Я обязательно вернусь. Книга 2 (СИ) - Ольвич Нора - Страница 35

— Мир должен знать, кому было подарено это ожерелье. Я не хочу, чтобы кто-то ещё одевал даже его копию! Пусть хозяйка «Луной сонаты» любуется ожерельем сидя в своём будуаре, но не носит его.

Итак, работы было много. Начиная от вывески над первым этажом нашего дома, небольшим ремонтом первого этажа. Я решила сделать встроенные в стены сейфы для украшений и наличности. Огромными портретами всех благородных дам нашего Дома высокой моды в крупных ювелирных украшениях, а также их дочерей, размещённых на первом этаже, в демонстрационных залах. И заканчивая самим производством. До карнавала оставалось четыре месяца. Опять куча расходов, которые с лихвой должны окупиться. Ведь должны же! Госпожа Жанна и Бланка, сидя в своём светлом кабинете, нахмурив брови, пока считали только вложения.

Восход озарил Венецию. Согласно легенде, льва выбрали царём зверей, за то, что тот мог смотреть на солнце не мигая. Так и я, смотрела, не отрываясь, на город, который всё больше открывала для себя.

Минута, ещё. Тишина!

На воде замаячило солнце, дрожа от прохлады и раннего морского бриза. Очертания дворцов легли тенями на основной канал. Контуры берегов стали явственней, ещё мгновение. Ещё чуть-чуть. Ненадолго затаила, задержала своё дыхание. Восходящее солнце золотом легло в окнах особняка, что стоял, напротив. Не мигая, останавливая каждый миг для себя, наблюдала за воздушными очертаниями Венеции. Стать бы птицей и подняться ввысь как те чайки, что сейчас встречают рассвет вместе со мной. И оглядеть всю эту красоту с птичьего полёта.

В эти утренние часы, в старинном венецианском особняке я напитывала своё вдохновение новыми идеями и образами. С маленького балкончика разглядывала канал и виднеющиеся вдали мосты, что соединяли береговые линии этого чудесного города. Хотелось побывать везде. Проплыть на гондоле многие километры и разглядеть всё вблизи. Запомнить. Сделать наброски и зарисовки на плотных бумажных листах, чтобы затем перенести на холст.

Как удивительно гармонично мы вписались в него, в этот сказочный город, что не побоялся расположиться на практически ста островах Венецианской лагуны.

Мы как будто всю жизнь жили в атмосфере романтичного шика. А возможно, просто соскучились по новым впечатлениям. Поделив владение маркизы Анны на жилые зоны, мы прекрасно уживались как добрые соседи, занимаясь каждый своим делом. Тем не менее практически каждое утро, встречаясь в главной гостиной на первом этаже за общим завтраком, делясь новостями, дамы позировали мне для портретов, уделяя своё свободное время.

Мы вспоминали Париж. И вечерами музицировали, напевая давно забытые мотивы. Мадемуазель Анжелик, передался, я думаю, талант матери, она без труда пыталась взять те же высоты, нотки и оттенки полюбившихся музыкальных композиций. Только вот усидчивости девочки совершенно не хватало, и мысли о маленькой лошадке, собственной, не оставляли эту буйную голову.

Несмотря на закрытый образ жизни, Венецианский Дож — дон Франческо Молини хотел видеть княгиню донну Каталину Марию Изабелл д’Арагонна на своём приёме в честь открытия ежегодного карнавала в окружении своего двора.

Мило, ничего не скажешь, и нет причин для отказа. Это только приём, не бал. До бала ещё далеко. В траурные наряды мы давно уже внесли послабление и решили ответить согласием на пригласительное послание дожа.

Давно мы не выходили в свет, посвятив себя работе и воспитанию детей. В гостиной стояла галерея наших портретов, которые требовали небольшой доработки. Хранилища пополнялись готовыми изделиями и нарядами. Ювелиры радовали меня новой коллекцией. Мы ожидали наших мужчин, на обновлённой каравелле волнуясь за них. Всё шло по плану.

А ещё с госпожой Анной мы работали над проектом её будущего дома во Флоренции. Путешествуя по каналам Венеции, натолкнулись как-то на особняк, который вдохновил меня на идею создания незабываемого по стилю небольшого замка в имении Анны. Не перестраивая старое жильё.

И всё же нам нужны новые знакомства! Ведь ассортимент нашего салона рассчитан на самых состоятельных особ Венеции. И я была совершенно уверена, что они как раз и будут на этом приёме. Затраты понесены, и весьма немалые. Мы все рассчитывали на хорошую прибыль.

Как вы уже поняли, внутренне вышеуказанный приём я воспринимала как работу. Надо, так надо. Как говорится, покажем себя и на людей посмотрим. И насколько я разобралась, венецианские владения не подчинялись ни Франции, ни Испании. Правил дож — выбранный сенатом. Как правило, это был уважаемый представитель республики, из числа знатных венецианских семей.

Ну что же будем лицом своего модельного дома. Кстати, в Венеции аристократия не осуждала коммерческую деятельность благородного сословия. Здесь не было привязки к земле, владениям и вассалам. Балом правило только золото и деньги.

И вновь к заботам, по производству, и созданию новой коллекции прибавились ежедневные тренировки с месье Жаком по фехтованию и метанию кинжалов. Графиня сразу же присоединилась к нам, приводя за собой Анжелик.

Девочка помнила, как мы были беженцами. Конечно, не все подробности. Но страх, холод и качка на маленьком судёнышке; судорожные объятия и дрожь матери. Всё это несомненно, отпечатались у неё в сознании. А ещё страшная угроза от неизвестных! И она внимательно следила за нашими тренировками. Впитывая всё как губка.

Во дворец к Дожу мы должны были плыть по воде на большой гондоле.

Что и говорить, сборы начались с утра. Это было так волнительно, вспомнился Лувр и наша демонстрация новых моделей. И моя дуэль с графом. Много было смеха и эмоций. Как же давно это было, а вроде и совсем недавно. И сколько всего пережито за это время!

Но ведь мы молоды и прекрасны. Мы много работаем, и окружающие должны это оценить. В сумочке у меня были приглашения нашего модельного дома на торжественное открытие, и маленькая шкатулочка из серебра в технике филигрань, украшенная драгоценными самоцветами. А в ней, в нежном шёлке спрятался флакон из огранённого горного хрусталя с обликом нашей маркизы и незабываемый парфюм внутри. Подарок дожу, милый, но по этому времени очень и очень дорогой.

Парфюм мы создавали с одним удивительным мужчиной. Флорентинцем с пронзительным и таинственным взглядом чёрных глаз. Хорошим, но почему-то совершенно немодным мастером в этом деле, который мог меня слушать часами. А я ему рассказывала, что дама, которая примерит на себя наш парфюм, должна оставлять после себя нежный и дорогой шлейф. Что аромат должен раскрываться на её коже необыкновенными ароматами. Это должна быть целая пирамида переплетающихся между собой композиций. Он слушал. Но это были только мои воспоминания, теория, так сказать. А затем он пробовал, что-то создать, без конца записывая формулы. И снова беседы, и мои рассказы, вероятно, он вдохновлялся ими. Я ему показала портрет Анны. Спрашивая, с каким цветком она у него ассоциируется.

И вот в результате он как-то встретил меня ароматным запахом свежих садовых роз, в то же время присутствовал нежный подтекст ноты жасмина, который, напомнил мне сад Лувра. Нежные бутоны плетущихся роз будто стояли у меня перед глазами, вызывая волнения и давно позабытые чувства. Интуитивно мысленно я пыталась приблизиться к ним. И здесь меня настигла следующая волна — интрига, и безумное притяжение, безмятежность, за которой пряталась умиротворяющая размеренность аромата свежемолотого кофе, который прекрасно уживался, с томностью бобов тонка. Это было то, что надо! Просто незабываемо. Я выкупила сразу формулу. Заключила договор с мастером на изготовление большой партии этого парфюма. Мотивируя его на следующие эксперименты. Мечтая о своём именном парфюме.

Мы плыли по городскому каналу, гондола бесшумно скользила по тихой воде. Восторженно переглядывались с моими дамами и находили город совершенным, романтичным и вообще невероятным. Это был какой-то средневековый ритуал. Где-то звучала музыка. Спускались сумерки, зажжены были предпраздничные огни на многих домах и виллах, которые, отражаясь в воде, усиливали эффект нереальности происходящего.