Звездная Кровь. Изгой VII (СИ) - Елисеев Алексей Станиславович - Страница 7

— Это верно, — неожиданно легко согласилась моя молчаливая напарница, и уголки её губ едва заметно дрогнули, словно она тоже хотела улыбнуться, но в последний момент передумала. — Но точно не такому. Такие вещи передаются от отца к сыну, или от мастера к ученику…

— … Или от старшего брата к сестре, — уже не скрываясь улыбнулся я. — Владей.

Этот спонтанный обмен оружием, как и наше последовавшее за этим неловкое молчание, были чем-то значительно большим, чем можно было подумать со стороны. Это был негласный знак, некий символ того, что между нами, несмотря на все застарелые подозрения и почти демонстративную отстранённость, возникло нечто хрупкое, едва уловимое, но определённо существующее. Что-то вроде зарождающегося доверия. Или, по крайней мере, взаимного уважения и признания силы друг друга. А может, даже намёк на дружбу, хотя в это верилось с трудом. Дружба — слишком большая роскошь.

— Какие у нас планы… Кровавый Генерал? — с неожиданно серьёзным, почти торжественным выражением лица спросила Ами, прерывая затянувшуюся паузу.

Прозвище, которым меня наградили эти полоумные газетчики, прозвучало из её уст без тени иронии, но всё равно резануло слух.

— И ты туда же? — я поморщился. — Ещё скажи «Ваше Превосходительство». Пойдём со мной, — сказал я, поднимаясь со скрипучей скамьи. — Нужно проверить укрепления. Твой свежий, незамыленный взгляд может оказаться весьма полезным.

— Передо мной можешь не играть в таинственного стратега, Кир, — с ледяным, почти металлическим спокойствием парировала она, глядя мне прямо в глаза. — Если чёткого плана пока нет, можно так и сказать. Я не из тех, кто падает в обморок от неопределённости.

— Плана, действительно, пока нет. Потому что его чертовски сложно составить, пока нет свежих данных разведки, — честно признался я. — Ждём возвращения людей атамана Драка. Они должны были проверить окрестности. Думать будем после того, как получим от них информацию. А пока — осмотрим то, что я успел построить и как на стенах службу несут.

— Ясно… — она коротко кивнула, и в её глазах я снова уловил что-то похожее на уважение.

Мы вышли из душной кантины на тусклый, нереальный свет далёкого гигантского Игг-Древа, чья крона заливала ореолом сияния четверть небосклона. Породистый нетерпеливо переминался с ноги на ногу у входа, время от времени издавая низкий, гортанный звук, словно не смазанная петля металлических ворот открывалась и закрывалась. Очень громко и абсолютно не музыкально. Я легко запрыгнул в удобное, богато украшенное седло. Ами, к моему удивлению, не стала ждать приглашения, а с ловкостью и грацией дикой кошки взлетела на круп птицы за моей спиной, инстинктивно обхватив меня руками за талию, чтобы не свалиться. Её неожиданная близость, как это ни странно, не вызывала у меня ни отторжения, ни, тем более, желания. Может быть, потому, что от неё пахло свежим степным ветром, пылью дальних дорог и едва уловимым запахом машинного масла. Что-то в ней было от дикой, первозданной, необузданной силы природы, что вызывало скорее инстинктивное уважение и настороженность, чем банальное мужское влечение.

Мы не торопясь объехали недавно возведённые, а точнее, наспех сооружённые укрепления — невысокие, но довольно прочные стены из местного камня и глины, земляной вал, кое-где усиленный крупными валунами, и неглубокие, но широкие рвы, выкопанные моим Доменом Диких Строителей. Всё это, конечно, выглядело грубо, примитивно и до отчаяния функционально, но, я надеялся, достаточно надёжно, чтобы остановить хотя бы первый, самый яростный натиск этих озверевших песчаников. Если он, конечно, последует.

— Ты проделал колоссальную, почти невозможную работу, Кир, — неожиданно заметила Ами, внимательно осматривая наши импровизированные бастионы.

Её голос был лишён колкости и сарказма.

— Для этого Богом забытого плоскогорья, где из естественных укрытий только собственная тень да редкие колючие кусты, это самая настоящая крепость. Мой отец, да будет благословенна его память, наверняка оценил бы твою предусмотрительность и инженерный талант. Хотя, скорее всего, он бы тут же заметил, что рвы недостаточно глубоки, а бруствер можно было бы и повыше сделать, да и бойницы расположены не совсем правильно. Но он всегда был невыносимо ворчливым и придирчивым стариком, особенно во всём, что касалось войны и обороны. Такая уж у него была натура.

— Максимализм — это, конечно, хорошо, когда у тебя есть неограниченное время и неисчерпаемые ресурсы, — хмыкнул я в ответ, поправляя ремень с револьвером. — А когда в твоём распоряжении всего лишь сутки до следующего штурма, приходится довольствоваться тем, что есть, и молиться, чтобы этого хватило. Главное, чтобы эта наша «крепость» выдержала хотя бы несколько атак. А дальше… Дальше или песчаники кончатся, или у нас закончатся защитники.

Ами вздохнула печально, но заметила вполне прагматично:

— Простая арифметика войны…

Пока мы, погружённые каждый в свои невесёлые мысли, объезжали импровизированные укрепления, в кантину, вернулись разведчики Драка. Точнее, это были посыльные — двое совершенно измождённых, покрытых с ног до головы серой пустынной пылью и запёкшейся кровью бандитов на таких же загнанных, едва переставлявших ноги цезарях. Они принесли дурные вести. Песчаники не просто отступили после нашей вылазки — они собрались в большом, стихийном лагере по дороге к Чёрным Скалам, и их там было гораздо, гораздо больше, чем мы первоначально предполагали. Похоже, что наша дерзкая вылазка и последующий огненный дождь не столько напугали их, сколько раззадорили, как разъярённого быка красной тряпкой. Эти твари были упрямы, как мабланы, и злопамятны, как старые девы.

Я молча выслушал их сбивчивый, полный ругательств и проклятий доклад, чувствуя, как внутри всё неприятно холодеет, будто проглотил кусок льда. Значит, снова в бой. Значит, проклятая карусель, о которой я думал совсем недавно, продолжает свое безумное, кровавое вращение. И нам снова придётся ставить на кон свои жизни.

— Собирай всех у кантины, — глухо бросил я Драку, который уже успел подойти к своим измочаленным людям и теперь что-то негромко выговаривал им, тыча пальцем в сторону Чёрных Скал. — Нужно срочно поговорить. Со всеми.

Через полчаса, или около того, у главного входа в заведение Хеога Сворга, собралась вся наша разношёрстная, разномастная толпа — угрюмые, молчаливые старатели с застывшим в глазах страхом, мрачные, готовые к худшему бандиты из отряда Драка, мои немногочисленные, но верные спутники. Лица у всех были мрачные, как тучи перед грозой, и до предела напряжённые. Я, недолго думая, взобрался на пустую, рассохшуюся бочку, чтобы меня было лучше видно и слышно всем собравшимся.

— Слушайте все сюда! Внимательно! — мой голос, усиленный каким-то внутренним напряжением, прозвучал неожиданно громко и властно, перекрыв общий гул и заставив всех замолчать. — Разведка только что донесла, что эти пустынные выродки, снова собирают свои силы! Они остановились по пути к Чёрным Скалам, и их там целая прорва! Если мы будем сидеть здесь, сложа руки, и смиренно ждать, пока они наберутся наглости и снова припрутся под наши стены, чтобы устроить нам очередную весёлую ночку, то нам всем, рано или поздно, придёт крышка! Войну, сидя в глухой обороне, никогда не выиграть! Поэтому я вижу единственно верное решение — нанести удар первыми! Внезапно и со всей возможной яростью! Выбить из них всю дурь, пока они окончательно не очухались от нашего «гостеприимства» и не полезли на нас с новой, удвоенной силой! Показать этим ублюдкам раз и навсегда, что Посёлок Старателей — это не сладкая, мягкая булочка, которую можно сожрать без последствий, а твёрдая, зазубренная кость, которой и подавиться недолго!

Я замолчал. Наступила гнетущая, почти оглушающая тишина. Люди растерянно переглядывались, на их обветренных, покрытых пылью лицах отчётливо читалось сомнение, неуверенность и первобытный, липкий страх. Первым не выдержал Хеог Сворг, плотный, вечно потный и суетливый тип. Его красное, лоснящееся лицо не выражало ничего, кроме растерянности и откровенного ужаса.