Звездная Кровь. Изгой VII (СИ) - Елисеев Алексей Станиславович - Страница 14

Мы расположились на ночлег после ужина, состоявшего из густой каши, вяленого мяса и твёрдых, сухих, галет, которые Чор, этот синекожий жулик, умудрился приготовить так, словно мы ужинали не в пустыне, а в одном из лучших ресторанов Поднебесного Аркадона. Большинство устроилось под защитой полуразрушенных стен, завернувшись в одеяла. Я выбрал себе место у остатков какого-то старого сарая, откуда открывался неплохой обзор на окрестности. В Единстве лучше всегда быть начеку.

Мико подошла ко мне, когда я уже расстилал свой потёртый спальный мешок. Она усмехнулась, и её белые зубы блеснули в полумраке, как у хищницы.

— Ты знаешь, Кир, — сказала она почти шёпотом, но с привычными дерзкими, насмешливыми нотками в голосе. — Если бы мы были героями какой-нибудь книжки, то сейчас у нас было бы всё, как положено. Романтика, все дела. Древние развалины, ночь — два отчаянных героя, ищущих в ночи немного тепла…

Я хмыкнул, устраиваясь поудобнее на жёсткой земле.

— Романтика? — переспросил я с лёгким сарказмом, закидывая ногу на ногу и глядя на неё снизу вверх.

Её гибкий силуэт чётко вырисовывался на фоне тусклого мерцания Ока Вечности. Красивая, чёрт возьми. И опасная, как заточенная до бритвенной остроты бритва.

— Ты права, Мико. В книжках всё красиво. Но в реальности мы сейчас должны спать, чтобы сберечь силы. Иначе завтра их не хватит на что-нибудь важное. А то, чем занимаются твои отчаянные герои в книгах, в реальной ситуации — это непозволительная роскошь. Расход энергии, потеря бдительности… одни сплошные минусы, если вдуматься.

— А я что? Я и сплю, — прошептала она с лёгкой улыбкой и, не дожидаясь моего ответа, ловко, одним движением, скользнула в мой спальный мешок, прижавшись ко мне всем своим гибким, тёплым телом.

Её волосы щекотнули мою шею, а запах — тот самый, неуловимо-женский, с примесью пустынной пыли — ударил в ноздри.

— Не шевелись, герой. А то перебудишь весь наш лагерь. И да, я не хрупкая фарфоровая кукла, так что не бойся меня раздавить своей героической массой.

Я замер, чувствуя её тепло, её мягкость и упругость, её близость, её страсть. Это было… неожиданно. И, чёрт побери, до неприличия приятно. Но я знал, что это всего лишь игра. Игра, в которую она играла со мной с самого начала, проверяя мои границы, мои нервы, мою выдержку. И я не собирался ей поддаваться в этот раз. Хотя какая-то часть меня, та, что ещё не окончательно окаменела под толстой коркой цинизма и усталости, отчаянно, почти болезненно этого хотела. Я молча закрыл глаза, стараясь дышать ровно, притворяясь, что меня это не трогает. Пусть будет так. Хотя бы на одну ночь, без обязательств и последствий.

Не знаю, сколько я успел проспать — может, час, может, два, — но разбудил меня не стон Мико, спящей рядом, и не шорох чьих-то шагов, а какое-то внутреннее, почти животное чутьё, отточенное годами войн и опасностей, усиленное Навыком, доставшимся мне после победы над гигантопитеком в одном из прошлых сражений. Я резко открыл глаза, мгновенно выйдя из состояния дрёмы, и огляделся вокруг, пытаясь уловить источник тревоги. Какое-то время я не мог понять, что именно меня так насторожило. Молчал и детектор движения, который я предусмотрительно установил на подступах к нашему лагерю, когда мы расположились на ночь. Чор бдил неподалёку с винтовкой в руках, его синяя кожа почти сливалась с тёмным фоном руин. Но через несколько секунд я заметил какое-то странное, едва уловимое шевеление в самых тёмных уголках, там, где свет наших костров не мог достать.

Тени вокруг нас словно ожили. Они двигались неестественно, скользили по обветшалым стенам, вытягивались, сгущались, принимая почти человеческие очертания, но какие-то неправильные, искажённые, словно из кошмара.

— Тревога! — заорал я, ещё не до конца понимая, что происходит, но доверяя своему чутью. — К оружию! Все к оружию!

Лучше прослыть паникёром и трусом, чем встретить утро с перерезанным от уха до уха горлом. Чор встрепенулся, как разбуженный кот, его винтовка тоже, словно очнулась от дремотного состояния взлетев к плечу. Остальные повскакивали, озираясь по сторонам, хватаясь за оружие с сонной, но быстро проходящей растерянностью.

— Что случилось, генерал? — негромко, но напряжённо спросил Минтен, его голос дрожал от смеси тревоги и усталости. — Плохой сон приснился, или что?

— Тени… Посмотри на них… Что-то не так… — я указал рукой в сторону тёмных углов, где движение становилось всё более отчётливым.

Словно в ответ на моё предупреждение тревожно и пронзительно взвыл детектор движения, его сигнал разорвал ночную тишину. Отточенным, почти рефлекторным движением из кобуры в мою ладонь выпорхнула «Десница» — тяжёлый револьвер, проверенный в десятках переделок. Уже в следующий момент я выстрелил от бедра, чисто на движение, в ту сторону, где тень показалась особенно подозрительной. Полуметровый сноп пламени сгорающего пороха, вырвавшийся из дула и осветил тьму. Я никуда не попал, но яркая вспышка на мгновение выхватила из темноты несколько невысоких фигур, полностью облачённых в чёрное, с замотанными лицами, оставляющими открытыми только глаза.

— Это ассасины! — воскликнула Ами, её голос был полон холодной ярости, а её револьвер уже грохнул выстрелом, посылая пулю в сторону врага. — К оружию, быстро!

Проклятый Культ Песчаного Великана не заставил себя долго ждать с ответом. Мы явно встали поперёк горла этим фанатикам, и мысль о том, что это могли быть не они, а кто-то другой, показалась мне нелепой. Минтен, не теряя ни секунды, бросил в угасающий костёр всё топливо, которое мы приготовили на остаток ночи. И это было правильно — чем лучше освещено поле боя, тем меньше шансов, что нас застанут врасплох. Рядом с ним в землю с глухим стуком воткнулась стрела, её древко ещё дрожало от силы удара.

Огонь разгорелся за считанные секунды, осветив приличный круг вокруг нас, но вот незадача — в этом круге никого не оказалось. Там, где секунды назад мы заметили движение врага, не было ни души. Я резко обернулся, оглядываясь по сторонам. Что за бесовщина? С неожиданной стороны в нас полетела ещё одна стрела. Обернувшись на звук, я снова никого не обнаружил. Стрела была реальной — вот она, торчит в остатках стены глинобитной хижины, а врага, её выпустившего, будто и не существовало. Внезапно одна из теней снова шевельнулась, и я, не раздумывая, выстрелил на движение, но опять не попал. Пуля ушла в пустоту.

— Они используют тени для перемещения! — раздался яростный крик Ам’Нир’Юн, её голос прорезал шум как клинок.

Лязг металла о металл сообщил мне, что она уже сцепилась в рукопашной с одной из этих тёмных фигур. Её движения были быстрыми, грациозными и смертоносными, как у пантеры, вышедшей на охоту. Но противник — или то, что казалось противником — извивался, словно переходя в какое-то теневое, нематериальное состояние, уходя от её точных ударов, растворяясь в воздухе и появляясь снова в другом месте.

Я отскочил в сторону, инстинктивно отталкивая Мико, которая с полусонной растерянностью всё ещё не до конца понимала, что происходит. Мне нужно было пространство для манёвра. Мой иллиумовый меч, лёгкий, но способный разрубить даже сталь, уже был в руке, холодная рукоять привычно легла в ладонь. Тени… Это что-то новенькое. И как, чёрт возьми, прикажете сражаться с тенями?

Мико наконец пришла в себя, её глаза расширились от понимания, и она молниеносно вскочила, выхватывая свой карабин. Её движения были резкими, порывистыми, но точными. Она выстрелила в ближайшую сгущающуюся тень, но пуля лишь высекла искры из камня, не задев врага.

— Какого… Они что, нематериальны, что ли? — выкрикнула она, её голос дрожал от смеси ярости и растерянности.

В следующий миг одна из теней метнулась к ней, и я увидел, как острие клинка сверкнуло в отблеске костра. Мико увернулась в последний момент, её лицо исказилось гримасой раздражения, когда она контратаковала прикладом, но удар прошёл сквозь противника, будто того и не было.