С чистого листа (СИ) - Баранников Сергей - Страница 2

Всего секунд через пятнадцать вниз спустился худощавый парень. Одной рукой он сжимал фонарик, а второй — длинный нож. С одной стороны, хорошо, ведь со стрелком мне было бы куда сложнее разобраться. А с другой — хуже некуда, ведь при удачном раскладе я бы мог отобрать у него пистолет, и тогда баланс сил заметно бы изменился. В любом случае, этот парень не оставил мне выбора. Когда он оказался в нужном месте, фонарик выцепил предательски торчащую из-за дерева ногу. Парень замер, но я уже отпустил ветку, и она резко распрямилась, ударив его по лицу. Он неожиданности и сильного хлёсткого удара мой преследователь отшатнулся и завалился на спину. Фонарик отлетел в сторону, а освободившейся рукой он схватился за повреждённое лицо. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы покинуть своё укрытие и дохромать до обидчика, а затем обрушить ему на голову свою импровизированную трость. Безошибочный удар в височную кость мгновенно потушил свет в голове негодяя.

Да, я не боец, и парень, в теле которого я каким-то чудом оказался, тоже не блистает боевыми навыками, но врачи — страшные люди, ведь мы отлично знаем анатомию человека. Эти знания сейчас мне очень пригодились.

Первый готов. Не знаю, просто потерял сознание, или с концами, сейчас это не имело большого значения. Он разбойник и негодяй, который покушается на мою жизнь. И кто знает, сколько ещё жизней он погубит, если его не остановить? Да, призвание врачей — спасать жизни, но в данный момент именно этим я и занимаюсь: спасаю свою жизнь и жизни тех, кому этот негодяй больше не помешает.

Правда, моей проблемы это не решало, потому как остались ещё двое преследователей. Они услышали шум и поспешили к моему укрытию. Всё, что мне оставалось сделать — выключить фонарик, чтобы усложнить им задачу.

В темноте я не мог как следует рассмотреть противника, но беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы оценить его подготовку. Это был явно не профессиональный боец, но и не верилось, что на парня могли наброситься обычные хулиганы. Не знаю какие у местных порядки, но далеко не каждый будет разгуливать с пистолетом. И всё-таки мои усилия оказались не напрасны, ведь я выиграл немного времени, чтобы выбрать более выгодную позицию.

Осмотревшись, я понял, что уйти мне не удастся. Преследователи приблизительно выяснили моё положение и заходили с разных сторон, исключая возможность отступления. Не карабкаться же мне по отвесному склону!

Я заприметил засыпанную листьями неглубокую яму у самого спуска в овраг. Перешагнуть её можно, если вовремя заметить, а вот обойти никак. И это может сыграть мне на руку. Я бросился выгребать листву и мастерить ловушку. Пусть так привлекаю много лишнего внимания, деваться мне всё равно уже некуда. Пальцы предательски дрожали от волнения и слабости, поэтому даже такая простая задача давалась мне с трудом. Очищенная от листвы яма была с полметра глубиной, даже чуть меньше, но другой нет. Я накрыл её мелкими веточками, которых под рукой было полно, и засыпал той же листвой, которую только что выудил из ямы. Разумеется, при свете дня не заметить такую топорную ловушку было бы нереально, но в темноте это вполне могло сработать. Ещё бы луна скрылась за тучами, и было бы вообще прекрасно.

— Не двигайся! — приказал враг, направив на меня пистолет. Какой же он быстрый! Или это я слишком долго возился?

Я поднял голову и увидел в нескольких шагах от себя направленный в мою сторону пистолет. Какой-то он вычурный и тяжёлый, совсем не такой эргономичный, какими я привык видеть пистолеты. Хотя, что я там видел? Табельное оружие у нашего участкового и пистолет у охранника, только и всего.

— Ты чё с Кислым сделал, урод? — выпалил мой противник, возвращая меня к непростой ситуации, в которой я оказался.

Ага, а вот и тот самый Петля, которому я обязан огнестрельным ранением. Судя по всему, стрелять ему приходится не впервой, и он даже глазом не моргнёт, если придётся нажать на спусковой крючок. Один раз я в этом уже убедился, больше проверять не хочу. Я сделал шаг назад, и Петля инстинктивно сократил дистанцию.

— Стой на ме… Да чтоб тебя!

Парень неотрывно следил за мной и не заметил растяжку. Он споткнулся и потерял равновесие, его тело продалось вперёд, но в то же время он случайно выстрелил. Уши заложило от громкого хлопка, я инстинктивно сжался и понял, что парень промахнулся. Сейчас он стоял на четвереньках и собирался подняться, но я не дал ему этого шанса. Удар палкой в затылок заставил его потерять концентрацию, а второй удар отправил в бессознательное состояние. Я не сразу остановился и приложил его по голове раз пять, пока не убедился, что он точно не выстрелит снова. Пистолет! Дрожащими руками я поднял лежащий рядом с телом Петли пистолет, но воспользоваться им не успел.

— Хорошая работа! — прозвучал над ухом каркающий голос вожака. Я поднял голову и увидел мужчину, который стоял шагах в двадцати и держал меня на прицеле. — Ну-ну, не делай глупостей. Любое неосторожное движение, и я прострелю тебе вторую ногу.

— А разница в чём? — задал я резонный вопрос.

— Если будешь вести себя хорошо, умрёшь быстро, а если решишь наделать глупостей, я растяну твои мучения до самого утра. К тому времени ты уже и сам будешь просить меня поскорее довести дело до конца.

Мужчина бросил беглый взгляд на тело Петли, а затем на окровавленную палку, лежащую у моих ног.

— Да, господин Вельский говорил, что ты непростой фрукт, но чтобы настолько… Признаюсь, ты меня удивил. Убрать Кислого и Петлю… Десяткам твоих предшественников это оказалось не под силу. Впрочем, особым умом они никогда не блистали.

— Вельский?

— Да, он просил, чтобы перед смертью ты знал по чьей милости угодил в такую ситуацию. Господин Вельский не любит, когда отвечают отказом на его убедительные просьбы и никогда не предлагает дважды. Поэтому…

Последние слова каркающего заглушил звук выстрелов. Я мысленно попрощался с жизнью, которая не успела толком и начаться, и в отчаянном прыжке бросился вперёд, понимая, что всё равно не успею достать до убийцы. Боль пронзила повреждённую ногу, пальцы вцепились в руку вожака, и я с удивлением заметил, что тот не сопротивляется. Лишь через пару мгновений я понял, что он мёртв.

За спиной вожака стоял круглолицый упитанный мужчина, обеими руками сжимавший пистолет.

— Николай Александрович, вы целы? — дрожащим голосом произнёс он.

— Анатольич, ты что ли? — пробормотал я, а в этот момент в голове кружился самый настоящий вихрь. Откуда-то я понимал, что передо мной сейчас стоит Фёдор Анатольевич, личный водитель моего отца. Моя собственная память переплелась с памятью прежнего владельца тела, и хоть я чётко разделял что было в моей прошлой жизни, а что в этой, разобраться в происходящем пока было невероятно сложно. Например, память никоим образом не могла объяснить что этот человек делает здесь и почему он с оружием. Может, хочет закончить то, что не удалось этой троице? Вряд ли. Зачем бы он тогда стрелял в вожака? Да и логичнее было бы тогда добить меня.

— Вы в порядке? — повторил вопрос мужчина.

— Пара царапин, — отмахнулся я, понимая, что на самом деле раны куда более серьёзные. — Откуда у тебя оружие?

— Так ведь ваш батенька приказал всегда носить при себе после того, как ему стали поступать угрозы. Но вы не волнуйтесь, у меня ведь и разрешение есть.

— А на это тоже разрешение есть? — я кивнул в сторону лежащего на земле тела с двумя ранениями в области спины.

— Разумеется! Тут ведь чистая оборона. Не поспей я выстрелить, вам бы несдобровать. Не берите в голову, я уже вызвал полицейских и во всём разберусь. Вам сейчас нужно думать о том, чтобы оказаться в безопасном месте. Ты погляди, сперва Александра Ивановича извели своими угрозами, теперь и до вас добрались, негодяи.

Отец был целителем, и у него был свой частный кабинет, где он принимал пациентов. К нему шли люди разного социального положения и достатка, и принимал он всех без исключения с уважением и внимательностью. Он рассчитывал, что я буду помогать, а затем и продолжу его дело, когда закончу обучение, но года два назад отцу стали поступать угрозы: неизвестные требовали закрыть кабинет и покончить с целительством. Разумеется, отречься от дела всей жизни отец не мог, поэтому гнул свою линию. А спустя полтора года отец слёг. Возможно, не выдержал эмоционального напряжения, а может, и здесь постарались недоброжелатели. Несмотря на его возможности, совладать с болезнью пока не удавалось.