку и принимая платок.

— Женщины только показывают дорогу, мужчины идут по этому пути сами, — разумно возразил Северус, и Лина, фыркнув, обняла его, прижимаясь к такой знакомой груди, вдыхая такой знакомый запах. Как в прошлой жизни, так и в этой было у неё одно надёжное место, неизменное, то, что служило якорем, позволяя ощущать себя дома, — вот эти объятия любящего человека, которые останутся таковыми, сколько бы раз она ни перерождалась.

— Ты же в курсе, что я тебя люблю? — поинтересовалась Лина, не размыкая рук. Возле уха послышалось ответное хмыканье:

— У меня возникала подобная мысль, но я правда рад услышать это лично.

— Даже в такие моменты не можешь не выпендриваться, — мягко попеняла Лина, не поднимая головы и улыбаясь ему в плечо. Она знала, если поднимет глаза, увидит и тощие ключицы, и багровеющие от смущения уши, но вот эта ирония напоминала того, взрослого Северуса, на пятнадцать лет старше, родного и знакомого до последней родинки. Поддавшись иллюзии, Лина позволила себе ещё несколько минут стоять, представляя, что не было прошлой смерти, и всё осталось, как прежде: они оба взрослые, опытные и счастливые, занятые интересными исследованиями, а не попытками убить самого великого Светлого мага и не менее великого Тёмного мага своего времени.

Наваждение схлынуло, Лина разомкнула объятия и с лёгкой печалью взглянула в такое молодое лицо. Вот ведь парадокс, перед ней был всё тот же человек, которого она знала, но эта пропасть размером в пятнадцать лет накладывала свой отпечаток, заставляя искать и сравнивать. Уловив её выражение, Северус внезапно грустно усмехнулся:

— Всё-таки, другую версию меня ты любишь больше… Но ничего, у меня есть целая жизнь, чтобы доказать, что я не хуже… себя.

Понимая, насколько нелепо это звучит, они рассмеялись, крепко переплетая пальцы. Действительно, у них ещё куча времени, чтобы познакомиться, и, если круг не прервётся, они продолжат делать это снова, и снова. А Лина постарается сберечь каждую "версию" Сева в своей памяти, сохраняя прежние счастливые воспоминания и создавая новые.

Эйдан раздумывал долго, скоро должны были начаться рождественские каникулы, а слизеринец все так же сохранял дистанцию, и Лина уже почти махнула на него рукой, решив, что Эйвери отступил. Его можно было понять — подростку, даже умному и предприимчивому, трудно пойти на такие кардинальные шаги, вмешиваться в серьезные игры, не имея гарантий. В конце концов, Эйдан убедился в умении Лины лечить и доставлять неприятности, но чего-то более серьезного ещё не видел, и ему вполне логичным было бы проявлять сомнение в возможностях бо́рзой девчонки-маглокровки.

Однако за неделю до окончания семестра Эйвери снова уселся в библиотеке напротив Лины, и, глядя прямо в глаза, поинтересовался:

— Что мне нужно сделать?

— Ничего особенного, просто в нужный момент устроить шумные фейерверки в центре Хогсмида, погромче, но так, чтобы тебя не заметили, — ответила Лина, не отрываясь от написания эссе. Северус, косо глянув на Эйдана, промолчал.

План был разработан давно. В Рождество, когда почти все студенты разъезжаются по домам, а оставшиеся гуляют по деревне, пьют яичные коктейли и поют песни, появление там Лины и Северуса не вызовет подозрений. Директора можно письмом вызвать из Хогвартса, пригласить в "Кабанью голову", отвлечь Аберфорта и… выполнить свой замысел. Лина давно решила, что сделает все сама, но вот такие мелочи, отвлекающие внимание свидетелей, неизбежно потребуют участия в деле посторонних. Северус заявил, что сможет отвлечь Аберфорта. Посетители кабака будут любоваться фейерверками, а девушка выполнит основную часть плана.

— Хорошо, — кивнул Эйвери. — Я в деле.

— Клятву мы с тебя возьмём, разумеется, — напомнил Снейп, и его однокашник только дёрнул уголком рта — он и не ожидал другого от этих параноиков.