Комэск (СИ) - Башибузук Александр - Страница 26

— Ничего, — Алексей пожал плечами. — Ты же не хотела бы, чтобы тебя предал твой муж? Я люблю ее, она тоже любит меня.

— Яе каханне — гэта яе каханне! — неожиданно бурно выпалила Агнешка и вскочила. — А маё каханне — гэта маё каханне! Мне няма да тваёй жонкі справы. А да цябе ёсць!

Она злобно фыркнула и убежала.

— Да идите вы все кобыле в гузно… — обреченно прошептал Лекса, накинул поверх свитера безрукавку, повесил кобуру с Браунингом на пояс, прихватил пистолет-пулемет на плечо и пошел в штаб, поприсутствовать на допросе пропольских боевиков.

Часовые на входе в штаб сразу вытянулись, Лекса им кивнул, но вынужден был отойти в сторону, потому что из землянки как раз выволокли одного из пленных. Ноги боевика безвольно тащились по земле, светлые волосы слиплись в кровавые сосульки, а сам он надрывно, на одной ноте мычал.

— Упорный, сука, попался, — глумливо хмыкнул один из часовых, смахивающий на цыгана молодой парень. — Но ничего, у нас все запоют. Это еще я за него не взялся.

Алексей проводил взглядом пленного и пристально посмотрел на парня. Он видел бьющуюся на кадыке часового венку и едва сдерживался, чтобы не влепить ему по горлу локтем.

Тот сразу стушевался и потупился.

Лекса отлично понимал, что ничего проще и эффективней быстрого полевого допроса еще не придумали, но, после того, что сделали с ним в прошлой жизни, относился к излишней жестокости с категорическим неприятием. И особенно не переносил тупого глумления над страданием людей. Пусть даже врагов.

— Товарыш Турок… — испуганно промямлил часовой. — Дык… это не я…

Алексей усилием воли смолчал и вошел внутрь землянки. Внутри, как всегда, было сильно накуренно, а в смрад табачного дыма оттенком вплетался легкий аромат бимбера — местного самогона. За столом сидел командир отряда Кирилл Орловский, крепкий мужик с волевым, упрямым лицом и его «ротные», Василь Корж и Стас Ваупшасов. В углу валялась перевернутая табуретка, а один из партизан затирал с пола тряпкой кровь.

Лекса хотел высказаться по этому поводу, но смолчал, так как сам лично учил партизан тактике и теории полевого допроса. Другой дело, что они теперь применяли эти знания не к месту и не к делу, но к решению этого вопроса следовало подойти осторожно и поэтапно.

— Товариш Турок! — Орловский крепко пожал Лексе руку. — Расказывали тут, как ты пшеков разделал. Мастер, что тут скажешь! Это ты вовремя зашел. Интересные дела нарисовываются. Очень интересные! Глянь, для начала, шифровку из Центра… — он подал Алексею листочек папиросной бумаги.

Алексей прочитал шифровку. Из Центра приказывали принять все необходимые меры для пресечения попыток проникновения на советскую территорию польских бандформирований, а так же, указывали провести мероприятия по уничтожению их мест базирования в самой Польше.

Ответ сложился сам по себе. Алексей не первый день служил, как в прошлой жизни, так и в нынешней.

— Значит, предпримем все меры. Что-то еще?

— Сказано: принять «все необходимые меры», так? Понял? — Орловский посмотрел на Алексея. — На наше усмотрение, все необходимые! Не значит ли это, что нам, наконец, развязывают руки? Не пора ли взяться за панов, как следует? А тут, очень кстати, птичка принесла в клювике, что рядом со Столбцами, появилась база крупной банды булаховцев и савинковцев. А в сам город, зачем-то зачастили офицеры из «двуйки». И в том же воеводстве, недалеко от Столбцов, организовали большой склад вооружений. И это еще не все. В городской тюрьме сейчас томятся шестеро наших товарищей, ждут приговора. Что скажешь?

Алексей ненадолго задумался и спокойно ответил.

— Если есть приказ — надо исполнять.

Глава 11

Огромное обугленное полено сухо и резко треснуло, выплеснувшиеся сверкающие искорки сплелись в мимолетный вихрь. Языки пламени полыхнули и замерцали, красиво подсвечивая кору и трещины в дереве. Отблески огня отразились сполохами на вычурной, кованной каминной решетке, по комнате пробежали мягкие, обволакивающие волны тепла.

Алексей вздрогнул и суматошно повел взглядом по сторонам.

Камин? Какой, кобыле в гузно, камин?

Но глаза не обманывали.

Прямо перед ним стоял огромный, сложенный из дикого камня камин, в котором пылали настоящие бревна. Но удивлял не только камин, а вся окружающая действительность…

Высокий, тоже сложенный из тесаного камня сводчатый потолок теряелся во мраке, на стенах колыхались под легким сквозняком шитые золотом и серебром гобелены, а в кованных шандалах медленно полывали восковые свечи. Отблески пламени лениво играли на развешанных на стенах старинных шитах и оружии.

Пахло воском, дымом и холодным железом…

Лексе очень захотелось перекреститься, он никак не мог понять, каким образом угодил из землянки в Белорусских пущах в средневековый замок. Он уже начал подозревать, что его в очередной раз зафитилило в прошлое, но тут…

Тут Лешка, наконец, заметил, что в комнате он не один.

— Да у нас гости, господа! — худощавый мужчина посмотрел сквозь оправленный золотом бокал с вином на языки пламени в камине.

Говорил он на чистом русском языке, но почему-то с явным французским акцентом. А выглядел…

Выглядел словно сошел с экрана дорогого фильма про Средневековье.

На лице с резкими, хищными чертами и горбатыс носом, чернели лихо закрученные усики и острая бородка, с алого разлапистого берета свисали прирепленные к нему вычурной золотой блашкой красивые перья. Шитая золотом короткая куртка с привязанными витыми шнурами рукавами и мягкие замшевые ботфорты выше колена с зототыми пряжками и шпорами

На его шее поблескивала толстая золотая цепь, с массивной подвеской. На пальцах перстни с огромными драгоценными камнями, а на коленях лежал старинный меч, со сложной, усыпанной камнями гардой…

— Я граф божьей милостью Жан VI Аоманьяк! Но ты можешь меня называть просто Жан Жаныч, — кавалер учтиво склонил голову.

Лешка ему тоже машинально кивнул, а потом, с своему дикому удивлению, обнаружил, что вокруг него еще много людей.

Радом с кавалером в кресле с высокой резной спинкой сидел священник в алой церковной мантии. Белокурые, вьющиеся волосы спадали из-под маленькой церковной щапочки, а лицо удивляло странной, можно даже сказать, ангельской красотой.

Лексу он поприветствовал едва заметной улыбкой и очень тихо сказал:

— Кардинал де Бриен. Но вы, мой друг, можете ко мне обращаться просто: святой отец. Настоящего имени своего, увы, я и сам не ведаю…

Справа от него на кушетке развалился громадный, широкий как шкаф и заросший курчавой бородой великан в древнерусском парчовом кафтане с высоким воротником, опушенной соболями шапке и спогах с загнутыми носками из зеленого сафьяна. У этого между колен стояла массивная старинная сабля с навершием рукоятки в виде головы сокола.

Бородач вполне доброжелательно кивнул Лешке и прогудел басом:

— Зрав буде, друже. Я Шемяка. Князь…

Лекса машинально кивнул и уставился на его соседа.

Рядом с князем сидел еще один мужик. На его красивой и одновременно отталкивающей физиономии застыло жутковатое выражение, а пустые, бесцветные глаза казались мертвыми. Это словно сошел с фильма про ковбоев. Из под стетсоновской шляпы свисали неряшливые патлы, на губах играла зловещая улыбка, а на потертых сапогах поблескивали звездчатые шпоры. На ручке его кресла висел пояс сл старинными револьверами в кобурах из проклепанной бляшками тисненой кожи.

В качестве приветствия ковбой просто небрежно прикоснулся пальцами к шляпе.

— Док Вайт, всегда к вашим услугам.

— Мр-мяяв… — огромный рыжий котяра у ног ковбоя изогнулся дугой, мазнул по Лексе зелеными глазами, а потом опять скрутился в клубок.

Молодой и жилистый парень в тропическом камуфляже с немецкой штурмовой винтовкой G3 на коленях махнул рукой Алексею.

— Привет! Я Тим! Тим Бергер! Скауты Селуса.

— Пихуй! — полосатый, учень упитанный, похожий на барсука зверек стал на задние лапки и приветливо замахал Алексею передними.