Ваша мама и семь гномов - Варварова Наталья - Страница 2

Срочно нужно зеркало – что еще во мне поменяли, пока я спала?!

Большое зеркало во весь рост нашлось в самом темном дальнем углу, и почему-то стояло развернутым к стене. Кому-то же пришло такое в голову… Пока я шла к нему, чертыхаясь от того, что каждый шаг впивался в ноги ледяными иглами, автоматически отметила и другие странности.

Ступни чересчур маленькие для моего размера тридцать девять плюс. Грудь настолько велика, что мешает посмотреть, что за фасон ночной рубашки на меня напялили.

Интересно, тапочки, носки, валенки наконец – здесь не предусмотрены? Я околею раньше, чем доберусь до клятого зеркала. Еще минута ушла на то, чтобы установить его в нужную мне сторону.

– Ох, – вздох облегчения, смешанного с удивлением, получился громче, чем планировала.

В зеркале все-таки была я, только закутанная в стремный наряд одалиски. Грудь почти вываливалась из пронзительного винного тюля (спасибо-спасибо, про любимый цвет я уже все поняла). Лиф отдельно, а длинная юбка с вызывающе низкой талией – сама по себе. Да, гному было, за что подержаться, а мне вот впору хвататься за сердце – если, конечно, найду.

Этот бюст, где-то между третьим и четвертым размером, кратно превосходил мой родной. Что называется, найди в себе десять отличий – и даже в полумраке я легко с этим справилась. Талия тоньше, бедра округлей. Губы мои, такие же пухлые, но вот нос короче, а разрез глаз более миндалевидный что ли. Вместо светлых волос средней длины и густоты – настоящая белокурая копна, кое-как перехваченная сеточкой.

Виктория Чернова, усталая женщина тридцати восьми лет, превратилась в работницу эскорт-сферы тоже тридцати, но с маленьким хвостиком. Как ни молодилась гномья королева, я заметила и тени под глазами, и нездоровую бледность… Это сон, я скоро проснусь!

Зеркало решило мне подыграть: оно мигнуло три раза, а потом свет полился как будто с той стороны. Передо мной за письменный столом в окружении двух канделябров сидел самый красивый мужчина, какого мне доводилось видеть, и деловито резал бифштекс.

Бумаги были сдвинуты в обе стороны. Бокал с красной жидкостью стоял ко мне ближе всего. Брюнет глядел строго в тарелку и спокойно себе жевал. Потом промокнул рот салфеткой и поднял на меня глаза.

– Виктория, что на тебя нашло? С какой стати ты осмелился позвать меня… сама?

Колени дернулись, но пятки знали, что с таким полом шутки плохи. Я ухватилась за стену, чтобы не упасть. Это же тот самый голос.

Ситуация с гномом повторилась. Я глядела на брюнета, а он на меня. Только на этот раз меня разглядывали без всякого уважения. Как муху, которая залетела к нему в тарелку. И, несмотря на красоту, несмотря на голос, которым можно было проводить операции без наркоза, по спине побежал озноб.

Не стоило мне ворочать зеркало, не зря его задвинули прямо в угол. Надо было поискать ванную или какое-нибудь карманное зеркальце. Лучше всего, разумеется, убраться отсюда подальше. Но весь вид скучающего красавца свидетельствовал, что у меня крупные неприятности. Такие, что я их еще не оценила полностью.

– Повернись, любовь моя, боком. У тебя осанка изменилась. И попу ты оттопыриваешь как-то иначе.

Я ответила на это заявление тем, что открыла рот, но вот звуки не шли.

– И взгляд у тебя придурковатый, но все же подозрительно осмысленный. Дофур чем-то обидел? Разочаровал? Я слышал, что гномы неутомимы в постели.

Первый раз в жизни я заподозрила, что захлебнусь воздухом от возмущения. Зато жуткий звериный страх вдруг отступил, в ладонях появилось покалывание.

– Да пошел ты! Сгинь… к парикмахеру. В курсе, что волосами в соус макаешь? Это негигиенично, уважаемый.

Я понимала, что говорю не то и не так. Но собеседника требовалось огорошить еще больше. Сама я бочком-бочком отступала влево, решив побыстрее вернуть бесовское зеркало на место. Упершись мордой в стену, красавчик ничего мне сделать не сможет. Скорее всего.

От него, действительно, несло угрозой. Тарелку отодвинул, а вот бокал взял и отпил, наблюдая с усмешкой, как я пытаюсь натянуть органзу на практически не прикрытую легкой тканью грудь.

Выражение глаз неуловимо изменилось. Презрение уступило место любопытству. В них замерцали искры, словно легчайшие электрические разряды. Но откуда-то я знала, что это крайне опасно – и это магия, направленная против меня.

Ничего не происходило. Брюнет чуточку нахмурился. Я же ухватила зеркало за раму двумя руками и поволокла обратно к стене, игнорируя тот факт, что лицо мужчины в отражении находилось ровно напротив моего декольте. Он тоже это отметил. Изображение пошло рябью.

– Виктория, не надо нервничать. Ты переволновалась перед завтрашним мероприятием. Со всеми случается. Впусти меня, зайка. Мы все обсудим.

Куда впустить, о чем это он? Паника прибавила мне сил, вес зеркала почти не ощущался. Но тут по твердой поверхности пошли волны, навстречу выскочила крепкая рука и ухватилась за мою. Нисколько не сдерживаясь, я заорала, на миг оглушив обладателя шикарной физиономии и такой же прически.

Потом свободной рукой, что было силы, я шарахнула по задней стороне зеркала. Из ладони выскользнул… разряд? Ой, мамочки! Мужика перекосило, но орать я не перестала. Изображение погасло. Последнее, что я увидела, – выразительное лицо, на котором отпечаталось абсолютное неверие в происходящее.

Как я его понимаю! Задвинула зеркало в самый угол. Чихнула из-за столба пыли. Будет знать, как называть меня зайкой. Любимое ласковое словечеко моего бывшего. Остаться в комнате теперь невозможно. Я рванула к выходу, забыв о постыдной эротической хламиде.

В коридоре меня встретил долгий и восхищенный вздох. Кто-то причмокнул. На полу сидели или стояли, прислонившись к стене, несколько десятков гномов. Даже на самый мимолетный взгляд, кольчуги на них были беднее, чем на моем первом визитере.

Вперед выскочил коротышка в начищенных до блеска доспехах и кирасе. Борода у него самая ухоженная из всех, отметила я. Кажется, удивить меня уже невозможно.

– Вомбадрил, к вашим услугам, ВашВеличество. Позорник Дофур не справился. А ведь я с самого начала предупреждал, что вы выбрали неправильного гнома.

На широкой физиономии сияла плутовская улыбка. Однако Вомбадрил все равно выпятил грудь, чтобы рассеять мои последние сомнения, какой гном правильный.

От необходимости отвечать меня спасло появление девушки, которая показалась в начале коридора. Перед этим ей пришлось раскидать двух стражников-гномов. Остальные, ворча, двинулись в ее сторону, задрав топоры.

– Матушка, по замку ходят страшные слухи. Дофур и его люди утверждают, что вы помешались с горя, не дожидаясь завтрашних новостей. Что же с нами будет, матушка?

Она протянула ко мне руки, но ее глаза впились в меня таким оценивающим взглядом, что брюнету в зеркале еще учиться и учиться. Кстати, они с ним похожи. Юная темноволосая особа симпатичнее любой из дочерей моих подруг. Настоящая куколка.

– Пропустить девочку, – гаркнула я, и гномы послушались.

В этот же миг дверь напротив приоткрылась, и из покоев выскользнул худенький мальчик со светлыми волосами до плеч.

– Мама, вы так кричали. На замок напали? Мы все умрем?

Господи, получается, у королевы двое детей. У этой дуры, которая путается с гномами и держит в зеркале целого мужика, есть дети… Меня затопило теплом с такой силой, что на кончиках пальцев замерцали голубые отблески.

Я сняла плащ с ближайшего гнома и накинула себе на плечи. Не дело матери разгуливать в таком виде. Потом я снова прислонилась к стене. Нельзя пугать ребенка, нельзя падать в обморок.

Я внимательно смотрела на девушку и не сомневалась – вот она, та, кто разъяснит мне, какого яка здесь происходит. Она в свою очередь продолжала разглядывать меня из-под полуопущенных ресниц. При этом слегка расслабилась, как будто тоже уверилась в своих предположениях.