Лекарь в мире ЗОМБИ 3 (СИ) - Орлов Сергей - Страница 50

Недалеко от штаба Голубев показывал что-то этой суке Алине. Он улыбался. Блядь, он действительно улыбался, хотя в последний раз Ника видела его улыбку три дня назад, когда они расчистили западный периметр. И то улыбка была адресована не ей, а удачно проведённой операции.

А теперь эта тварь с зализанными волосами и робким взглядом олененка в течке полностью завладела его вниманием. Ника прищурилась, выпуская струю дыма сквозь стиснутые зубы. Даже отсюда было видно, как Володя касается плеча Алины, показывая что-то на прилавке. Как наклоняется слишком близко. Как его взгляд задерживается на её лице дольше, чем требуется для простого объяснения.

Сука. Сраная интернет-шлюшка, подцепившая его на каком-то сайте знакомств ещё до апокалипсиса. Ника всегда считала, что только жалкие неудачники ищут бабу по интернету, но, оказывается, Володя был одним из них. Она почувствовала, как к горлу подкатывает горький комок.

Когда мир превратился в ад, и они с Лехой наткнулись на отряд Голубева, Ника знала, что делать. Женщин было мало, симпатичных — ещё меньше. А мужиков много, и все с оружием, тестостероном и базовыми потребностями. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, кто здесь главный. В тот же вечер она оказалась в постели Володи, перешагнув через своё отвращение, изображая страсть и восхищение.

Она выбрала его, потому что он был сильным. Потому что вокруг него собирались люди. Потому что с ним было безопаснее, чем с кем-либо ещё в этом сраном мире.

«Неделя. Всего одна грёбаная неделя, а я уже вынуждена ебаться с мужиками, чтобы выжить».

До апокалипсиса она была студенткой-филологиней, подрабатывала официанткой в круглосуточном кафе на Лиговском. Работала в ночную смену, обслуживая пьяных мудаков, лапавших её за задницу, пока она разносила им кофе и закуски. Её единственным утешением была учёба — три дня в неделю, когда она могла почувствовать себя человеком. Когда могла говорить о литературе, о Достоевском, о бессмертии души с такими же нищебродами, как она сама.

А потом всё рухнуло. И в этом новом аду оказалось, что её единственное оружие выживания — смазливая мордашка, упругая задница и способность раздвигать ноги перед теми, кто контролирует еду, оружие и безопасность.

Ника раздавила окурок о бетонную плиту, чувствуя острую боль в стиснутых зубах. Всего неделя, а она уже выстроила план. Стала тенью Голубева, его правой рукой. Её боялись, ей завидовали. Даже успела завербовать запасной вариант — соблазнила этого жалкого ботаника Леху, у которого внезапно обнаружились способности телекина. Идеальная страховка на случай, если Голубев когда-нибудь решит её выбросить.

И тут появилась эта сука Диана и одним махом отрубила Лехе обе руки.

Без своих конечностей телекин становился бесполезным. Её план рушился. Нужно было срочно узнать, сможет ли Леха использовать свои способности без рук. Ведь Голубев, похоже, уже нацелился на эту дрянь Алину, а это значило, что дни Ники сочтены.

Она встала, отряхивая джинсы от пыли. Её взгляд скользнул по внутреннему периметру рынка, остановившись на медицинском блоке — переоборудованном павильоне «Цветы», где теперь размещались раненые и больные. Она знала, что Леха там. Знала, что нужно его навестить.

Ника поправила волосы и, изобразив на лице любезную улыбку, направилась к штабу. Алина и Голубев всё ещё стояли над прилавком, их плечи соприкасались. Володя что-то говорил, а сука закусила нижнюю губу, будто это был самый интересный рассказ в её грёбаной жизни.

— … и вот привозим мы этот заказ в пентхаус — десять пакетов деликатесов из «Азбуки вкуса», — говорил Голубев, опираясь на прилавок бывшего мясного отдела. — Открывает какой-то щуплый мужичок в халате, весь взъерошенный. А из спальни женский голос кричит: «Кто там, дорогой?» И тут мужик судорожно начинает мне деньги совать, шепчет: «Скажи, что ты в другую квартиру ошибся, брат!»

— Нет, серьёзно? — Алина рассмеялась, глядя на него с восхищением, которое вызывало у Ники желание выцарапать ей глаза.

— Прикинь! Оказывается, это его любовница заказала, а жена внезапно приехала. Я тогда весь заказ развернул и с невозмутимым лицом говорю: «Извините, ошибся этажом». Он мне потом двойные чаевые отвалил…

Голубев замолчал, заметив Нику. Его лицо мгновенно изменилось — мягкость исчезла, сменившись привычной холодной сдержанностью.

— Чего тебе? — спросил он тоном, которым обычно разговаривал с подчинёнными, а не с ней.

Ника проигнорировала его тон и подошла вплотную, чуть ли не вклиниваясь между ними.

— Просто хотела узнать, в силе ли наши планы на вечер, — она положила руку ему на грудь, демонстративно игнорируя Алину.

— Какие планы? — Голубев нахмурился, отстраняясь от её прикосновения.

— Ну как же, — Ника растянула губы в наигранной улыбке. — Ты обещал провести со мной вечер. После всего, что случилось, мне нужна… поддержка.

— У меня сейчас важный разговор, — отрезал он. — И никаких планов на вечер я с тобой не обсуждал.

Алина неловко переминалась с ноги на ногу, явно чувствуя себя третьей лишней.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала она тихо. — Мы можем продолжить позже.

— Нет, останься, — Голубев перехватил её за локоть, удерживая рядом. — Мы почти закончили.

Ника почувствовала, как внутри всё скручивается от бессильной ярости. Её публично унизили, отодвинули на второй план ради этой блядины, которая даже не была в его постели.

Пока не была.

— Ладно, не буду мешать вашему… интересному разговору, — Ника изобразила равнодушие, хотя внутри всё клокотало. — Увидимся позже.

Она развернулась и пошла прочь, чувствуя на себе сочувствующие взгляды людей, ставших свидетелями этой сцены. Унизительно. Невыносимо. И смертельно опасно.

Без поддержки Голубева её положение в иерархии поселения мгновенно рухнет. За эту неделю она успела понять, что её здесь никто не любит — женщины ненавидят за её высокомерие и привычку отдавать приказы, словно она королева, а мужчины смотрят как на кусок мяса, который скоро станет доступен. Она прекрасно знала, как за её спиной шептались: «Зазналась блядь, нос задирает, а сама просто с Голубевым трахается». Если Володя её выгонит, выживать придётся совсем другими методами.

Ника перехватила плотоядный взгляд Гаврилова, который дежурил у оружейной. Толстый, потный мужик с гнилыми зубами и вечными жёлтыми разводами от пота под мышками. Этот урод уже неделю пялился на её задницу каждый раз, когда она проходила мимо, облизывая губы так, что на подбородке оставались слюнявые дорожки. При этом именно Гаврилов отвечал за распределение пайков на нижнем уровне иерархии.

Ника содрогнулась от мысли, что придётся отсасывать этому чудовищу, чтобы не сдохнуть от голода. Или перед Серёгой-Хромым, который по слухам любил придушивать девок во время секса. Или перед вечно пьяным Михалычем с его вонючим перегаром.

И это только начало. Без статуса «девушки Голубева» она станет просто куском мяса, который будут делить между собой все эти дегенераты. Они просто выстроятся в очередь.

Ника слышала, как один из бойцов рассказывал, что до апокалипсиса Голубев постоянно менял подружек. Он, мол, никогда надолго не задерживался с одной женщиной, был холоден и расчётлив в отношениях. Она и сама видела, как Володя иногда смотрел на неё — оценивающе, словно прикидывая срок годности товара на полке. Ей было очевидно, что девушки её типа не цепляли его по-настоящему. Уж точно не так, как эта Алина с её невинным взглядом и интеллигентными манерами.

«Но я не просто очередная подстилка,» — подумала Ника, направляясь к медблоку. — «У меня есть план».

Медсестра Татьяна, пожилая женщина с вечно усталым взглядом, лишь кивнула, когда Ника вошла в помещение. Медблок работал круглосуточно — у них был парень-Лекарь с зачаточными способностями к исцелению, но он мог справляться только с легкими травмами, поэтому для серьезных ран всё равно требовалась традиционная медицина.

— Он в третьей палате, — сказала Татьяна, не поднимая глаз от бинтов, которые перематывала. — Только не долго. Ему нужен покой. Лекарь уже останавливал кровотечение, но сил на большее у него не хватило.