Комэск (СИ) - Башибузук Александр - Страница 2

— Да иди ты! — озлился Серега. — Ну пусть просто у костра посидит, воздухом подышит, ушицы похлебает, пропустит стаканчик, без девок! Ты глянь на него, высох аки Кошей, глаза красные, морда лица унылая. Того и гляди, сляжет. Не жалко боевого товарища?

Алексей молча слушал товарищей. Ему очень хотелось с ними в ночное, но еще больше хотелось увидеть жену. Домой удавалось вырываться только на выходные, да и то, далеко не каждые.

— Да не пьет он! Скоро ангельские крылья прорежутся.

— Отстань, пусть сам скажет!

— Ну что? — товарищи дружно уставились на Алешку.

Лекса пожал плечами.

— Увы, парни, в следующий раз. Работы до черта.

— Э-эх, пропащий человек! Ну ладно, как знаешь! Мы тебе рыбки печеной притащим! — курсанты шумно вывалились из аудитории.

Лекса с силой провел ладонями по лицу, с тоской посмотрел на ветки сирени через открытое окно и начал собирать конспекты. Уж чего-чего, а о преподавательстве, он даже никогда не задумывался, но все, как почти всегда, получилось помимо его воли.

При отъезде в Москву Алексей предполагал, что сразу возьмется за оружейной прогрессорство, буквально спал и видел, как в армию чередой пойдут новшества, но, к своему дикому разочарованию, все мечты сразу разбились о суровую действительность. А после того, как слушателей школы свозили на военное производство на экскурсию, стало ясно, что с кондачка эту вершину не взять. Да, промышленность в молодой стране находилась даже не в зачаточном состоянии — в этом Лекса убедился сам. Ни станков, ни специалистов, ни материалов, вообще ничего, а брак, к примеру, при производстве стволов, доходил до шестидесяти процентов. Но, зато, учеба в школе дала возможность заниматься военной наукой — личные работы курсантов не только приветствовались, но и поощрялись. Чем Алексей с радостью и занялся. Первую свою статью «Основы тактики малых штурмовых групп», он написал за месяц, а все специальные дополнения к ней осилил еще за два. Вытянул только на морально-волевых качествах, учеба в школе занимала все время, писать приходилось по ночам, но, к счастью, тогдашний начальник школы, бывший генерал-лейтенант Русской Императорской армии Филатов Николай Михайлович и начальник кафедры общей методики, тоже бывший царский генерал Триковский Николай Семенович, поддержали Лексу, загорелись идеей и сильно помогли своими академическими знаниями. Дальше работа была представлена на рассмотрение в научно-методическую комиссию Военной академии, где, благодаря связям преподавателей, ее оперативно изучили, после чего труд Лексы рассмотрел Реввоенсовет Республики и своим приказом ввел дисциплину в программу обучения всех военных заведений страны. Здесь сработали не только связи, а тот момент, что труд был уже апробирован в боевых условиях. И успешно апробирован. Да и личность автора работы, героя Туркестанского фронта и самого молодого в стране дважды кавалера ордена Красного знамени, тоже сыграла свою роль.

Все получилось на удивление быстро, даже по современным меркам.

Ну а сам командир эскадрона Алексей Алексеевич Турчин, нежданно-негаданно, в одночасье стал внештатным преподавателем кафедры тактики школы и начал вести ряд специальных дисциплин. Причем, без отрыва от личного обучения. Работы свалилось просто непочатый край, приходилось помимо преподавания и учебы работать над методической программой преподаваемых предметов и проводить обучающие семинары, на которые съезжались преподаватели из других учебных заведений. А еще гребаные митинги и прочие общественные мероприятия, на которые Лексу, так и норовили затащить.

— Воистину, инициатива сношает самого инициатора… — тоскливо пробормотал Лекса, еще раз глянул на часы и побрел в методический кабинет, где обустроил себе рабочее место. До поезда в Москву оставалось еще два часа и это время он собирался потратить опять на работу. Другого выхода просто не оставалось.

Сразу после первой удачи Алексей по инерции с пылом снова взялся за прогрессорство в области военной тактики, начал писать следующие работы: по батальонно-тактическим группам, конно-механизированным соединениям, о роли опорных пунктов в мобильной обороне и еще по целому ряду других тем. Словом, попытался передать весь свой немалый опыт современной войны.

Но, увы, сразу начал банально зашиваться — времени не хватало ни на что. Ни на отдых, ни на учебу, ни, в первую очередь, на семью. Бывший царский генерал Слащев, а ныне тоже преподаватель школы, заинтересовался Лешкиными работами, взялся помогать, но на практике, вся его помощь, по большей части, выражалась в откровенных издевках. Характер у Слащева оказался на удивление вздорный и мерзкий.

— Напиться, что ли? — горько усмехнулся Лешка. — Вот же напасть. На войне было легче. Ну да ладно, небось не сдохну…

Погоревал немного и принялся проверять конспекты, не забывая отмечать в своем блокнотике нерадивых курсантов. Как преподаватель, Лешка получился весьма вредным и придирчивым, за что уже успел удостоиться от курсантов прозвища Вредный Турок, хотя, в целом, со всеми вполне ладил.

Потянулось время, Лешка втянулся в работу и фоном размышлял над своей судьбой.

«Как-то все у меня быстро получается… — мрачно думал он. — За неполный год скакнул от помощника ездового, до командира эскадрона, орденоносца, преподавателя и автора работ, рекомендованных для внедрения во все военные заведения страны. А еще попутно умудрился решить вопрос с басмачеством в Туркестане и обзавестись женой. И детьми, чтобы их кобыла копытом поцеловала, малолетних головорезов. Вот уж попал, так попал. Впрочем, в прошлой жизни почти так же случилось, но там я быстро умер. Как говорят? Ярко жил, быстро сгорел? Вот-вот, как бы и сейчас, того… не сгореть, что более чем вероятно. Нынче сплошной либерализм, но пройдет еще десяток лет и головы полетят сплошным потоком. Никого не оправдываю, но почти на сто процентов уверен, что у большинства в репрессированной верхушки рыльце было не на шутку в пушку. Включили режим бога, почувствовали себя незаменимыми, расслабились, морально разложились, скрысились, положили болт на правила игры, потянули одеяло на себя не по чину — за что и получили сполна. Но дело в том, что крамолу начали выжигать по площадям — не только круги общения, но и всех причастных даже с очень слабой долей вероятности. Синдром херового работника тоже проявился во всей красе, как всегда у нас. Желающих выслужиться любой ценой, пусть за счет жизней других, всегда хватало. Угробили ненароком вместе с вредителем еще сотню невинных душ? Плевать! Не даром потом всех исполнителей тоже зачистили к херам собачим. Причем здесь я? Так вот, к примеру, обласкала меня практически вся военная верхушка страны, ручкались, наградами сыпали, вместе фотографировались, а потом, в один прекрасный момент, вдруг спросят у меня ответственные товарищи: а скажи, друг ситцевый, как так случилось, что практически все, кто подписывал твои наградные документы и представления на звания — враги народа? Может ты и сам матерая вражина? Не даром же они тебя продвигали? Аргумент? Еще какой, я бы сам насторожился. Вдобавок, под рукой у спрашивающих людишек будет папочка со всеми моими косяками. А косяков ой как немало, пусть не особо страшные, но все равно косяки. И как главный аргумент, дюжие, но тупые вертухаи, искренне ненавидящие всех, кто умнее и способней. Что делать? Что-что, признаваться в работе на разведку Гондураса и сдавать подельников. Потом тех, кто отбивал потроха, зачистят самих, а тебя оправдают, но тебе уже давно будет все равно. Весело? Обхохочешься. И как уцелеть, бог весть. Не высовываться не получится — уже высунулся…»

— Ляксей Ляксеевич, ну епта! — в кабинет вдруг с грохотом влетел Семка Ненашев, молоденький красноармеец из обслуживающей школу команды, а так же, по собственной воле, исполняющий роль ординарца при Лексе.

— Какой кобылы орешь? Приехал что ли кто-то? — Алексей сразу подумал, что в школу заявилось начальство с проверкой.

— Время, Ляксей Ляксеевич! — Семка замахал руками как ветряк. — Поезд! Опять свои цидульки пишите, а жена с детками, небось дома уже заждались. Время, епта, время, опоздали уже, поезд через пять минут отходит! Да и я прошляпил…