Звездная Кровь. Изгой VII (СИ) - Елисеев Алексей Станиславович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/51
- Следующая
316
Чем ближе мы подходили к месту предстоящего сражения, тем сильнее и ощутимее нарастало внутреннее напряжение, словно туго, до предела, натянутая струна, готовая вот-вот сорваться. Я физически чувствовал, как учащённо бьётся сердце, как липкий, холодный пот неприятно стекает по спине под кирасой. Это было давно знакомое, почти привычное мне чувство — гремучая смесь первобытного страха, дикого, почти животного азарта и холодной, расчётливой, как выверенный удар клинком, ярости. Чувство, которое всегда, без исключения, охватывало меня перед каждым боем.
Наконец, после нескольких часов изнурительного, молчаливого марша, мы достигли намеченной точки сбора. Впереди, в глубоком, тёмном распадке, тускло мерцали многочисленные костры вражеского лагеря. И этих зловещих огней в предрассветной темноте оказалось пугающе много. Гораздо больше, чем я ожидал. Оттуда, из лагеря, доносились какие-то неясные, приглушённые звуки. Похоже, песчаники, уверенные в своей безопасности, мирно спали, даже не подозревая о нашем скором и не то чтобы дружелюбном приближении.
Я привычным движением достал из левой набедренной кобуры свой верный, крупнокалиберный «Головорез». Наша основная ударная группа двигалась значительно медленнее остальных, более мобильных отрядов. Но я намеренно выждал ещё немного, примерно полчаса, давая нашим людям немного прийти в себя после долгого, выматывающего марш-броска по душной и раскалённой ночной пустоши. Окончательно решив, что тянуть дальше не имеет никакого смысла. Дальше каждая минута промедления играла бы против нас. А значит — пришло время побеждать.
Подняв свой тяжёлый револьвер над головой, я потянул спусковой крючок. Оглушительный, сухой выстрел разорвал предрассветную тишину, эхом отразившись от скал. Начинаем…
Через несколько мучительно долгих минут со стороны, где, по моим расчётам, должны были находиться наши диверсанты из группы «Шум», донёсся дикий, почти нечеловеческий, леденящий душу вой. Потом ещё один, и ещё. Затрещали частые винтовочные выстрелы, сначала редкие, одиночные, потом всё чаще и чаще, сливаясь в сплошной, оглушительный грохот. В тёмное небо внезапно взвились высокие, пляшущие языки пламени — это, очевидно, загорелась сухая трава и колючие кусты, которые наши предусмотрительные следопыты, видимо, успели заранее облить чем-то горючим и поджечь.
— Пошли! Вперёд! — прорычал я, и наша группа «Молот», выстроенная в широкую, неровную цепь, как единый, живой организм, качнулась вперёд, набирая скорость.
Все старались двигаться как можно тише, почти крадучись, но никто не мешкал, не отставал. В лагере песчаников тем временем уже вовсю поднялась настоящая паника. Сонные, ничего не понимающие воины с дикими криками выскакивали из примитивных шалашей и палаток, на ходу хватаясь за оружие, отчаянно пытаясь понять, что происходит и откуда пришла беда. Их яростные, испуганные крики смешивались с жутким, леденящим душу воем наших диверсантов и непрерывным треском выстрелов. Они метались по лагерю, как обезумевшие, слепые муравьи в горящем, разрушенном муравейнике, и большинство из них, как я и рассчитывал, инстинктивно бросилось в ту сторону, откуда доносился основной шум.
Мы же тем временем подобрались к самому краю их лагеря с противоположной, совершенно не защищённой стороны, оставаясь практически незамеченными в этой общей суматохе и неразберихе. До ближайших мечущихся фигур было не больше пятидесяти, максимум семидесяти метров. Идеальная дистанция для первого, прицельного залпа.
— Целься! — мой голос был едва слышен сквозь этот адский рёв, вой и предсмертные крики, но те, кто находился рядом со мной, меня услышали.
Я видел, как Чор молниеносно вскинул к плечу безотказный «Найторакс», его синее, обычно непроницаемое лицо исказила хищная, почти звериная гримаса. Мико, стоявшая рядом со мной, уже давно и уверенно прицелилась из новенького карабина с рычажной перезарядкой, её точёный, решительный профиль в неверном, призрачном свете Ока Вечности был острым и предельно сосредоточенным. Остальные наши стрелки тоже приготовились открыть огонь.
— Пли! — рявкнул я, и мой крик утонул в общем грохоте.
Наш дружный залп был подобен внезапному удару грома среди ясного неба. Сотни пуль и арбалетных болтов с убийственной точностью врезались в скучившуюся, беспорядочную толпу песчаников, буквально выкашивая их целыми рядами. Дикие, нечеловеческие крики боли и предсмертного ужаса смешались с нашими яростными боевыми кличами. И почти одновременно с нами открыли шквальный огонь наши стрелки из группы «Клещей», ударив по врагу с обоих флангов. Песчаники, сами того не ожидая, оказались в плотном, смертоносном огневом мешке.
Не теряя ни секунды драгоценного времени, я активировал Скрижаль и начал методично, без всякой жалости, применять все боевые заклинания, которые у меня в ней имелись. Смертоносные Руны Хитинового Шипа, Разряда Молнии, Огненного Шара, Ледяной Звезды одна за другой отправлялись в самые большие, самые плотные скопления врагов, выбирая цели почти наугад, но стараясь причинить максимальный урон. Я применял их в разном, почти хаотичном порядке, единственным критерием для выбора которого был их откат. Как только какая-то из рун откатывалась и снова становилась доступной, я тут же, не раздумывая, применял её, не экономя драгоценную Звёздную Кровь, опустошая свой внутренний резерв с пугающей скоростью. Но сейчас было не до экономии. Сейчас нужно было победить.
Те, кто не был убит или ранен первым залпом, в панике бросились врассыпную. Некоторые пытались отстреливаться, но их огонь был беспорядочным и неточным. Другие пытались бежать, но натыкались на огонь с флангов или на наших бойцов, которые уже ворвались в лагерь, клинками и тесаками прорубая себе дорогу сквозь мечущуюся толпу.
Я сам, выхватив иллиумовый меч, бросился в самую гущу. Адреналин ударил в кровь. Вокруг свистели пули, звенела сталь, слышались предсмертные хрипы и яростные крики. Я рубил, колол, отбивал удары, двигаясь как хорошо отлаженная машина смерти. Рядом со мной сражался Чор, его «Найторакс» изрыгала смерть с каждым выстрелом, а когда патроны закончились, он выхватил длинный нож и с дьявольской ловкостью принялся кромсать врагов. Мико, лёгкая и быстрая, как тень, мелькала между сражающимися, её топорик и выстрелы находили свои цели с поразительной точностью.
Лагерь превратился в пылающий ад. Горели шатры и шалаши, метались обезумевшие животные, воздух наполнился запахом крови, пороха и горелого мяса. Песчаники, застигнутые врасплох, деморализованные внезапной и жестокой атакой, не смогли оказать организованного сопротивления. Их боевой дух был сломлен. Они бежали, спасаясь, бросая оружие и раненых товарищей.
Но бежать им было некуда. Верней, они думали, что было, но с одной стороны их ждал огонь наших диверсантов, с флангов — стрелки «Клещей», а те, кто пытался прорваться к броду через ручей, очень скоро наткнутся на засаду атамана Драка. Там их горячо встретят шквальным огнём из пулемётов паромобиля.
Бойня продолжалась недолго. Песчаники, поняв, что попали в ловушку, либо бежали, либо гибли. К рассвету всё было кончено. Распадок и брод у Широкого Ручья был усеян трупами. Те немногие, кому удалось вырваться из этого огненного ада, рассеялись, гонимые страхом и преследователями из банды Драка.
Мы победили. Но эта победа, как и все предыдущие, оставила горький привкус во рту. Почему-то радости не ощущалось. Я стоял посреди разгромленного лагеря, глядя на дело рук своих, и чувствовал только опустошение и бесконечную усталость. Не физическую, а психологическую. Кровь, смерть, насилие… Казалось, этому не будет конца. И я, Кровавый Генерал, был обречён вечно идти по этому кровавому пути, пока сам не стану очередной жертвой на алтаре этой бесконечной спирали насилия.
317
Победители, усталые, но воодушевлённые, собирали трофеи и подсчитывали потери. К счастью, наши потери оказались незначительными. В основном раненые, несколько тяжелых, но смертельных случаев было всего несколько. А вот во мне, как это часто бывало после боя, привычная, холодная опустошённость заполнила всё внутри, окончательно вытеснив остатки адреналина, ярости и страха. Пусть эти треклятые газетчики, с их жёлтыми байками, раздули репутацию Кровавого Генерала до совершенно гротескных масштабов, но, похоже, суть они уловили на редкость верно. Я действительно оставлял за собой горы трупов, реки крови, хороводы падальщиков-дрейков и сегодняшний кровавый рассвет не стал исключением. Правда, на этот раз большинство погибших были врагами. Что тут сказать? Эффективно, бесы меня возьми. И едва ли можно было поступить иначе в этом безжалостном мире. По крайней мере, я был твёрдо уверен, что других путей к решению этого конфликта просто не существовало. Но цена… Цена, как всегда, оказалась высокой. Слишком высокой, даже для меня. Каждый раз, когда я видел искалеченные тела, перекошенные лица, слышал крики добиваемых раненых, где-то глубоко внутри что-то сжималось. Неужели я стал таким же чудовищем, как те, с кем сражаюсь? Или это просто неизбежная плата за выживание? Ответов не было, и, может, их лучше и не искать.
- Предыдущая
- 11/51
- Следующая