Охота на неверного мужа (СИ) - Серебрянская Виктория - Страница 8

Вторым затруднением стало то, что я не знала пристрастий хозяина и не могла решить, что готовить на завтрак. Стояла и изучала полки навесного шкафчика, когда за спиной раздался шорох колес по полу и негромкий бархатный голос:

— Хочешь, я разорю фирму твоего бывшего и верну тебе деньги от продажи квартиры?

Хоть я и слышала, как приближается инвалидное кресло, все равно дернулась от неожиданности. Обернулась и ошеломленно уставилась в зеленые глаза:

— Зачем вам этот геморрой? — вырвалось у меня.

Я сама поразилась собственной реакции: меня волновало не то, что Глеб может все потерять, а то, что кто-то добровольно взвалит на себя труд вернуть утраченное мной по глупости.

Филипа ничто не смущало. Он легко пожал плечами и спокойно отозвался:

— Как видишь, моя жизнь ограничена этим инвалидным креслом и стенами моего дома. А когда я работаю, забываю про свою ущербность. И мне кажется, будто я живу полной жизнью.

И все равно я не понимала.

— Но вы же можете что-то сделать для себя… — промямлила неуверенно.

Филип неожиданно скривился:

— А смысл? Я все равно зарабатываю больше, чем трачу. А тебе деньги на собственное жилье однозначно будут нужны. Вечность же у меня ты работать не собираешься? — Я мотнула головой. Филип кивнул: — Ну вот. Нет, я не сомневаюсь в профессионализме Юрия Карловича. Но законными методами все, чего ты лишилась, не вернуть. А так сможешь уже к концу года купить пусть небольшую, но собственную квартирку. А потом заработаешь у меня денег и обставишь ее, — улыбнулся мне работодатель.

Я аж зависла. Настолько улыбка преобразила бледное, худощавое лицо. Даже показалось, что тучи над домом развеялись и выглянуло солнышко. Я с трудом переборола желание оглянуться на окно, чтобы проверить так ли это.

Такой Филип заставлял забыть про его неполноценность, манил, что-то будоражил в душе, напоминал, что я все еще женщина, которая способна нравиться противоположному полу. И которая хочет ему нравиться.

Кое-как справившись с неуместными, невовремя вышедшими из-под контроля эмоциями, я неуверенно пробормотала:

— Если так, то конечно… Я буду только рада…

Филип улыбнулся шире и радостней. Как ребенок, который получил в подарок игрушку, о которой давным-давно мечтал.

— Отлично! Я уже немного покопался в делах твоего бывшего. Но пока так, только из спортивного интереса. — В голове мелькнуло, откуда Филип может знать про дела Глеба, но мысль улетучилась еще до того, как я ее до конца обдумала. А все потому, что мой работодатель вдруг заметил мою позу и где именно я стою: — Ты что, раздумываешь, чем меня кормить? — весело фыркнул он. — Не забивай себе этим голову! Я до обеда не ем. Только кофе пью. Но его я в состоянии сварить себе сам. А вот обедать будем уже вместе. Но готовить можешь на свой вкус. Правда, врачи настаивают на том, что я должен есть больше овощей. Желательно свежих. А я очень люблю слабо прожаренное мясо.

Веселье Филипа оказалось заразительным. Я заулыбалась в ответ, неожиданно ощутив, как становится легко и весело на душе.

— Принято, шеф! — шутливо откозыряла я ему, закрывая дверцы шкафа. Себе на завтрак я пожарю сырники. Вчера видела творог среди заказанных продуктов.

— Приятного аппетита, — пожелал мне Филип, касанием пальца оживляя мотор, управляющий креслом. — И да, обращайся ко мне по имени и на «ты».

Кажется, это был приказ, замаскированный под просьбу.

Едва я позавтракала и прибрала за собой, как к Филипу приехали медики: холеный врач, больше похожий на средневекового графа, по недоразумению нацепившего медицинский костюм, и медбрат, габаритами напоминающий трехстворчатый шкаф с антресолями. У моей мамы такой был. Шкаф, в смысле. Впрочем, если медбрат делает массаж, его комплекция вполне оправдана.

Филип скрылся с медиками где-то в глубине дома, где я еще не бывала. Как я подозревала, там находилась спальня хозяина дома. Перед этим мне он вручил увесистый конверт формата А4 с просьбой доставить тот по адресу, указанному на бумажке. Сама бумажка крепилась к конверту скрепкой.

Адрес оказался на противоположном краю города. Поскольку в целях экономии хозяйских денег я воспользовалась общественным транспортом, то на дорогу туда и обратно у меня ушло более полутора часов. К счастью, на месте, в какой-то странной конторе, располагавшейся на первом этаже обычного жилого дома, под скромной вывеской «Дорин и партнеры», у меня без возражений забрали пакет, выдав о том расписку. Что меня удивило. Ранее мне не приходилось заниматься чем-то подобным. Но всегда казалось, что за получение письма расписки не выдают. Что еще удивило, так это то, что у принимавшей пакет женщины, сухощавой и некрасивой, неопределенного возраста, с гладко зачесанными назад волосами, отливали красным глаза. Но от этого я отмахнулась. Освещение в конторе оставляло желать лучшего. Лишь на месте секретаря ярко горела настольная лампа. Немудрено, что мне почудился кровожадный блеск в ее глазах.

На обратном пути мне неожиданно позвонила Люся:

— Привет, подруга! — раздался в наушнике ее бодрый голос после того, как я провела пальцем по экрану смартфона и поднесла его к уху. — Как ты там? Как устроилась? Как работодатель? Работой уже завалил?

— Привет! — выдохнула я в трубку, отворачиваясь к окну автобуса. Так у меня была хотя бы иллюзия уединения. Хотя транспорт в это время был полупустым. — Все хорошо! И прости, что не позвонила вчера. Просто столько всего навалилось…

— Все-таки завалил работой, ирод, — хмыкнула в трубку Люся. И тут же рявкнула в сторону: — Васька!.. Не смей Лизу дергать за волосы!..

Пока подруга переводила дыхание, я быстро вклинилась:

— Вовсе нет! Филип очень хороший. По крайней мере, пока кажется таким. Просто… Просто вчера, когда я от тебя возвращалась с чемоданом, меня выследил Глеб со своей Лиской. И эта крашенная стерва устроила скандал у ворот Филипа. Да такой, что ему пришлось выбраться из дома и вмешаться! А потом, после того, как прогнал Глеба с его шалавой, Филип пригласил ко мне своего адвоката… В общем, — вздохнула я, — день вчера прошел в высшей степени плодотворно.

— Даже так… — с какой-то странной, задумчивой интонацией протянула подруга. — Ну тогда мне все понятно.

Поведение Люси меня озадачивало. Она всегда была прямодушной и открытой. А тут словно пыталась что-то скрыть от меня. Или выведать.

Я ошиблась в своих предположениях. Но слова подруги меня почти напугали:

— Слушай, подруга, — спохватилась она через секунд десять подозрительной тишины. — Я ведь чего звоню: вчера тебя у меня искал какой-то неприятный, лысый мужик с бегающими глазками.

В голове за одну секунду пронесся настоящий рой догадок: от детектива, нанятого Юрием Карловичем, до какого-то амбала, направленного, чтобы расправиться со мной, Лиской.

— И… что он хотел? — осторожно выдохнула в трубку.

— Я так и не поняла, — с досадой призналась Люся. — Времени на беседы с ним не было совершенно, дети остались дома с мужем, нужно было торопиться, пока они не поубивали друг друга. А мужик этот нес какую-то пургу. Что-то про то, что сегодня собирается внеочередной шабаш и мы с тобой обязательно должны там быть. Представляешь? — Я, честно говоря, выпала в осадок и не знала, что подруге отвечать. К счастью, Люся в моих ответах не нуждалась: — Можно было бы подумать, что мне почудилось от усталости. Но нет. Соседка мимо проходила и тоже услышала. Потом переспрашивала у меня, о каком шабаше идет речь. Пришлось отбрехиваться, что мужик не в себе, что я его в первый раз вижу, а он, видимо, принял меня за какую-то свою знакомую.

— Наверное, он и вправду сумасшедший, — с облегчением выдохнула я, ухватившись за удобное и правдоподобное объяснение. — Почему ты решила, что он ищет именно меня?

Подруга ответила не сразу. Я даже подумала, что связь оборвалась и нужно перезвонить. Но с соединением все было в порядке. А Люся, в конце концов, выдохнула севшим голосом: