Шипы в сердце. Том первый (СИ) - Субботина Айя - Страница 3

— Я тебя вижу, выходи, — подбадриваю ее сделать шаг из убежища. — Чтобы на тебе не было надето — тебе это идет.

Не лукавлю — у Виктории красивая фигура: в меру спортивная, подтянутая, с грудью, над которой поработал профессиональный хирург, но меня это вообще никогда особо не парило. Тем более, что кроме как по ощущениям в ладони, визуально она вообще почти не отличается от настоящей.

Цокот каблуков отдает эхом нервозности.

Готовит речь о том, какой я мудак?

Выходит, несмело, как будто ей шестнадцать, сохраняет между нами дистанцию.

— Сюрприз, — улыбается и поправляет ладонью… платиновое «каре».

У Виктории были длинные ровные каштановые волосы.

Мне принципиально плевать, блондинки, рыжие, шатенки, знойные брюнетки. И длина волос для меня тоже не имеет значение. Я не отношусь к тем мужикам, которые устраивают истерики из-за прически, солярия, цвета ногтей, выбора одежды. Если женщина хочет экспериментировать — отлично, есть небольшой шанс, что экспериментировать она хочет не только с прической.

Но… блядь.

— Решила сменить имидж, — Вика подходит ближе, замечает цветы, футляр, но трогать не спешит. Даже на меня не смотрит. Только нервно дергает плечом.

Я выдал какую-то сильно не ту ожидаемую реакцию?

Но это же настолько очевидно, что на секунду загоняет в ступор.

Вот просто… зачем?

— Отлично выглядишь, Вик, как всегда.

Я не могу сказать ей что-то другое, потому что слишком хорошо помню, из какого дерьма она выгреблась и как сильно «болела» потом. Я знаю, как она старалась и продолжает стараться.

Но гребаный вопрос «какого хрена, Вика?!» продолжает долбить мою голову.

— Тебе правда… нравится? — Виктория поднимает взгляд, слишком очевидно ищущий одобрения.

— Очень необычно.

Ее улыбка такая же вымученная, как и моя попытка уйти от прямого ответа.

Но Вика не из тех, кто закатывает истерики. Склонна слишком драматизировать и зачем-то излишне сильно идеализирует мою далеко не безгрешную тушу (уж она-то точно знает, что это не так), но умеет глотать даже самые горькие пилюли. Список ее положительных качеств достаточно длинный, и за два года нашего знакомства и полгода отношений, сегодня случится проёб.

Копалась? Нашла, что искала? Сделала выводы и решила, что «смена имиджа» под женщину, которую я слишком нежно обнимаю на десятке постановочных фото — это именно то, что заставит меня отвечать «я тоже», на ее «соскучилась»?

Она все-таки открывает подарок, любуется на браслет, защелкивает его на запястье.

Вертит руку так, чтобы камни разбрасывали по стенам голубые блики.

— Очень красиво, Вадим. Спасибо.

— Прости, что не пришел на выставку. Реально было много работы.

— Знаю-знаю, а еще мы просто любовники и «ничего не изменится».

Подходит ближе, кладет одну руку мне на плечо, другой тянется до подбородка.

Заглядывает в глаза в ожидании поцелуя, а потом сама же его и форсирует.

Вике — тридцать шесть.

Она интересная, красивая, эффектная, самодостаточная. У нее в голове есть мозги. Нам всегда есть, о чем поговорить. И если допускать мысль, что я когда-нибудь задумаюсь о браке, то, пожалуй, Виктория была бы первой претенденткой на роль моей жены. Но полгода назад мы четко расставили буйки — просто_секс. Просто секс друг с другом, без походов «налево» и с возможностью в любой момент все это закончить.

Я был чертовски честным с ней. Даже если тогда это звучало излишне прозаично и жестко для ушей женщины, прожившей десять лет в браке с конченной мразью.

Я за эти полгода даже пальцем ни до кого, кроме нее не дотронулся, не посмотрел, потому что на хер бы оно впало, если у меня есть женщина, закрывающая все мои сексуальные потребности, и при этом нам просто хорош вместе, и никто не спешит свинтить из постели сразу после исполнения «обязательной и произвольной программы». Я уважаю женщину, которую выбрал, и свой выбор этой женщины.

Но, блядь… зачем, Вика?!

— Прости, это было очень тупо. — Она умница, понимает, что означает мой трехсекундный мазок губами по ее губам. — Я не знаю, зачем я это сделала! Просто… подумала, что… Что ты просто хотел бы… возможно…

Виктория нервно перекрещивает и снова отпускает пальцы, пятится, случайно сбрасывает букет на пол.

Хочет поднять, но я успеваю поймать ее за локоть, подтянуть к себе.

Заправляю белую прядь ей за ухо.

Как уже делал когда-то… с ней.

Ты же не вот этого хотела, Вик, правда? Чтобы я задирал твое офигеть какое красивое платье, поворачивал раком, и трахал не тебя, а ее? Так какого хера, Вик?!

— Да забей ты на этот веник, Вика, — сам закладываю ее руку себе под локоть. — у нас там французский ресторан стынет.

Из здания аэропорта я выхожу прямо в проливной ливень.

В декабре.

Здравствуй, дом родной, я чуть не начала забывать, что снег здесь бывает только когда метеорологи бухают и чисто на дурака ставят в прогноз «плюс тридцать» в канун Нового года.

Господи, я соскучилась.

На минуту застываю на месте, закрыв глаза и подставив лицо знакомому, сумасшедше обволакивающему аромату родной зимы — с туманом и густым ароматом соли в воздухе, хоть отсюда до моря минимум десять километров. Но ощущается так, будто оно здесь, за поворотом, и если напрячь слух, то шум прибоя можно услышать даже за гулом машин и громкой инфраструктуре аэропорта.

Последние пять лет я провела в Лондоне — училась, голодала, выживала, как умела.

Потом еще год — пахала как папа Карло в нью-йоркском офисе Apex Strategies.

А в последний раз была дома два года назад — на похоронах отца.

Сзади кто-то ворчит мне в спину и я, спохватившись, откатываю свой огромный чемодан от раздвижных дверей. Все еще не спешу прыгать в такси, потому что хочется надышаться домом.

В горле так адски жжет, что спасает только последняя порция уже почти остывшего "Старбакса" с корицей в моем маленьком походном термосе. Я буду чертовски скучать по нему, но успокаивает только то, что ожидание новой порции не будет таким же адски долгим, как последние два года, которые я ждала, чтобы сделать первый шаг.

Вот этот — вернуться домой.

В такси прыгаю по принципу «первое, что попалось на глаза».

Водитель — мужик средних лет, через пару минут начинает травить типичные байки про «успешный успех, миллионы в крипте и «это просто хобби». Я даже не пытаюсь изобразить вежливость — вместо этого заталкиваю в уши подсы и делаю звук погромче.

Захожу в переписку с Дэном.

Быстро вспоминаю про разницу во времени. У меня «там» сейчас семь утра и в это время дома я обычно уже тряслась в метро по дороге на работу. Последнее сообщение от него датировано позавчерашним днем: тогда я написала, что немного простыла и все выходные проведу в постели. Он в который раз попытался разузнать мои контакты, чтобы прислать цветы или что-то, что скрасит мою болезнь и поможет ему позаботиться обо мне хоть так, пока между нами существуют «проклятые восемь тысяч километров». Я просто не ответила и с тех пор в мессенджер не заходила.

Естественно, никакой простуды у меня не было.

Я просто занималась подготовкой к перелету.

Просто последние пятнадцать часов провела в воздухе.

Просто в мои планы пока не входит говорить ему, что теперь мы дышим одним воздухом в одном городе. Пусть думает, что я все еще слишком недосягаема.

Но чтобы не оставлять его совсем без внимания — как-никак, мы, типа, пытаемся строить отношения на расстоянии — пишу ему: «Температура сжалилась и вышла покурить, еду на работу».

И прикрепляю к сообщению одну из пары сотен заранее приготовленных фотографий, где я топчусь в забитом вагоне метро.

— А может… ну… — Таксист очень старается не кряхтеть, вытаскивая мой чемоданище из багажника. — Я город хорошо знаю, могу покатать вечером.