В постели с инкогнито - Халь Евгения - Страница 12

– Ничего, без меня справятся, не маленькие. Жди меня, Никуля. Вместе во всём разберемся. Я тебя в обиду не дам! Разворошу всё это змеиное гнездо. Только потерпи еще немного.

– Риточка, сообщи номер рейса. Приеду в аэропорт встретить тебя.

– Зачем? От аэропорта до Рима всего ничего на автобусе или на поезде. А из Рима такси возьму. Не разорюсь.

Я положила трубку и дошла до окраины города. Под тенистыми деревьями сбоку от проселочной дороги уютно расположились столики крошечного кафе при магазине. Хозяин магазина улыбчивый, импозантный, как все итальянцы, мужчина средних лет по имени Калвино, немедленно вышел и поставил передо мной чашку капучино.

– Как чувствовал, что придете, сеньора Ника. Только что сварил. Всё, как вы любите. Чуть-чуть сахара и двойные сливки. Не хотите сразу сделать еженедельный заказ?

– Хочу, спасибо вам, – я удовольствием отхлебнула горячий кофе.

Мало того, что у Калвино он невероятно вкусный, так еще и безопасный. В отличие от Анны. Ужас, до чего я дошла! Боюсь кофе пить в собственном доме.

– Будьте любезны, Калвино, всё, как обычно: вода, хлеб, яйца, молочные продукты, сыр. И овощи. Те же, что и всегда.

Калвино, широко улыбаясь, записал заказ.

– Желаете свежайших креветок? Жена ездила в Неаполь на рыбный рынок.

– Да, еще как желаю!

Я даже немного успокоилась. Рядом с такими солнечными людьми, как он, жизнь всегда кажется не такой мрачной.

Я допила кофе и позвонила по работе. Съемки начинаются на днях прямо в нашем городке. Первые трейлеры съемочной группы должны прибыть уже послезавтра. Киношники спешили на натурные съемки, пока хорошая погода. Поздняя теплая осень грозила вот-вот расплакаться дождями. И тогда можно будет снимать в павильонах в Риме, чтобы не терять время. Для меня эти съемки должны стать спасением. Я смогу целыми днями быть там и не приходить домой даже ночью, так как в сезоне очень много ночных сцен.

Но даже в этом мне не повезло. Похоже, удача окончательно повернулась ко мне спиной. Помощник продюсера сказал, что натурные съемки перенесли в другую часть Италии. В такой же маленький городок, только там удобнее логистика. Кроме того, операторы в один голос твердили, что там лучше свет. При этом сценарная группа осталась в Риме. Значит, придется каждый день возвращаться домой. Потому что моя основная работа всё же со сценарной группой.

Я заказала еще кофе и пару часов поработала с телефона. Но сделала очень мало. Работалось плохо. Мысли никак не складывались в стройные фразы.

Позвонил Род.

– Ник, мне нужно уехать на пару дней по делам. Вот как раз вещи в чемодан бросаю.

Мое сердце забилось от радости.

– Ты далеко?

– На Кипр, в Ларнаку. Туда и обратно. Считай, что рядом. Хочешь со мной? Проветримся, устроим романтическую прогулку. Первые сутки буду на встречах. Ты пока можешь пробежаться по магазинам. А потом я весь твой.

Весь твой. Внутренний редактор отметил чуждость фразы. Родя никогда бы так не сказал. Его речь, этого незнакомца, который изображает моего мужа, всё же отличается от речи Рода. Фраза «весь твой» звучит как-то местечково. Родион чувствителен к таким мелочам. У него всегда была идеально грамотная речь. Такую фразу он мог сказать только в шутку. Но сейчас он не шутил.

– Нет, спасибо. Съемки вот-вот начнутся. Мне нужно быть здесь.

– Так за пару дней обернемся. Пожалуйста, Ник, давай будем легкими, воздушными и непредсказуемыми. Как когда-то. Как до аварии. Ведь мы же договаривались. Помнишь?

У меня задрожали руки. Это любимая фраза Роди: «Будем легкими, воздушными и непредсказуемыми». Он мне это сказал в первый раз до свадьбы. Мы гуляли в парке, ели мороженое, смеялись. Он вдруг подхватил меня на руки, опустил на траву, поцеловал.

– Не перебивай мне вкус ванили своим горьким шоколадом, – смеясь, отбивалась я.

– Не буду, – Род откусил кусок от моего мороженого и снова поцеловал меня. – Вот тебе твоя ваниль. Эх, хорошо! – он откинулся на траву, вглядываясь в голубое небо, усеянное ватными облачками. – Слушай, Ник, а давай не дадим быту нас сожрать. Чтобы не было вот этого всего: борща нажралися, куклетами закусили, деньги посчитали, на горшок – и в люлю. Давай всегда будем легкими, воздушными и непредсказуемыми. Как эти облачка, – он взмахнул рукой и громко запел: – Ааааблааакааа, белокрылые лошадки. Ааабблакааа, что вы мчитесь без оглядки?

И сейчас этот незнакомец напоминал мне о том, что предлагал самый любимый мужчина на свете. У меня закружилась голова. Но ведь я не могу ошибаться! Ведь не могу. Это не он. Не мой муж, Но как чужой человек может знать такие подробности?

Боже, помоги мне не сойти с ума! Нет. Не боже. Архангел Метатрон, помоги мне! Если шлешь намеки, то помоги разобраться и не помешаться рассудком. Неужели он пристально следил за нами всё время? Сколько лет? Хорошо, предположим Родя эту фразу произносил не раз, и даже не два. В любом браке бывают спады и подъемы. Иногда устаешь и, действительно, впадаешь в состояние «борща нажралися, куклетами закусили». Невозможно же всё время пылать и гореть. Но откуда инкогнито узнал об этой фразе? Прослушивал телефон? Скорее всего, да. Установил камеры в нашем доме? Нет, это невозможно. Хотя… сейчас камеры размером с булавочную иголку. Мы могли и не заметить.

Меня бросило в жар при мысли о том, что за нами долгие месяцы, а может, и годы, наблюдал незнакомец. Сколько же сил нужно на это потратить! Какую прорву времени! Какая же причина побудила его? Это должно быть нечто очень серьезное. Но мы с Родей никому не причинили зла. Никогда. Это точно. При том, что у Рода жесткая профессия. Но он всегда лавировал. Старался ни с кем не ссориться. Не переходить дорогу. Знал, когда необходимо отступить, чтобы не завести могущественных врагов.

У меня вообще абсолютно асоциальная профессия. Общаюсь только с издателями. Да и то, в основном, через папу и Родю. Они ведут переговоры о деньгах и сроках. А я потом только подписываю. У меня даже соцсетей нет. С тем же «Зетфликсом» Родя вел переговоры чуть ли не год. Обо всем условился с продюсерами и юристами. Мне осталось документы глазами быстро пробежать исключительно для проформы. И только потому, что Родя очень злился, когда я что-то подмахивала, не глядя.

– Я тебе тысячу раз говорил, Ник, что нельзя ничего подписывать даже на клочке газеты, если внимательно не прочитала, – наставлял меня муж.

– Но ты же всё до этого прочитал, – оправдывалась я.

– Всё равно прочти еще раз.

– Это бесполезно, Родион, – замечал отец. – Генетику не переделаешь. Легкомысленна, как ее мать. Та могла ипотеку не глядя подписать. Потому что в этот момент парила где-то в небесах. Поверь человеку, который много лет прожил с такой вот гостящей на земле.

Я сжимала зубы от злости. «В то время я гостила на земле» Анны Ахматовой – одно из самых любимых маминых стихотворений.

Внезапно я почувствовала дикую усталость. Хотелось забиться в угол, замереть и ни о чем не думать. Я расплатилась с Калвино и пешком отправилась домой, ничего не замечая по дороге. Ни красоты холмов, ни ярких осенних бабочек, которые вились над полевыми цветами. Дома я быстро прошла в спальню.

– Ника, вы будете ужинать? – Анна пошла за мной.

– Нет, не буду. Не голодна.

–Я приготовила обед и ужин, – расстроилась она. – А вы ни к чему не прикоснулись.

– Съешьте сами. А разве Родион не обедал?

– Нет, он уехал вслед за вами, – пожала плечами она.

Вслед за мной? Он позвонил и сказал, что бросает вещи в чемодан. А на самом деле в этот момент его уже не было дома. Даже в мелочах ложь. Зачем?

Я растянулась на кровати. Какое счастье быть в постели одной! Я сразу заснула и проснулась только в десять утра. Рита! Она, наверняка, уже здесь и не стала меня будить. Скорее всего, уже хозяйничает на кухне, поучая Анну, как правильно всё делать. Вот я идиотка! Всё проспала.

Я вскочила с постели и побежала вниз. Но внизу была только Анна с пылесосом в руках.