Лекарь в мире ЗОМБИ 3 (СИ) - Орлов Сергей - Страница 24

Ощущения были… восхитительными.

Каждое убийство дарило новую порцию украденной энергии, каждая поглощенная тварь усиливала эйфорию, накатывающую волнами. Тело купалось в этом ощущении, как в теплом море, энергия циркулировала по венам, наполняя каждую клетку могуществом, от которого кружилась голова.

Смерть. Власть. Сила.

Ни один из них не имел шанса на выживание.

Два зомби бросились в атаку с разных сторон. Используя инерцию первого, тело развернулось в смертоносном пируэте, нога с разворота снесла голову второму — отделенный череп отлетел к стене и скатился на пол, оставляя за собой кровавый след. Иссушающая сила обратила обезглавленную тушу в прах. Первый все еще тянул руки к горлу — серия точечных ударов встретила его: висок, горло, солнечное сплетение, почки. Каждый удар наносился с хирургической точностью, каждое касание передавало смертоносную энергию.

Волна за волной они наступали, и встречали только смерть. Рукопашный бой превратился в кровавую мясорубку — треск костей, хлюпанье разрываемой плоти, брызги крови и гнилостной жидкости наполнили пространство. Руки по локоть покрылись черной жижей, одежда пропиталась кровью мертвецов, но тело продолжало работать с механической точностью.

Поток мертвецов не иссякал. Новая толпа навалилась со всех сторон, грозя задавить массой. Их становилось слишком много — десятки когтистых рук тянулись отовсюду, острые зубы щелкали в опасной близости от лица. Поглощение действовало на одного за раз — слишком медленно против такой орды. Один вцепился в плечо, раздирая плоть до кости. Иссушающая сила высушила его за секунды, но на смену тут же пришли трое других.

Тьма внутри билась в клетке контроля, требуя полной свободы. Голос в голове нарастал, превращаясь в оглушительный рев, прожигающий сознание каленым железом.

Плотное кольцо разлагающихся тел сомкнулось вокруг. Зубы впились в бок, в руку, в ногу. Боль пронзила всё существо. Сил хватало высушить только одного, пока остальные рвали плоть. Кровь заливала глаза, энергия утекала с каждой каплей.

В отчаянии контроль над тьмой внутри ослаб, позволяя ей хлынуть в сознание.

А в следующую секунду мир окрасился алым и тело задвигалось с лихорадочной яростью, направляя всю энергию в правую руку. Ладонь сомкнулась на горле ближайшего зомби, высосала жизнь за долю секунды, отшвырнула высохшую мумию в толпу. Не останавливаясь, пальцы впились в следующего, потом в следующего. Всё быстрее, всё яростнее.

Плоть была изодрана когтями и зубами. Кровь лилась из десятков ран, но боль больше не существовала. Только холодная ярость и неутолимая жажда разрушения. Один за другим, мертвяки превращались в пепел от касаний, но на их место приходили новые. Кровь утекала, силы иссякали, но тело продолжало собирать свою жатву.

Интерфейс в углу зрения мигал красными предупреждениями: критический уровень здоровья, угроза мутации, перерасход энергии. Всё это стало неважным. Существовало только одно желание — убивать, высасывать энергию, становиться сильнее.

С каждым уничтоженным зомби, с каждой порцией поглощенной энергии, тьма внутри росла. Черные вены, похожие на корни древнего дерева, расползались под кожей, пульсируя в такт ударам сердца. Носовые проходы наполнились кровью, но сознание, затопленное тьмой, не обратило на это внимания, продолжая превращать врагов в серую пыль.

«Не хватает», — шептал голос внутри. — «Слишком слабо. Слишком медленно. Нужна энергия живых. Настоящая, сочная, полноценная».

Человеческое сознание отступало всё глубже, уступая место чему-то древнему и нечеловеческому. Ощущение трансформации, метаморфозы в нечто иное заполнило каждую клетку. Мысли путались, а разум ускользал, как вода сквозь пальцы.

Последний зомби рухнул к ногам, рассыпаясь серой пылью. Вокруг остались только горы праха и гробовая тишина. Я стоял среди этого кладбища, чувствуя, как сломанные ребра впиваются в легкие при каждом вдохе, а внутренние органы кровоточат. Но боли не было — только ощущение власти, опьяняющее и бездонное.

Мое отражение в разбитом окне заставило бы содрогнуться даже видавшего виды бойца. Истерзанная фигура, забрызганная кровью с головы до ног, пульсирующие черные вены под кожей, словно корни древнего дерева, и глаза… глаза, в которых расплавленная желтизна почти полностью вытеснила человеческую радужку. Я превратился в нечто иное — существо, которое питалось смертью и жаждало её как наркотик.

Где-то в глубине сознания крошечный осколок человечности еще сопротивлялся, пытаясь докричаться, вернуть контроль. Но его слабый голос тонул в ревущем потоке новой сущности, разраставшейся внутри, как метастазы.

Я поднес руки к лицу — изодранные, покрытые запекшейся кровью, с черными венами, пульсирующими в такт ударам сердца. Эти руки, еще недавно державшие карандаш и переворачивавшие страницы книг, теперь стали совершенным оружием. И сила, текущая в них, требовала большего — не гниющей плоти мертвецов, а свежей, живой энергии.

И они жаждали большего. Гораздо большего.

— Макар! — сквозь пелену безумия прорвался отчаянный крик. — Макар, помоги!

Вита. Моя сестра.

Я обернулся и увидел ее, стоящую на коленях рядом с распростертым телом Виталика. Парень был без сознания, его белая рубашка пропиталась кровью, превратившись в алое месиво. Из живота торчали осколки чего-то, похожего на кусок стекла или пластика. Плечо было разорвано, но не зубами мертвяка — скорее, чем-то острым, вроде огромного осколка.

— Он умирает! — глаза Виты были полны слез. — Макар, пожалуйста!

Я медленно двинулся к ним, всё ещё окутанный пурпурным маревом, пульсирующим в унисон с сердцебиением. Каждый шаг превращался в битву — истерзанная плоть сопротивлялась, кости скрипели, суставы отказывались сгибаться. Но я продолжал идти, ведомый не столько волей, сколько инстинктом хищника, почуявшего добычу.

Вита смотрела на меня с выражением, которое невозможно было расшифровать — надежда и ужас, смятение и отрицание сплелись в нечто новое. Её глаза расширились, отражая неестественное свечение, исходящее от моей кожи. Она не отступала, но и не приближалась, застыв между страхом и необходимостью.

Мельком взглянув в разбитое окно, я поймал свое отражение в уцелевшем осколке стекла. И замер, пораженный увиденным.

Это было уже не мое лицо. Карие глаза почти полностью уступили место расплавленной желтизне с вертикальными зрачками, как у хищной рептилии. От глазниц расползались чернильные узоры, словно кто-то нарисовал на коже геометрический узор из трещин. В уголках рта застыла субстанция, напоминающая нефть.

Я стоял на границе между человеком и чем-то совершенно иным. Нечто древнее и нечеловеческое смотрело из этих глаз, и оно было голодно.

Превращение. Процесс, о котором в прошлой жизни говорили шепотом. Желтоглазые — существа, когда-то бывшие людьми, но эволюционировавшие под воздействием псионических сил. Чудовища, которых боялись намного больше любых мертвяков.

— Макар! — отчаянный крик Виты вернул меня к реальности. — Ему больно! Пожалуйста!

Я с усилием отвернулся от собственного отражения и приблизился к сестре. Она инстинктивно отпрянула, когда увидела мои глаза вблизи.

— Что с тобой? — прошептала она, едва слышно.

— Неважно, — голос прозвучал как скрежет металла о камень. — Отойди, я исцелю его.

Виталик лежал в расплывающейся луже крови. Его дыхание превратилось в поверхностные рывки, а кожа приобрела восковую бледность мертвеца. Пульс трепетал как крылья умирающей бабочки. Счет шел на секунды.

Я опустился на колени рядом с ним, положил ладони на окровавленную грудь и попытался призвать целительскую силу.

Но внутри что-то сопротивлялось. Сила, наполнявшая меня, противилась, отказываясь течь к умирающему. Она существовала для поглощения, для разрушения, для насыщения — не для созидания. Она свернулась внутри ядовитой змеей, шипя от негодования при попытке использовать её вопреки природе.