С чистого листа (СИ) - Баранников Сергей - Страница 32

— Забавно слышать о законе от человека, который сам не раз его переступал и запятнал себя шантажом и убийством.

— Не понимаю о чём вы, — с удивлением в голосе произнёс мужчина.

— Разумеется! Полагаю, наш разговор записывается, и только поэтому вы отпираетесь. Вот только ваш головорез оказался не настолько осторожным и поведал мне, что это вы заказали моё похищение и убийство. Тот же Анатольич перед смертью признался, что вы шантажировали его через Софью и заставляли подмешивать в пищу отца небольшие дозы смертельного яда морокрута. Почти два года отец страдал от действия яда…

— Николай, вы не в себе! — оборвал меня Вельский. — Я всегда был другом вашей семьи и поддерживал Павловых даже в тяжёлые минуты.

— Направив убийц?

— Присядьте. Думаю, у нас с вами долгий разговор. Очевидно, вы стали жертвой дезинформации, направленной против меня.

— В таком случае, я с удовольствием услышу ваши доводы. Но учтите, что если вы пытаетесь выиграть время, пока подоспеет ваша охрана, то напрасно стараетесь. У меня в кармане пистолет, и я пущу его в ход, если пойму, что мне угрожает опасность. Вы будете первой целью.

Разумеется, никакого пистолета у меня не было, и я откровенно лукавил. Я вообще ворвался сюда только с одной целью — помешать Лёне совершить неисправимый поступок. Вот только брата я пока не видел.

— Где Леонид?

— В холле, как законопослушный гражданин дожидается, когда его пригласят. В отличие от вас, между прочим, — спокойно произнёс Вельский. — Удивительно, но из двоих сыновей Александра именно вас я считал наиболее рассудительным и сдержанным человеком. Но раз уж вы пожаловали ко мне без очереди и угрожаете оружием, придётся вас выслушать.

Я взял стул и отставил его подальше от окна, чтобы стена закрывала меня от возможных снайперов, но устроиться на стуле я так и не успел. С коридора донёсся жалобный скулёж собаки, а затем дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина с пистолетом в руках. Это был Вожак. Тот самый тип, который охотился на меня в первый день попадания в новое тело.

— Что с Гримом? — строго произнёс Вельский, а его рука потянулась к шкафчику письменного стола.

— Ноктхаунды не любят острый перец, поэтому вашей псине сейчас явно не до меня, — спокойно произнёс Вожак.

— Убирайтесь из моего дома. Мой ответ на ваше требование не изменился.

Вельский потянул на себя выдвижной ящик стола, но его противник оказался быстрее. Прозвучал оглушительный выстрел, и Владислав Гаврилович рухнул на пол.

— Как же меня достали эти дурацкие игры знатных! — процедил Вожак и повернулся в мою сторону. — Я говорил Ягудину: если хочешь, чтобы задача была выполнена, сделай её сам, но он всё пытался сделать грязную работу чужими руками. И к чему это его привело? К тому, что снова всё приходится делать мне. Зато теперь ты больше не нужен, пацан, и я спокойно могу тебя убить.

Мужчина направил пистолет на меня и приготовился выстрелить, но в этот момент за его спиной послышался шум приближающихся шагов. Каждый шаг отдавался гулким эхом от деревянного паркета, и мы оба без труда понимали где находится торопившийся сюда человек.

Вожаку пришлось сместиться в сторону и перевести оружие на незваного гостя. Для меня это был сигнал к действию. Следующие события произошли настолько быстро, что я едва успевал на них реагировать.

Я понимал, что не успеваю приблизиться к стрелку для удара, а потому схватил стул и швырнул его в противника, чтобы хоть как-то ему помешать. Дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и на пороге появился дворецкий Вельского. Похоже, он услышал звук выстрела и примчался на шум. Вожак дважды выстрелил в него почти в упор, а затем потерял равновесие из-за мощного удара стулом.

Дворецкий рухнул на пол с раной в груди, на его белоснежной рубашке расползалось алое пятно крови, а я вовсю торопился к Вожаку, чтобы сцепиться ним в ближнем бою. Конечно, по весовой категории и физической подготовке я заметно ему уступал, но на моей стороне была позиция и эффект неожиданности. Думаю, он никак не ожидал, что у меня хватит смелости на такой шаг. Хотя, если вынес урок с прошлой нашей встречи, то должен был иметь в виду такой вариант развития событий.

Я со всей силы ударил кулаком ему в челюсть и завыл от жгучей боли, пронзившей руку. Ещё на один такой удар я точно не решусь. А Вожак, судя по всему, был ратником. Иному противнику оказалось бы достаточно и такого удара, чтобы отключиться, а этот ещё оставался в сознании.

Пинком он отбросил меня в сторону, не давая нанести очередной удар, а затем попытался подняться, но тут же получил мощный удар от Лёни и отлетел в сторону. Стоп! Лёня?

— Как ты здесь оказался? — пробормотал я, сквозь зубы, сдерживая невыносимую боль. Похоже, моей рукой придётся заняться, но только после того, как помогу раненым.

— Это я у тебя хотел спросить, — ответил брат, буравя меня взглядом. — Вельский обещал мне работу, вот я и пришёл на собеседование, но ты и тут успел раньше меня.

Вот оно что! А я-то думал, что Лёня до всего догадался сам и решил свести счёты с убийцей отца. Хотя, теперь я понимаю, что Вельский вряд ли стоит за отравлением и убийством Александра Павлова. Но поверить в то, что брат взялся за ум, было куда сложнее, чем в непогрешимость Владислава Гавриловича. Ладно, сейчас поставлю его на ноги и выясню что к чему.

— Ар-р! — я сжал покалеченную руку в кулак и невольно вскрикнул от боли.

— Ну, ты и чудак! — хохотнул Лёня, осмотрев мою изувеченную руку. — Кулаком бить нужно уметь, а если ты не ратник, ещё и не тренировал удар, то лучше уж ребром ладони наносить удар.

— Взял бы и научил, чем умничать, — огрызнулся я.

— Прямо здесь? — удивился брат. Нет, у ратников точно всё плохо с соображалкой.

— Разумеется! Вот возьму, брошу истекающего кровью больного, и примусь за тренировку.

— Ладно тебе болтать, давай, ставь их на ноги! — огрызнулся Лёня.

Я направился к Вожаку и попытался прощупать пульс. Слабый, но есть. Лёня здорово его приложил об пол, едва не свернув шею. Наверняка этот рослый детина использовал дар ратника, чтобы сделать такой мощный бросок. Дворецкий оказался мёртв. Конечно, будь рядом опытный целитель, например, Жаров, мы бы могли на пару попытаться вытащить его с того света, но в одиночку провернуть такой трюк было почти нереально.

А вот за жизнь Вельского, как это ни странно, я был готов бороться до последнего. И не потому, что откровенно сомневался в его вине. Я должен услышать от него правду. К счастью, его раны были не смертельны. Пока. Если потянуть ещё пару минут до приезда скорой помощи, можно констатировать смерть.

В последний момент Вельский попытался закрыться от выстрела рукой, поэтому её прошило насквозь чуть выше локтя. Кость не сломана, пуля прошла навылет, поразив мышечную ткань. Вены не задеты, но кровотечение сильное.

— Лёня, поищи чем можно перетянуть руку! — скомандовал я, погрузившись в работу. Это был своего рода целительский транс, когда мозг работает в бешеном темпе, прокручивая сотни мыслей за долю секунды, а то отзывается с бешеной скоростью. Всё потому, что дорог каждый миг. Буквально одно мгновение, и пациента можно потерять.

— Жгуты подойдут? — поинтересовался брат.

— Подойдут, да где ты их возьмёшь? Моя сумка осталась дома.

— У меня есть! — заявил Леонид и протянул мне жгут.

— Откуда?

— А ты думаешь, на вас, целителях, весь мир держится? Я ношу с собой аптечку на тот случай, если рядом не окажется человека с твоим даром.

А мой брат не такой уж и недоимок, как мне казалось поначалу! Я перетянул руку чуть выше раны и оставил время на клочке бумаги, который засунул туда же. Нужно знать когда была перетянута рука и периодически давать конечности восстанавливать кровоснабжение, иначе Вельский может остаться без руки.

Теперь, когда с это раной было покончено, пришло время заняться более серьёзной проблемой. Прошив руку, пуля застряла в груди мужчины. Мне пришлось здорово постараться, чтобы извлечь её, а затем задраить дыру.