Звездная Кровь. Изгой VII (СИ) - Елисеев Алексей Станиславович - Страница 8

— Ты… ты это серьёзно, Кир? Ты, наверное, шутишь, да? Или перегрелся? — начал он визгливым, срывающимся голосом, нелепо размахивая руками. — Мы же не какой-то там летучий отряд аркадонской крылатой кавалерии! Мы мирные, простые люди! Старатели! Какие, к Единым, Чёрные Скалы? Пусть туда идут эти… бандиты Драка! Они к резне и грабежам привычные, это их работа, а мы-то тут при чём? Мы и так еле-еле отбились в прошлый раз, чуть все тут не полегли!

Несколько бандитов из шайки Драка, стоявшие немного поодаль и до этого мрачно молчавшие, услышав слова Сворга, как-то нехорошо переглянулись, и их взгляды не предвещали ничего хорошего. Слова трусливого торговца явно задели их за живое, за их бандитскую «честь». Назревал очередной, уже который по счёту, внутренний конфликт. Чёрт бы побрал этих людей с их вечными склоками!

И тут, совершенно неожиданно для меня, вмешалась Мико. Она решительно вышла вперёд, растолкав нескольких старателей, её ярко-зелёные глаза горели праведной яростью.

— Да что вы за люди такие, а⁈ Вы не мужчины! Вы трусы проклятые! — её голос звенел, как натянутая струна, перекрывая недовольный гул толпы и заставляя всех обратить на неё внимание. — Отсидеться за чужими спинами хотите? Думаете, если мы не полезем первыми, они нас не тронут? Да они же вырежут нас тут всех до единого, как только соберутся с силами! Никакие хвалёные Восходящие, никакие доблестные легионеры нам не помогут! Здесь и сейчас мы можем рассчитывать только на себя! Только мы сами! Все вместе, как один!

Она обвела разъярённую, но уже притихшую толпу гневным, обжигающим взглядом.

— Хватит дрожать, как последние трусы под забором! Мы — старатели! Мы привыкли бороться за свою жизнь, за каждый кусок руды, за каждую каплю воды! Или вы уже забыли, каково это — стоять насмерть за свой клочок земли, за своих близких?

Как это ни странно, но её обжигающие, немного пафосные, но искренние слова возымели неожиданное действие. В толпе послышался сначала робкий, а затем всё более уверенный одобрительный гул. Мужчины начали переглядываться, и в их глазах вместо страха стало появляться что-то похожее на решимость. Мико, почувствовав это изменение настроения, повернулась ко мне.

— У тебя есть план, Кир? — спросила она, меня взглядом.

В её глазах больше не было прежнего вызова или враждебности, только прямой, деловой вопрос и какая-то отчаянная, почти детская надежда.

— Да, примерный план имеется, — кивнул я, стараясь скрыть удивление от такой быстрой смены её настроения. — Но для его осуществления мне нужны добровольцы… Готовые рискнуть всем.

Мой план был прост и дерзок. Нужно было повторить успех нашей вылазки и ночного обстрела. Только на этот раз я собирался поменять их местами. Сначала мы с Чором наведём шороху, а когда пстынники побегут, их встретит и рассеет паромобиль с пулемётом. За разрозненными и бегущими в панике группами выдвигается вся имеющаяся у нас кавалерия. Война научила меня не строить далеко идущие планы. Поэтому все было просто. Если враг будет отступать, действуем по первому сценарию. Ну а если нет, то разделяемся на небольшие группы и уходим все по отдельности под защиту стен и ждём атаки орды мутантов.

Я обвёл тяжёлым, внимательным взглядом собравшуюся у кантины толпу, ожидая ответа на свой невысказанный вопрос. Напряжение, казалось, можно было потрогать руками, оно висело в сухом, пыльном воздухе, густое и липкое, как пустынный зной перед долгожданной, но яростной бурей. Лица старателей, измождённые, обветренные, покрытые слоем въевшейся грязи, выражали целую гамму противоречивых эмоций. Здесь был и застарелый, въевшийся в кости страх, и глубокая, почти смертельная усталость, и глухая, затаённая злость. У всех эти чувства были смешаны в разных пропорциях, но в глазах каждого из них я видел главное — эти люди были готовы к самым решительным и отчаянным действиям. Они напоминали мне затравленных, израненных зверей, загнанных охотниками в самый угол, но ещё не сломленных окончательно. Готовых яростно царапаться и кусаться до последнего вздоха, до последней капли крови. Мои слова, брошенные в эту напряжённую тишину, повисли в тяжёлом знойном воздухе, пока ещё доходили до них, оседая в этих простых людях. Но было заметно, как в их воспалённых, покрасневших глазах отчаянно борется первобытный инстинкт самосохранения с последней, почти безумной надеждой на то, что я — не просто очередной самозванец-авантюрист, ведущий их на бессмысленную бойню, а тот, кто действительно может их спасти. Или хотя бы дать шанс отомстить.

Первым, как это ни странно, учитывая его репутацию мелкого жулика и трусоватого хвастуна, откликнулся Минтен. Он сделал неуверенный шаг вперёд, отчаянно пытаясь выглядеть бравым и решительным, хотя его криво сросшийся, сломанный в молодости нос и постоянно бегающие, неуверенные глазки предательски выдавали его внутреннюю нервозность и страх.

— Ну, я это… Я готов! — выпалил он неожиданно громко, словно боялся, что если не скажет сейчас, то не скажет никогда. — Давно уже пора этим проклятым песчаным крысам их вонючие хвосты поприжать! Совсем обнаглели, твари!

Его немного неуклюжий, почти карикатурный героизм вызвал несколько кривых, невесёлых усмешек в толпе, но, как ни странно, несколько разрядил гнетущую обстановку. Следом за ним, тяжело ступая, шагнул вперёд атаман Драк. Его единственный зрячий глаз сурово и недобро сверкнул из-под густых, нависших бровей.

— Мои парни пойдут с тобой, Кир, — его голос был хриплым и низким, как рык старого волка. — Это слово атамана. Мы им ещё за прошлый раз не отдали наш должок. И за моих ребят, что остались лежать там, на том проклятом серпантине, они ответят. Кровью ответят.

Я кивнул в ответ.

Вот его слова были уже по-настоящему весомы. Бандиты Драка, хоть и представляли собой то ещё сборище отпетых отморозков, головорезов и рецидивистов всех мастей, были единственной реальной, организованной боевой силой в этом посёлке, если не считать мою собственную, весьма разношёрстную компанию. Их мрачная, молчаливая решимость, написанная на их грубых, обезображенных шрамами лицах, добавила толику уверенности остальным колеблющимся старателям. Постепенно, один за другим, из толпы стали выходить и другие — хмурые, обветренные мужики, сжимающие в своих мозолистых, загрубевших руках кто старенькую, но ухоженную винтовку, кто тяжёлый армейский револьвер, а кто и просто арбалет, остро заточенную пику или ржавый, но всё ещё острый тесак. Не полноценная армия, конечно, скорее, отряд ополченцев, но этого было достаточно, чтобы попытаться дать бой.

— Хорошо, — коротко кивнул я, когда вокруг меня собралась небольшая, но решительно настроенная горстка тех, кто готов был рискнуть своей шкурой. Человек триста, может, чуть больше, не считая моих людей и бандитов Драка. Негусто, прямо скажем, но это было уже лучше, чем совсем ничего. — Раз вы все здесь, значит, ещё не всё потеряно. Слушайте меня внимательно, потому что повторять я не буду. Времени у нас в обрез…

Я легко спрыгнул с бочки, подошёл к шершавой, облупившейся стене кантины, и, подобрав с пыльной земли ветку, начал быстро чертить на пыльной земле грубую схему предстоящей операции. Толпа тут же сгрудилась вокруг, напряжённо всматриваясь в мои не слишком понятные каракули, пытаясь уловить суть.

— Наша главная цель, — начал я, обводя взглядом их напряжённые, сосредоточенные лица, — не просто пойти и помахать кулаками перед носом у этих дикарей. Наша цель — нанести песчаникам максимально возможный урон. Вырезать как можно больше их боеспособных вояк, посеять в их рядах панику и хаос, заставить их убраться с вашей земли раз и навсегда или, на самый худой конец, приползти к нам на переговоры, позорно поджав хвосты. Тотально уничтожить их всех у нас не получится — слишком их много, да и силы наши не безграничны. Но заставить их горько пожалеть о том дне, когда они сунулись сюда, на вашу землю, нам вполне по силам.

Я с силой ткнул обугленной веткой в самый центр моей импровизированной карты, где я нарисовал нечто, отдалённо напоминающее вражеский лагерь.