Комэск (СИ) - Башибузук Александр - Страница 33

— Хватит ныть! Говорю же, Гнат скоро вернется. Не понял, что-то Гуня запропастился. А может он уже эту мелкую приходует? Сказал же этой сволочи, что мы первые. Иди, проверь…

— Я его сам оприходую…

Послышались приближающиеся шаги. Алексей выбрал момент, ударил дверь плечом, подгадав так, чтобы сшибить с ног того, кто за ней, но не рассчитал…

И выскочил в комнату прямо перед коренастым усачом.

Но растеряться просто не успел, ткнул его гвоздем, целясь в шею, отбросил в сторону и изо всех сил пнул стол, за которым сидел бандит со шрамом на морде.

Зазвенели бутылки и тарелки, боевика опрокинуло вместе со стулом, он бешено забарахтался, пытаясь вылезти со стола.

Лешка резко развернулся и уже прицельно саданул в лицо усача, который растерянно стоял, зажимая обеими руками ключицу, из-под которых, сквозь пальцы выбивались порывистые струйки крови.

— Аа-а, с-сука!!! — бандит, наконец, выкарабкался из-под мебели и кинулся к вешалке, с висящими на ней кобурами.

Лекса прыгнул за ним, подшиб ногу, свалил, а потом навалился сверху и стал бить по затылку локтем. Раз, другой, третий…

И остановился только тогда, когда тот безвольно распластался на полу. Заметил, что усач еще живой и куда-то пытается ползти, но добить не успел, потом что в комнату скользнул Шмуль.

Еврей спокойно стал на бандита коленом, прижал его голову рукой к полу и ласково зашептал:

— Ну, куда ты, куда собрался… все уже, все… тихо, тихо, вот и все, вот и все…

А когда тот, наконец, забился в короткой судороге и затих, виновато улыбнулся и сказал.

— Как я понял, ви здесь уже совсем все? Ну, ви тут разбирайтесь дальше, а я посмотрю в доме, а потом постою на шухере!

Лекса показал ему взглядом на вешалку с кобурами.

— Ой, вей… — еврей состроил удивленную рожу, двумя пальцами, брезгливо достал Наган из кобуры и пошаркал к выходу.

Лешка ругнул себя за излишнюю доверчивость, сам вооружился здоровенным и тяжеленным Штайром с удлиненным магазином и деревянной кобурой-прикладом, а потом принялся за единственного оставшегося в живых бандита.

Забил ему рот кляпом из полотенца, крепко связал руки и ноги витым шнуром от портьеры и оттащил в угол.

— В доме тихо, никого нет, — отозвался Шмуль из прихожей. — Я на шухер, а ви, молодой человек, сильно не увлекайтесь. Нам уже пора. Время — деньги, как говорил ребе Шмуклерович…

Лекса кивнул сам себе, а потом ткнул шилом пленного в левый глаз.

Тот дернулся, взвыл и с диким ужасом уставился на Алексея.

— Закричишь, убью… — тихо предупредил Лекса, а затем, почувствовав на себе взгляд, резко обернулся.

И увидел Броню. Девочка сидела на стуле, держа на коленях свой узелок, при этом совершенно спокойно смотрела на Алексея и связанного бандита.

А прямо у ее ног лежал в луже крови труп, но она не обращала на него никакого внимания.

В комнате прошелестел едва слышный, мелодичный голосок.

— Пожалуйста, выколите ему глазки. Он плохой, очень плохой, поверьте мне. Он трогал меня там, где нельзя трогать.

«Твою же кобылу…» — ахнул Лекса, но машинально кивнул и снова занялся пленным.

— Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Попробуешь кричать, выколю последний глаз.

Острие гвоздя надавило на роговицу.

Бандит приглушенно взвыл и ошалело закивал. Алексей взялся за кляп, но вытащить не успел, потому что в комнату вбежал Шмуль.

— Шухер, молодой человек, шухер! Сюда идет тот, который подобен Голиафу…

Еврей схватил Броню за руку и потащил вниз в подвал. Скорее всего, он решил, что с этим Голиафом без его помощи разберется сам Алексей.

Лекса отпрянул к стене, чтобы Гнат не сразу видел его и снял Штайр с предохранителя.

На улице забухали тяжелые шаги, потом все стихло, но уже в следующее мгновение Гнат ворвался в комнату с Маузером наготове в ручище. Судя по всему, он каким-то загадочным образом почувствовал опасность.

Прогрохотала короткая очередь, Штайр несильно задергался в руках у Лексы.

На пиджаке гиганта расцвели кровавые кляксы: цепочкой, от живота через грудь, а его голову разметало по сторонам, как гнилой арбуз.

А сам он рухнул ничком вниз, выбив из досок пола тучку пыли.

— Твою же кобылу… — прошептал Алексей, ошалело смотря на свой пистолет. Он никак не ожидал, что творение австро­-венгерских оружейников может стрелять очередями.

Впрочем, сразу пришел в себя, выпустил последние патроны в пленного и принялся стирать с Штайра отпечатки пальцев полотенцем, предварительно смочив его водкой.

— Таки все? — Шмуль заглянул в комнату и сразу стал торопить Лешку. — Все, все, молодой человек, надо уходить! Не старайтесь, здесь сам черт голову сломит…

Через несколько минут старый еврей уже вел Алексея и Броню узенькими закоулками. А потом, у каких-то сараев, он остановился, развернулся и, склонив голову на плечо, вежливо поинтересовался:

— Вам куда, молодой человек?

Алексей ненадолго задумался.

Скорее всего, о том, что он попал в руки балаховцев, никто кроме самих бандитов не знал. А значит, полиция тоже не будет знать, кого искать. И уж точно никто не подумает, что четверых здоровенных громил завалил плюгавый парнишка-дурачок.

А значит…

Значит, можно спокойно возвращаться в гостиницу.

— Вы не подскажете, в какой стороне городская тюрьма?

Шмуль изумленно уставился на Лексу, озадаченно хмыкнул, почесал спутанную бороду и поинтересовался:

— Ээ-э… молодой человек, а не рановато вы собрались на цугундер?

Но потом хлопнул себя по ляжкам, сдавленно хрюкнул и манерно поклонился Алешке.

— Простите старого Шмуля, молодой человек. Канешно, канешно, вон туда, а там повернете налево. И прямо по улице. Бронюшка пока останется со мной. Не беспокойтесь, при старом Шмуле она будет, как у вашего бога за пазухой. Идем, бойчеле*, идем моя кинделе*, а вам зай гезунд, молодой человек. Думаю, мы с вами еще увидимся.

бойчеле(идиш) — кроха

кинделе(идиш) — дитя

Алексей проводил их взглядом и потопал по переулку, уже привычно подволакивая ногу и тряся башкой. И благополучно добрался до гостиницы «Свиная голова». По пути никого не встретил, уже давно стемнело, и город практически вымер.

В самой гостинице на него тоже никто не обратил никакого внимания, народ все также весело гулеванил в трактире.

— Курва, я пердоле! — Барбара посмотрела на него, как восставшего из мертвых.

Агнешка просто сидела на стуле, прикрывая рот ладонью.

Лекса улыбнулся им, подошел к зеркалу и сам слегка удивился. Вернее — окончательно ошалел, потому что увидел, как на его физиономии уже начинают расплываться шикарные бланши под обоими глазами, а разбитые губы напоминают вареники.

Но при этом, как Лекса не старался, не смог вспомнить, когда столько качественно получил по морде.

Будучи в полном замешательстве он взял со стола стакан с водой и залпом выпил.

И чуть на месте не умер, потому что в стакане оказался ядреный сливовый бимбер…

Глава 14

— Все равно не могу понять… — Орловский пожал плечами. — Какой им смысл? Что они получат от этой авантюры? Авантюра и есть, причем, глупая. А пшеки точно не глупцы.

Лекса недовольно поморщился. В штабной землянке всегда витал легкий аромат самогона, хотя командиры никогда не увлекались спиртным. Мало того, нещадно боролись с пьянством среди личного состава. И от этого запаха Алешку едва не выворачивало. А во рту, после того стакана бимбера в гостинице, до сих пор стоял мерзкий вкус.

— Все одновременно просто и сложно… — начал отвечать Лекса, но потом не удержался и поинтересовался: — Какого пня у вас здесь самогоном постоянно несет?

— Так вон же, бидон стоит! — хохотнул Корж, ткнув рукой в угол. — Медицинский запас. Никому доверить нельзя, даже Барбаре по роспись выдаем. Как будто наших пьянчужек не знаешь. Вылакают все в миг, правдами и неправдами. Да и твои, сам знаешь, не ангелы…